строит... Как подумаю, что лежит он там на песочке, волосы водорослями
опутаны, в мертвые глаза рыбы заглядывают... а ты сидишь около, кудри его
черепаховым гребнем чешешь, сказки сирен ему нашептываешь...
понимаю - литература, Шиллер, Пушкин, Жуковский... Но химию-то ты в школе
учила? Какой песочек, какие водоросли? Ты что, не знаешь? Кости в морской
воде растворяются! И скоро растечется твой Матвей в мировом океане, и в
каждой капле будет он... Не могу отдать тебе его, присматривать надо было
лучше, сестра.
игриво:
бы я Нептуном, обязательно таких красавиц похитил...
видеть, как презрительно смеряла его взглядом нереида, как развернулась от
берега и, взбивая хвостом пену, канула в черную глубину.
заяц, и убегает прочь с тоненьким пронзительным верещанием.
сестра! Я повинна в этой смерти. Держать надо моцартов, спасать надо
моцартов!
молочко с инжиром для Стаса - он вчера подкашливал, доставать дрова на
зиму Санечке, чтоб ему хорошо творилось на его веранде. А что делать?
Придется доставать. И уголь тоже...
горемык. Написать, что ли, служебную записку в ректорат Лицея? Так, мол,
итак: требуется моцартам персональная опека. Даешь специальный факультет -
ковать кадры под девизом: "Каждому мастеру - персональную маргариту!" Во
цирк начнется. Да и, честно говоря, маргарит жалко.
улыбка. Он грызет карандаш и недоверчиво меня разглядывает. А я, скромно
натянув юбку на колени и опустив глаза, читаю ему вполне академическую
лекцию о современной поэзии, авангарде, андерграунде, метафоризме, подводя
его к пониманию того очевидного факта, что все эти экзотические фрукты
произрастают не только в столицах.
заявил:
деньжата даст. Да и сами можем заработать. Запросто. Смотри: семинар
работает три дня. Потом делаем пять, скажем, бригад, и пусть себе
выступают! Часовой концертик - на телевизорном заводе, на сельхозмаше, в
совхозе... Так сказать, встречи молодых поэтов с трудящейся
общественностью. Поняла?
нравы странные, я в эту Парфию не суюсь.
областной семинар и тэ дэ... Но!
ты как думала?! Список приглашенных. Сценарий выступления каждой бригады.
Кандидатуры руководителей. И... хорошо бы кого-нибудь из Москвы. Сможешь?
выразительно, что я поняла: господь непозволительно долго возился,
создавая наш мир.
одного весьма известного московского критика. Правда, это было как раз не
самое трудное - кто откажется съездить за казенный счет в сентябре в наши
виноградные Палестины. Ну, конечно, пришлось просить помощи у Лицея. Там
слегка встревожились - не резво ли начинаю? Выслушали мои доводы и
поинтересовались, завтракала ли я сегодня. А действительно...
ужины. Вы никогда не пытались организовать литературный семинар на юге в
конце бархатного сезона? Ну, то есть заказать жилье - я не говорю
гостиницу, это нереально! - питание, автобусы, зал для дискуссий,
культурную программу, обратные билеты участникам?
пошатывалась - и вовсе не от волнения. Прошлую ночь спать не пришлось,
надо было срочно исправлять сценарий концерта на сельхозмаше. Завтрак мне
отменил этот бешеный инструктор, примчавшись за сценарием в семь утра и
вместе с машинописными экземплярами прихватив меня. В обкоме добрая
секретарша угостила меня ирисками. Обеденное время было посвящено скандалу
с директором мотеля, который почему-то соглашался разместить только
тридцать четыре человека, а мне дозарезу нужно было поселить тридцать
пять! А к ужину есть мне попросту расхотелось.
мансарде обретались пять поэтов, два драматурга, эссеист и критикесса.
Одно спасение, что спать все равно никто не собирался (где бы это я их
разместила, интересно?), а собирались они трепаться до утра под чай с
пряниками. Кешка летал легкой ласточкой в магазин, к мамаше за стульями,
за большим чайником, на угол за квасом, в обком, к Стасу, в мотель.
Кажется, весь этот бедлам с умными разговорами ему здорово нравился. Без
Кешки я бы просто зашилась. И, наконец, надо же было оставить кого-то на
хозяйстве, когда мне пришлось ехать в аэропорт заполночь - встречать
московское светило.
тамбура аэровокзала, остановилось, кинув к ногам роскошный крокодиловый
"дипломат", заложив руки в карманы белесых джинсов, и задумалось.
Странненькое это было зрелище: посреди бурлящего южного аэропорта, в толпе
злых от недосыпа и общего безобразия людей отрешенно стоит худой длинный
человек с нездешним выражением на лице. Между прочим, стоял он так долго.
Я не спешила подходить - мне было любопытно наблюдать за ним, хотя он
просто встал и стоял. Как памятник неизвестному критику.
посмотрел на стража порядка, как на инопланетянина. Пришлось срочно
вмешаться. Мило улыбаясь и щебеча, я вручила критику цветочки и повлекла
его к стоянке такси. Реплика в сторону: когда к этому светилу
отечественной литературы подошел старшина милиции, то столичный
интеллигент с тонкими запястьями совершенно автоматически поставил ноги в
позу "Т". Однако... Нет, и откуда это у нашей интеллигенции этакие
шпанистые замашки?
гостиницу, где под его известное имя все-таки удалось забронировать номер.
Он сморщил горбатый аристократический нос и обронил:
от номера оказался у него в руках. Ну и подумаешь...
я плюнула на осторожность и перенеслась в свою мансарду. Вернее, я хотела
перенестись и даже начала осуществлять свое намерение. Но мой, так
сказать, эшелон оказался занят. Я с размаху врезалась в чье-то астральное
тело, которое прокомментировало это событие весьма энергично.
Кувыркнувшись в вольном эфире, я только и нашлась ответить: "Сам дурак!"
что оставила в гостинице. Он потирал коленку и смотрел на меня с
любопытством.
того, что она мини-юбку носит...
сантиметра длиннее. Но... позвольте, а он-то как оказался в моем эшелоне?!
Неужели тоже наш, лицейский? Да не похоже, ему лет сорок, когда он учился,
Лицея еще не существовало. Так какого черта он шляется в астрале?
Проходной двор какой-то, уже ноги отдавливать начинают, на что это, право,
похоже... Разворчаться я не успела - московский гость уютно разлегся на
лунном луче и продолжил фразу:
этой самой юбке, кстати...
запустила в его сон дюжину развратных девиц, кикимору и вампирессу, после
чего с достоинством удалилась к себе в мансарду.
на грани дуэли, поэты пишут буриме, Кешка прикорнул в углу.
мне, как зайчики!
назначили открытие семинара на пять часов.
осунувшееся после второй бессонной ночи лицо и с этаким намеком
поинтересовался: