Чтение 10–й страницы книги ~Чужие пространства~

Штольни, вопреки худшим опасениям Романа, оказались чистыми и сухими. Когда-то плазменными резаками здесь резали коренные породы, и стены до сих пор не потеряли былого блеска оплавленной высокой температурой породы. Лишь со светом было неважно. Использовать электрические фонари Крестов не разрешил, пришлось обходиться старинными карбидными лампами на катализаторах. Они давали ровный белый свет, но недостаточно мощный, освещая лишь часть забоя.

После того как Крестов нашел первый кристалл мерлита, наполненный изнутри неестественным фиолетовым светом, Роман постепенно увлекся поиском, работа начала ему даже нравиться, а когда сам нашел свой первый маленький кристаллик, он забыл об опасности, и Крестову пришлось напомнить ему о необходимости соблюдать тишину. Кжан сделал это довольно оригинальным способом. Взял Романа за руку и повел в соседний штрек. После третьего поворота остановился у забойной стенки и поднял лампу.

-- Смотрите. Смотрите внимательней. Мы приводим сюда всех новичков.

Сначала он не увидел в камне ничего особенного, кроме глубоких борозд, проведенных каким-то мощным инструментом. Борозды заканчивались рядами углублений совершенно правильной формы, расположенных почти на равных расстояниях друг от друга. В каждое такое углубление без труда входила его рука вместе с лампой. Его поразили края прорезанных в камне отверстий. Они не были оплавлены или вырезаны, как он подумал сначала. Кто-то изъял часть камня, не нарушив его структуры, не замутив поверхности, не раздробив: такими бывают лишь специально обработанные на алмазных кругах петрографические срезы...

-- Что это?

--- Это зубы. Вернее, следы зубов. Крысоид здесь промахнулся один-единственный раз, когда напал на Джонсона. Мы нашли только лампу, копье и вот этот след. Больше ничего не осталось, не было даже крови. С тех пор мы выходим только парами, но, боюсь, это мало что изменит, если он вздумает напасть снова.

-- Откуда все-таки они приходят? На Гридосе нет крупных зверей, островная фауна вообще не отличается крупными размерами. Если допустить, что вы правы, что это гость из другого мира -- тогда должен существовать какой-то способ доставки сюда этих тварей, но кому это понадобилось, кому и зачем?

-- Способ или проход...

До Романа не сразу дошел смысл его слов.

Работу они закончили поздно. Наверху уже стемнело. Нехитрый ужин, сон, каким обычно засыпает смертельно усталый человек, ранний подъем. Где-то на пятый день Роман втянулся в этот изнурительный ритм, решив, прежде чем что-то предпринимать, хоть немного рассчитаться с Крестовым, который из своего небольшого запаса мерлита оплатил снаряжение и питание Романа за неделю.

На Мортоне все было рассчитано предельно точно, с учетом человеческой психологии. Отними у "артельных каторжан", как они сами себя окрестили, последнюю надежду -- и жизнь на острове была бы невыносимой. Но в том-то и дело, что надежда была. Почти недостижимая, невероятная -- и все же... Набравший восемьсот каратов мерлита получал право купить билет на рейсовый глайдер, раз в год навещавший остров. Набрать такое количество мерлита было практически невозможно -- слишком дорого стоили пища и снаряжение, но иногда, чрезвычайно редко, попадались богатые гнезда.

Рассказывали, что удачливый Браков лет десять назад нашел уникальное гнездо и покинул остров. Надеяться на такую редкую удачу было нелепо. Роман вообще не поверил в легенду о Бракове, его больше интересовали крысоиды...

Несмотря на строгие инструкции капитана, требовавшего, чтобы пары поисковиков держались на расстоянии прямой видимости, никто этого правила не соблюдал. Это было столь же невозможно, как искать подосиновик под одним и тем же кустом. Каждый надеялся на свою уникальную удачу, и постепенно расстояния между поисковиками увеличивались все больше. Роман оказывался предоставленным самому себе, и это его вполне устраивало. Вместо того чтобы целыми днями обшаривать трещины в породе, он искал на полу заброшенных штолен следы существ, приходивших неведомо откуда и исчезавших неведомо куда... Вернее, даже не самые их следы. Место, откуда они появлялись и куда уходили в случае опасности...

В крысоидов он поверил безоговорочно, сразу, они казались ему реальнее легендарного Бракова.

Шаги он услышал на пятнадцатый день целенаправленных поисков. Роман не нуждался в карте заброшенных штолен, он составил ее в своей памяти. Достаточно было один лишь раз пройти по слабо освещенному горизонту -- большего не требовалось. Иногда, если возникала необходимость, он мог, сосредоточившись, "просветить" не слишком толстую стену и узнать, есть ли за ней проход. Вначале он уловил лишь легкое сотрясение почвы. И удивился, потому что все горизонты рудника прожигали в монолитной скале. Здесь не было ни обвалов, ни землетрясений. Чтобы задрожал такой скальный монолит, требовалось нечто чрезвычайно тяжелое... И это "нечто" проходило сейчас под ним в четвертом штреке.

Сжимая копье в одной руке и фонарь в другой, он бросился к шахтному стволу, но у подъемника лицом к лицу столкнулся с Крестовым.

-- То-то я смотрю, у тебя камней с каждым разом все меньше. Надоело жить? Спешишь испытать судьбу?

-- Я должен его видеть.

-- Зачем?

-- Пока не знаю. Мне нужен проход, из которого они появляются. Да и сами крысоиды, они же не хищники, здесь нет никакой дичи, зачем они приходят в эти штольни?

-- Что-то ты много вопросов задаешь, парень! И не занимаешься делом, мне надоело оплачивать твои харчи!

-- Пропусти меня, Кжан, я рассчитаюсь с тобой и, кроме того, обещаю, если мне удастся найти выход, я не уйду без тебя.

Секунду они молча смотрели в глаза друг другу, потом Кжан посторонился и, пропуская Романа, пробормотал:

-- Впервые встречаю человека, который добровольно решил погибнуть от этой твари.

Подъемник представлял собой простую веревку с узлами, перекинутую через блок. Любые механизмы сложнее этого находились здесь под запретом. Когда Роман уже скользил вниз по стволу, Кжан нагнулся и проговорил ему вслед:

-- В шестом штреке, идущем параллельно четвертому, есть узкий пролом. Попробуй затаиться там. Может быть, тебе повезет. Но, если он тебя учует, его не остановит никакая скала.

Роман опаздывал -- шаги неведомого существа становились все слабей, содрогания почвы ощущались едва заметно. И все же он успел срезать путь и выйти наперехват зверю, если это был зверь...

В круговерти подземного лабиринта он, должно быть, все же потерял нужное направление и совершенно неожиданно для себя увидел в десяти метрах выхваченную из мрака слабым светом фонаря морду зверя, идущего ему навстречу. В каждом его шаге чувствовались сдержанная стремительность и переливчатость мышц. Роман даже не успел испугаться, а зверь был уже совсем рядом, словно огромная черная капля ртути перетекла из глубины прохода, проскочила в одно мгновение ока, еще разделявшие их метры.

Человек и существо иного мира медленно шли навстречу друг другу. Человек бросил копье на дно штрека и шел безоружным, только крепко сжимая фонарь, словно и в эти, возможно, последние свои минуты желая лишь одного -- видеть. Видеть бугорчатую переливчатую громаду зверя, заполнявшую своей массой всю трехметровую трубу забоя до самого потолка. Видеть лапы, заканчивающиеся не когтями, как он ожидал, а мягкими широкими кожаными подушками. Вот отчего так долго не встречались ему следы диковинного зверя, похожего, скорее, на огромного разгневанного гиппопотама, чем на крысу.

Видеть два огромных, с проблеском, немигающих глаза, губы, с присвистом всасывающие воздух сквозь лезвия желтоватых полуметровых клыков.

Роман не искал опасности специально и не хотел погибать в этой тупой и, должно быть, огромной пасти, которая пока только угадывалась за почти добродушной складкой губ.

Бежать было поздно, а паника и слепой смертный ужас не могли так быстро справиться с тренированным сознанием Романа.

Человек не побежал, спокойно, с достоинством шагнув навстречу зверю. И зверь остановился, пораженный неслыханной дерзостью жалкой букашки. Тогда человек сделал еще один шаг вперед и стоял теперь внизу, под самой мордой зверя, и тому пришлось повернуть голову. Словно черный паровоз развернулся над ним, опустив вниз голубой фонарь глаза, чтобы лучше видеть нахальную козявку. Так они и стояли минуту-две, может, больше -- кто их считает, такие минуты? А потом в глубинах этого необъятного зверя зародился не то стон, не то клекот. Словно он хотел рассказать о том, как нелегко быть пугалом для всего живого сразу в двух параллельных мирах. Тоской и безмерным одиночеством пахнуло на Романа от этого звука, и тогда, совершенно неожиданно для себя, он протянул руку и погладил морду зверя, как привык это сделать у себя дома, повстречав на зеленом лугу заблудившуюся лошадь. Бездна страха, непонимания, злобы между ними вдруг стала меньше от этого простого жеста. Зверь медленно попятился, словно боясь неосторожным движением причинить вред стоящему перед ним человеку. И через какое-то краткое мгновение Роман остался один.

Глава 4

С утра снова лил дождь и ядовитый туман наползал с моря. Жесточайший приступ астмы не позволил Крестову подняться с кровати. Но Роман был только рад тому, что капитан мстительно отказался взять его в свою поисковую группу третьим. Наконец-то, впервые после его появления на острове, выдался по-настоящему свободный день.

В аптечке не нашлось ничего дельного, и ему пришлось лечить Кжана дедовскими методами -- дыхательной гимнастикой, ингаляцией горячим паром, теплом и покоем. Укутав ему ноги теплым одеялом и убедившись, что тот впервые после бессонной ночи заснул, Роман получил возможность без помех осмотреть остров, на который его занесла судьба.

Из стоящего на возвышении барака территория рудника казалась непропорционально маленькой. Сразу за окраиной поселка, совсем рядом, виднелось море. Поселок словно вымер -- здесь не было обслуживающего персонала, все старатели с раннего утра спускались в шахты. Но кто-то должен обменивать мерлит на продукты, получать необходимое снаряжение, медикаменты, и этот "кто-то" наверняка капитан. Тогда у него должен быть канал экстренной связи с материком на случай крайней необходимости. Вполне возможно, что этот человек играет здесь двойную роль. Трудно представить подобную колонию без надсмотрщика, пусть даже тайного, замаскированного под обычного старателя...

Роман решительно направился к бараку капитана. До возвращения старателей у него было верных полчаса времени, но, проходя мимо шахтного террикона, он на всякий случай сосчитал оставленные наверху, возле подъемника, вещи, чтобы лишний раз убедиться в том, что в поселке, кроме него и Крестова, никого не осталось.

Рация... если бы удалось обнаружить рацию! Ради этого стоило рисковать.

Открыть замок импровизированной отмычкой не удалось. Пришлось его попросту взломать, и Роман понял, что обратного пути уже нет. Капитан легко догадается обо всем: следы взлома не удастся замаскировать. Но такой случай может больше не представиться.

Комната, в которой он однажды побывал, не выделялась ничем примечательным. Разве что разбросанные в прошлый раз на скамье вещи были теперь аккуратно сложены на краю тахты. В комнате стоял крепкий запах духов, и это поразило Романа больше всего. Он не замечал за капитаном особой страсти к парфюмерии.

Внимательный осмотр полупустой комнаты ничего ему не дал. У него оставалось еще минут двадцать, и искать скорее всего надо было в нежилой части барака.

Здесь оказалось еще шесть комнат, заваленных старой рухлядью. Четыре он отбросил сразу же. Пыль в них никто не убирал, следов не было. С двумя другими дело обстояло иначе. В одной была кладовка, запертая на этот раз внутренним замком. Ему нечего уже было терять, он взломал и его. В кладовке обнаружился изрядный запас провианта, причем такого, какого они здесь и не видели. "Универсальные консервированные завтраки, обеды и ужины из натуральной пищи с витаминами", -- прочел он на одной из упаковок броскую надпись. Неплохо живет капитан...

На всякий случай следовало подготовить отступление. Какое-то время, если даже удастся найти передатчик, ему придется отсиживаться в штольне. Нужно позаботиться о пище и снаряжении. Он выбрал на полке рюкзак, бросил на дно флягу с очищенной кристаллизованной водой. В этой объемистой проходческой фляге помещалось не меньше шести литров жидкости.

Четырех упаковок с консервированной пищей должно было хватить, по крайней мере, на неделю. Патроны к респиратору -- вот где их, оказывается, прячут... Вся упаковка проследовала в рюкзак, сверху бросил моток прочной веревки, нож, компас и несколько мелочей.

Теперь у него оставалось не больше пятнадцати минут. Нужно было искать какой-то тайник, вряд ли то, что ему нужно, оставят лежать на виду.

Скрип двери он услышал за секунду до выстрела и только поэтому успел броситься на пол. Лазерный луч опалил волосы у него на голове, рядом дымилась черная дыра в полу. Капитан совершенно хладнокровно, с расстояния в два метра, собирался всадить следующий заряд в голову Романа, не тратя времени на лишние разговоры.

Лазерный пистолет стрелял короткими вспышками, и после каждого выстрела требовалось примерно полсекунды для того, чтобы вновь зарядить накопители.

Капитан для полной уверенности подошел слишком близко, и это давало Роману шанс... Он ударил своего противника в солнечное сплетение, ударил на расстоянии, не прикасаясь, вложив в этот удар все, что приобрел за время изнурительных тренировок по накоплению КЖИ - энергии.

Никогда раньше он не использовал своих способностей против живого существа, даже там, в штольне, когда стоял перед крысоидом, ему не пришло в голову такое, но сейчас его собирались хладнокровно и расчетливо убить. Капитан выронил пистолет, схватился за живот и, согнувшись, рухнул на пол. Кажется, удар оказался слишком сильным... Роман не собирался его убивать, он взял безжизненную руку капитана, нащупал пульс: хоть и редкий, он все же был. Роман поднял с пола пистолет, мельком взглянул на индикатор. Батарея почти полностью заряжена. С таким оружием здесь ему никто не страшен.

Но если среди подручных капитана окажется еще хотя бы один тайный надсмотрщик, ему придется защищаться и, возможно, убивать людей... этого следовало избежать любой ценой.

Откуда все же появился капитан? Даже бегом перебежать расстояние от шахты до барака за десять минут он не мог. Роман все время внимательно следил за временем. Да и вошел он не со стороны входной двери, а из прохода, ведущего, в глубь барака. Роман взял рюкзак и, не торопясь, методично стал осматривать коридор, по которому пришел капитан. Искать долго не пришлось. В глухом угловом помещении оказалась еще одна кладовка, дверь ее была распахнута, а в полу зиял неприкрытый люк.

Капитан и не предполагал, что этим путем воспользуется кто-нибудь другой.

Роман зажег катализаторный фонарь и спустился в под вал. Отсюда, углубляясь и заворачивая к шахтам, шел подземный ход.

Собственно, это был не ход, а заброшенная поисковая штольня, очевидно, соединенная где-то в бесконечном лабиринте подземных горизонтов с остальными выработками рудника. Ему следовало предусмотреть такую возможность. За свою недогадливость он едва не заплатил жизнью. Дальше он не пошел.

Теперь, пока не вернулись остальные старатели, надо было поговорить с Крестовым.

Он знал, как сильно рискует, и все же не мог поступить иначе, не мог бросить здесь того, кто помог ему в первые, самые трудные дни.

Роман затащил тяжелую бесчувственную тушу капитана в кладовку с продовольствием и накинул на дужку сломанный замок. Теперь открыть дверь изнутри не так-то просто.

В поселке было по-прежнему тихо.

Крестов чувствовал себя значительно лучше, однако, выслушав рассказ о том, что произошло, в шахты лезть наотрез отказался.

-- Это твои проблемы, малыш. Ты их сам создавал, сам и решай. Если тебе действительно удастся найти выход отсюда -- с Богом! Доберешься до людей, вспомни обо мне и о других, кто здесь медленно подыхает, желаю тебе удачи, я уже слишком стар для таких дорог.

-- Кжан, капитан был вооружен вот этим, -- он показал ему лазерный пистолет, -- у него должна быть связь с материком. Мне не удалось найти рацию, но я уверен: связь у него есть. А раз так, что-то здесь не сходится со старательской артелью.

-- Возможно, ты и прав. Я давно догадывался о чем-то таком, но слишком много сил уходило на то, чтобы выжить, на большее меня не хватало.

Кжан говорил с хрипотцой и видимым усилием. Воздух все еще со свистом выходил из легких.

-- Я нашел у капитана аптечку, оставь ее себе. -- Роман протянул ему комплект универсальной аптечки, но Кжан отрицательно покачал головой.

- Если ее найдут, мне несдобровать. Я лучше тебя знаю, что собой представляет капитан. Удачи тебе, малыш!

Каждый раз, когда Роману казалось, что он встретил на своем пути человека, которого мог бы назвать своим другом, обстоятельства складывались так, что он вновь оставался один.

С моря по-прежнему дул холодный ветер, несущий туман. Роман шел через этот туман к дому капитана, в двух шагах от себя не видя уже ничего.

Тяжелые удары и яростные крики доносились из дома. Капитан пришел в себя и выражал недовольство отведенным ему помещением, но это означало также и то, что путь свободен.

Роман вновь спустился в подвал, тщательно закрыв за собой двери и крышку люка. Если капитан пользовался этим ходом в одиночку, вряд ли он захочет раскрыть его существование своим подручным.

Тяжелый рюкзак мешал Роману спускаться по узким лестницам, но, как только он достиг пола штрека, положение изменилось. Все туннели в горизонтах рудника проходились стандартными автоматическими щитами с плазменными горелками, оставлявшими за собой широкий, трехметровой высоты арочный свод. Роман вспомнил крысоида, заполнившего проход до самого верха. Ему нужно было решить, как поступить с лазерным пистолетом. Скорее всего, рассказы о их злобности сильно преувеличены. Возможно, это сделали специально, чтобы путь, по которому он шел, стал недоступным для непосвященных.

Опасаться ему следовало людей, а не крысоидов. Если кто-нибудь, кроме капитана, пользуется этим проходом, он может столкнуться с ним лицом к лицу. Роман потушил фонарь и долго вслушивался в темный мрак туннеля. Ни звука, ни отблеска. Пока что путь был свободен.

Он осторожно двинулся дальше, стараясь как можно реже зажигать фонарь. Поворот, еще поворот... А вот и первый перекресток: теперь нужно решать, куда сворачивать. Он выбрал туннель, идущий с наклоном в глубину.

Вскоре он обнаружил обертку от универсального завтрака, и, хотя ясных следов на твердом каменном полу не было, по отдельным царапинам можно было сделать вывод, что этим проходом пользовались не так уж редко. Если отсюда и существовал какой-то выход, то это, скорее всего, тот, по которому капитану доставляли продовольствие и снаряжение.

Осторожно пробираясь в темноте, он едва не свалился в шахтный колодец, которым закончился штрек.

Отполированные кое-где до блеска ступени вели вниз. Спускаясь, он насчитал не меньше пяти горизонтов, прежде чем вновь оказался в туннеле, ведущем к побережью, со следами не раз проходивших здесь людей.

По его расчетам, этот туннель шел примерно на уровне моря, если не ниже. Вообще-то более глубокие горизонты должны были за долгие годы без надзора заполниться грунтовыми водами. Вскоре он убедился, что его предположение верно. Туннель закончился озером черной неподвижной воды, от которого веяло холодом и вековым покоем. Дальше дороги не было. Едва заметная тропинка уходила под воду. В свете фонаря он ясно видел свежие царапины перед обрывом с большой глубиной. Но у него не было водолазного снаряжения, только патроны от обыкновенного респиратора. Впрочем, не совсем обыкновенного. Маска с полной регенерацией воздуха -- вот что собой представлял этот стандартный респиратор, и, если не погружаться слишком глубоко, можно попробовать заменить им легководолазное снаряжение...

Вот только вода: он не знал, насколько опасен ее прямой контакт с кожей. Впрочем, здесь еще до моря далеко. Грунтовые воды ядом не насыщены, можно, попробовать, хоть это и рискованно. А что не рискованно в его положении? Его притягивал и одновременно останавливал темный провал в неподвижной воде.

Он не знал, хватит ли у него мужества и умения нырнуть под скалу, закрывающую дальний конец озерца. Есть ли под ней проход? Куда ведет этот путь? Придется проверить. Нет у него иного выбора. То, что проход под скалой должен быть, он почти не сомневался. Туннели, пройденные автоматами с плазменными горелками, заканчивались характерной нашлепкой оплавленной породы. Здесь не было ничего похожего. Штрек постепенно и плавно уходил под воду. Конечно, он мог понизиться на недоступную глубину и вновь выйти за скалой на поверхность. Вот это и нужно было теперь проверить.

Вода оказалась гораздо холоднее, чем он ожидал. Она обожгла кожу, перехватила дыхание, и через несколько секунд он понял, что у него будет меньше времени, чем он надеялся.

Резкими взмахами, стараясь хоть немного разогнать кровь, Роман перемахнул озерцо и, крепко стиснув зубами мундштук респиратора, нырнул. Фонарь остался на берегу. Здесь, под водой, царил полный мрак и ориентироваться он мог только ощупью. Метр, два он шел в глубину, а скале все не было конца... Давление воды уже сдавливало грудь, мешая сделать вдох, в ушах звенело, а он погружался все глубже -- ну, еще метр, еще... Все. Предел. Теперь придется возвращаться. И тогда его рука нащупала впереди пустоту. Слабое течение уже подхватило его и понесло в глубь подводного туннеля.

Странные вещи происходили в мировом континууме. Чем энергичнее предпринимали деймы попытки изменить будущее, тем сильнее становилось сопротивление. Возникали десятки развилок, обходных путей, и вопреки их усилиям, так или иначе, все возвращалось на круги своя, словно природа обладала собственной волей.

Гагаяг устал от бесчисленных головоломок, от бесконечных неприятностей. Хуже того, его одолели сомнения. Самое страшное заключалось в том, что прямая война с более тяжелым и более плотным миром зялмян, наделенным к тому же и гораздо большей энергией, заранее обречена на поражение... Деймам оставались лишь обходные пути. Они были, и в то же время их не было -- не было в мире зялмян в прямом, материальном смысле слова. Там действовали лишь немногие обращенные посредники, подкупленные подонки да специально сконструированные биороботы, слепленные из материала мира Зялмы. Этих средств все время не хватало. Шла тайная война на ловкость, на приспособляемость, на выживание. Деймы были готовы на все, чтобы преградить путь зялмянам (так называли себя сами жители Зялмы) к планете Ангра, являвшейся центром и ключом звездных дорог, захваченных деймами много веков назад.

Мысль о том, что зялмяне могут выйти на древние звездные дороги, приводила в ужас всех обитателей Яйи.

Гагаяг вытянул из пачки пергаментных листков, исписанных гусиным пером, ритуальное утреннее предсказание и с тяжелым вздохом прочел: "Если колония зялмян на Ангре наладит постоянную связь с остальными мирами этих существ, то деймы, возможно, потеряют Ангру". "Может быть", "скорее всего", "вероятно", "возможно" -- любимые слова предсказателей...

Его положение при дворе за последнее время основательно покачнулось, и виной всему этот проклятый зялмянин... Надо провести какую-нибудь шумную акцию, о которой станет известно Правителю. Часто видимость деятельности дает возможность исполнителю оставить все на своих местах и без лишних усилий стать реформатором пли, на худой конец, отвести от себя модное нынче обвинение в ретроградстве и косности.

Тяжело вздохнув, Гагаяг взял со стола стеклянный волшебный шар, потер его когтистой пятерней и, когда сквозь затуманившуюся поверхность проступило лицо Велояга, спросил:

-- Когда ушла последняя партия эликсира на Гридос?

-- Месяц назад, величественный. По договору им отпущен месяц на устройство собственных дел, закупку семян и снаряжения. Они все еще на Гридосе.

-- Выдайте этих контрабандистов полиции Гридоса. Но только так, чтобы никто не мог докопаться до нашего участия в акции. И как можно больше сообщений в прессе. А чтобы местной полиции не стало ясно, какими путями ведется доставка эликсира, ликвидируйте доставщиков. Всех до единого.

-- Но, величественный, как только об этом станет известно на Ангре, наш договор с зялмянами окажется нарушенным! Они и так относятся к нему с недоверием. Это чрезвычайно затруднит нашу работу на Ангре.

-- Такова воля Правителя!

-- А как быть с порученным нам зялмянином? Он снопа выходит из-под контроля и уже покинул предписанное ему место пребывания.

-- Этим я займусь сам!

Мерно шумели водометные двигатели, и за овальными иллюминаторами подводного судна проплывал голубоватый сумрак. Вот уже третий час, осторожно обходя подводные рифы, маленькое суденышко пробиралось к своей тайной цели. Им оставалось плыть не больше получаса, когда Астор, нахмурившись, стал внимательно разглядывать маленькое светлое пятнышко, появившееся в углу экрана гидролокатора.

Элия сидела в углу рубки, отрешенно уставившись в зеленоватую толщу воды. Ей все еще вспоминалась столица, суматоха торгового центра, забавный юноша, который не побоялся, рискуя жизнью, подойти к ней, пока она ждала Астора. Скорее всего, он не был полицейским агентом, и она правильно сделала, ничего не сказав брату об этой встрече.

-- Всем надеть гидрокостюмы! Наверху патрульное судно, ложимся на грунт!

Едва Элия успела повернуть кран компенсационного мешка на своем костюме -- внезапный удар швырнул ее на пол лодки. Свет погас, девушка потеряла сознание и не видела, как от электрического разряда страшной силы наружная оболочка лодки превратилась в пар вместе с окружающим слоем воды.

Дно лодки с остатками оборудования и трупами экипажа, словно вырезанное гигантскими ножницами из стального корпуса, накренилось, встало набок и скользнуло вниз, в глубину. По счастливой случайности край подводного ущелья прикрыл ее от магнитных искателей. Остальные бомбы прошли мимо, в глубину каньона, не причинив вреда чудом оставшейся в живых девушке.

Элия очнулась на дне каньона примерно через час после атаки. Патрульное судно, прощупав биодатчиками все дно и не обнаружив в районе гибели лодки ничего живого, уже ушло.

Роман почти задохнулся, не было сил протолкнуть в сдавленные глубиной легкие хоть глоток воздуха, но зато был другой способ: остановить дыхание я не потерять сознания от удушья. Он знал, как это сделать. Резче стали удары крови в ушах, по ее привкусу во рту он уже понял -- проход пошел вверх. Давление постепенно разжимало свои коварные мягкие лапы. На какое-то время сознание все же отключилось, потому что он вдруг почувствовал, что лежит на спине, всплыв на поверхность круглого водоема, и высоко над ним горит ослепительно яркий электрический свет. Он рванулся к берегу, уходя в темноту, спасаясь от резких, предательских лучей.

На его счастье, в подземном ангаре никого не было. Уже потом он понял, что здесь вообще редко бывают люди. Несколько закрытых боксов у подводных пирсов с противоположной от озера стороны заполняла сплошная автоматика. Боксы стояли вдоль стен с причальными кольцами, и от воды с этой стороны шел характерный резковатый запах океана. Только тогда он сообразил, что все-таки нашел то, что искал: дорогу, ведущую с острова Мортон на материк. Прекрасно замаскированный пирс для подводных кораблей...

Теперь оставалось лишь ждать и надеяться на то, что удача и впредь будет сопутствовать в его отчаянном предприятии. Обратного пути все равно не было. Второй раз без специального снаряжения ему не пройти подводный туннель.

Глава 5

Со скрипом и шуршанием металлическая штора, перекрывавшая выходной тамбур рейсового звездолета Земля -- Гридос, пошла вверх. Пассажиры, утомленные долгим трехмесячным полетом, дружно повалили наружу. Инспектор УВИВБа Леонид Федорович Кленов подождал, пока схлынет толпа, и лишь после этого шагнул на поверхность причальной платформы. Его встречал человек в потрепанной куртке, с унылым выражением полуопущенных губ.

-- Вы Бехторов?

Человек кивнул и молча протянул руку. Встреча получалась явно немногословной. Платформа быстро опустела, кар с пассажирами ушел, и они остались вдвоем. За металлическим кружевом радаров виднелось стандартное здание космопорта, ничем не отличающееся от десятка подобных зданий, хорошо знакомых Кленову.

-- Что привело вас на Гридос? Или это служебная тайна?

-- Отчего же... Мне необходимо встретиться с вашим вольнонаемным поселенцем. Фамилию его я сообщу несколько позже вашему начальству, а что касается остального, вы и сами знаете, как нелегко складываются порой

отношения федерального правительства с местной администрацией.

Бехторов понимающе хмыкнул. Ожидание явно затягивалось, и Кленов начинал нетерпеливо посматривать по сторонам.

-- Личный транспорт у нас отменен, сложности с энергией. Придется пользоваться общественным. Я провожу вас до гостиницы.

Странная встреча. Местная администрация словно специально подчеркивала свое полнейшее равнодушие к его визиту. Такой оборот дел вполне устраивал Кленова хотя бы потому, что развязывал руки, избавляя от многочисленных формальностей, предписанных законом дипломатической вежливости. Впрочем, Кленов ни на минуту не сомневался в показном характере равнодушия местных властей и знал, что каждый его шаг здесь не останется без внимания.

Тем не менее, закончив необходимые формальности по оформлению визы и сдав личную карточку администратору гостиницы, он вышел на улицу, так и не заметив явного за собой наблюдения. Отсутствие личного кара создавало некоторые неудобства, и он решил завтра же организовать какой-то транспорт.

Стилизованная под старину архитектура центрального здания на площади сразу же привлекала к себе внимание и, несомненно, являлась местной достопримечательностью. У портала стояла небольшая очередь, и Кленов пристроился в ее конец, толком не зная, для чего -- просто чтобы убить время...

Он стоял и думал о том, как странно очутиться здесь после нескольких месяцев полета, на этой совершенно чужой, незнакомой планете, и вот так запросто стоять в очереди. Слишком уж мы привыкли, слишком вольготно и уютно расположились в чужих мирах... А между тем его отъезд сюда задержался вроде бы сам собой, из-за независимых и грозных обстоятельств. Один раз -- это могло быть простым совпадением. Но он по роду своей службы знал, как много таких странных совпадений накопилось за последние годы, и не доверял больше простым объяснениям.

Очередь между тем продвигалась, и вскоре Кленов оказался в кафе.

Подошел высокомерный робот с блокнотом и небрежно засунутой за пояс грязной тряпкой, изображавшей, очевидно, полотенце. Посетители стали перечислять названия не знакомых Кленову блюд. Воспользовавшись образовавшейся паузой, он попросил повторить для него заказ соседа справа. Робот, даже не взглянув в его сторону, поскрипывая, удалился.

Чем дальше от центра Федерации располагались поселения, тем чаще в этих приграничных колониях встречались приметы прошлого. Словно люди, раздвигая границы освоенного ими звездного пространства, вынуждены были платить за это странную дань своему прошлому.

Экономисты нашли этому явлению объяснение, связанное с законом Ронсона. Уменьшение количественных и качественных связей с материнской цивилизацией неизбежно приводило колонию к временному регрессу. Возможно, именно в этом кроется причина странного впечатления, произведенного на него первыми встречами с гридянами, взять хоть этого Бехторова...

Обстановка в кафе не менялась. Посетители сидели за своими столиками, уткнувшись в тарелки, и сосредоточенно жевали... Или ждали чего-то? "Почему они даже между собой не разговаривают?-- удивлялся Кленов. -- Ну хорошо, я здесь чужой, но ведь наверняка среди вошедших хоть двое-трое должны были быть между собой знакомы?" Тем не менее ни звука не было слышно -- только скрип половиц под ногами робота-официанта.

Когда он почувствовал тревогу? Может быть, в этот момент? Во всяком случае, прежде чем робот подошел к его столику, незаметным движением он включил на своем наручном браслете универсальный анализатор. Передатчик-приемник, анализатор среды -- там много чего было, в этом маленьком охраннике. Включил он его просто так, на всякий случай, сам не зная толком, чего, собственно. опасается. Но когда до робота оставалось метра два, он почувствовал укол в руку и слышимый ему одному писк сигнала тревоги. Мельком взглянув на циферблат, он понял. что в напитке, стоящем на подносе у робота, содержится неизвестная органика. Сок какого-нибудь местного растения? Плод, контрабандой привезенный из другой колонии. наркотик? Перед ним уже стоял запотевший бокал желтоватой непрозрачной жидкости. Кленов перевел луч анализатора на соседний столик. Результат не изменился. Теперь, по крайней мере, он знал, что "подарок" не предназначен ему лично.

И самым странным в результате высвеченного инфором анализа было словосочетание "неизвестная органика" -- странным потому, что его аппарат имел возможность связываться со всепланетным хранилищем информации, и если соединение, попавшее в бокалы этого кафе, неизвестно там... Что же получается? Пить эту штуку нельзя, надо что-то быстро предпринять, чтобы, не привлекая к себе внимания, забрать с собой образец этого напитка. Много ему не нужно, достаточно нескольких капель...

Вытащив из салфетницы лоскуток синтетической ткани, он протер им наружную кромку бокала, протер так, чтобы край ткани на несколько секунд погрузился в жидкость -- этого было достаточно.

Выйдя из кафе, он вынул салфетку, незаметно перекочевавшую в его карман, и аккуратно упаковал ее в герметичный пластиковый мешок.

Кленов здорово устал от перелета. Смена обстановки, климата, гравитации -- все это подействовало на него не лучшим образом. И перед завтрашней встречей с председателем Совета Гридоса следовало хорошо отдохнуть, Отдых был сейчас важнее, чем сбор дополнительной информации. За один вечер он вряд ли узнает еще что-то важное, а вот от того, как пройдет завтрашняя беседа, будет зависеть многое.

С первой же минуты председатель Совета Гридоса Адамов Лин произвел на Кленова неприятное впечатление. Прежде всего он был стар, слишком стар для своей должности. Ему было, наверное, далеко за сто. Несмотря на возраст, он тщательно следил за своей внешностью. Холеные ногти рук, тщательно расчесанные и напомаженные волосы -- все вместе производило впечатление, что на уход за собственной персоной он тратит все немногие, еще оставшиеся у него силы.

В глубоко запавших глазах Адамова, прикрытых пушистыми детскими ресницами, светились некая самоуглубленность, обособленность, непричастность к событиям и волнениям окружающего мира.

Едва Кленов вошел, как Адамов с завидной для его возраста резвостью вскочил со своего кресла, маленькими шажками обежал стол, долго с показным радушием тряс руку высокого посетителя. Затем не спеша вернулся на свое место и, казалось, потеряв к нему весь едва возникший интерес, вновь погрузился в глубины самосозерцания.

-- Мои первые впечатления весьма тревожны. Федерация обеспокоена положением дел на Гридосе, а некоторые из ряда вон выходящие случаи достойны специального расследования, -- попытался с ходу начать серьезную беседу Кленов. Адамов молча покивал головой, соглашаясь. -- Я не успел еще подробно ознакомиться с вашими последними экономическими отчетами, но и предыдущие позволяют сделать вывод о том, что в экономике Гридоса, мягко говоря, наблюдается заметный спад.

-- Полный развал, -- сказал Адамов и опять согласно покивал головой.

-- В чем, на ваш взгляд, причина столь удручающего положения?

С минуту Адамов молчал, разглядывая кончики сплетенных пальцев, потом поднял на Кленова затуманенные глаза.

-- Причин много. Сложности с доставкой, местные условия, смежники не выполняют обязательств, да мало ли еще что.

-- И вы пытались изменить положение?

-- О, многократно. Мы объединяли предприятия в крупные региональные комплексы и, когда это не помогало, вновь их разъединяли. Мы, следуя указаниям федерального правительства, закрыли около сотни нерентабельных предприятий и на их базе создали новые.

-- Тоже нерентабельные?

-- Ну, здесь, с учетом местных условий, рано или поздно все предприятия становятся нерентабельными.

-- Для чего же вы их открываете вновь?

-- Надо куда-то девать рабочую силу. Социологи не позволяют нам выбрасывать людей на улицу. Вне коллектива они чувствуют себя полностью изолированными от общества и глубоко несчастными. Видимость коллективной деятельности, пусть даже ни на что не направленной, оказывает глубокое оздоровительное воздействие на человеческую психику.

-- А освоение новых территорий на планете?

-- Для этого у нас недостаточно сил. Колония еще не окрепла. Мы даже наполовину не используем уже освоенные территории. Население время от времени сокращается, потом опять пополняется. Этот процесс из-за текучести кадров в нашей системе практически непредсказуем.

Кленову казалось, что он медленно погружается в зыбкое болото слов, странно закольцованных фраз и таких же бессмысленных действий.

-- Мы предоставим вам все материалы и создадим условия для их изучения. Я дам распоряжение своим референтам, вы получите материалы по любой интересующей вас отрасли.

"И утону в потоке ни о чем не говорящих цифр", -- со злостью подумал Кленов. Вслух же сказал:

-- Отчеты я успел изучить в столице. Меня интересуют некоторые конкретные факты, в них не отраженные.

-- В наших отчетах мы отражаем все, абсолютно все. Конечно, при их объемах одному человеку трудно за всем уследить.

-- Группа специалистов изучала их содержание в главном вычислительном центре. Их выводы, прямо скажем, неутешительны.

-- Чем же вызван столь пристальный интерес к нам со стороны федерального правительства? -- Сами выводы, казалось, Адамова не интересовали вовсе. -- Прежде всего катастрофическим падением инициативы и общественной активности со стороны ваших граждан.

-- Вряд ли эти выводы верны. В последних выборах, к примеру, участвовало девяносто восемь процентов взрослого населения страны, разве это говорит о падении общественной активности?