бочажину, с ревом полз по бурлящей воде, натужно взбирался на другой
берег, измалывая его гусеницами в черную грязь. По воде плыли радужные
пятна солярки и изжеванные стебли рогоза.
накренился, словно собираясь съезжать в еще одну бочажину. В кабину
хлынула вода, а мотор, хоть и высоко стоит он у ДТ-75, закашлял и,
окутавшись белым паром, смолк. Вася вброд добрался на берег, побежал в
деревню за Лехой. Но когда Леха на своем тракторе приехал к речке от
детешки виднелась лишь верхушка кабины.
сорок первом в этих самых бочажинах танк утоп. Не вытащили. А ты с
трактором. Ну, ныряй, заводи трос. Попробуем.
ушла под воду. Но этого Василий уже не видел.
изругала матерно, потом складно ругали на собрании для протокола, лишили
всех премий, назначили вычеты из зарплаты в счет частичного погашения
ущерба, но все же выдали новый трактор, стосильный, с большой квадратной
кабиной.
собирались туда парни с девяти деревень. Сначала заезжали в магазин
заряжаться, а потом катили к клубу. Водка тогда была вольной, так что
заряжались основательно. В дни танцев клуб напоминал МТС, так густо
обступали его тракторы и мотоциклы, на которых приезжали местные женихи.
Парни даже после армии долго ходили холостыми, не было невест, девчонок на
танцы приходило человек пять-шесть. Они и танцевали друг с другом, а парни
терлись вдоль стен. Если кто-то пытался приглашать девушек, то был потом
бит, нахальства не прощали. Хотя и так через раз случались драки,
жестокие, с выдергиванием колов. Но Василию, бывшему героем дня (как же,
трактор на сухом месте утопил - и хоть бы хны!), кольев показалось мало, и
он выхватил монтировку...
бригадирша, - а что по плечу попал - случай.
же я его убивать стану? Тебя бы я с удовольствием прибил, а Юрку зачем?
получил Васька за пьяную драку, в которой сломал приятелю ключицу, два
года условно. И почувствовал себя неправильно обиженным. Ему бы затихнуть,
да некому ни одернуть, ни проследить. Мать от огорчения слегла, ее увезли
в район с сердцем. А когда бригадирша послала его не в поле, а в силосную
траншею, утаптывать гусеницами зеленку, Василий и вовсе слетел с нарезки.
С полдня бросил траншею, направил трактор сначала к магазину, а потом
гулять. К деревне подъехал круто за полночь. Припарковал трактор у сенных
сараев, зло сплюнул на сиденье изжеванную беломорину и ушел домой спать.
взялось сено, и тушить было некому. Приписали Васе поджог из мести и,
учитывая прошлые заслуги, припаяли на полную катушку. Не скоро ему
пришлось вернуться домой.
умевшего отбрехаться от чего угодно, и следа не осталось. Воры и драчливые
бакланы скоро приучили его, что прав тот, у кого глотка шире и больше
кулак. Ходил теперь Василий, не поднимая головы, в разговорах старался
отмолчаться и даже выпимши на люди не лез, забивался в угол и замирал там.
Хотел вовсе мимо дома ехать, тем более, что ни матери, ни тетки Дуси в
живых уже не было. Только куда податься? Вернулся в свой же сельсовет,
откуда увозили.
ловили в широком рукаве тощую, обортанную пустой кожей кость руки,
горевали:
не осудила Ваську напоминанием, отчего прежде срока кончилась мать, но ни
одна и не пустила в дом, даром что полдеревни приходилось ему двоюродными,
троюродными и иными тетками. Приткнуться было негде.
Оставалась она все такой же норовистой и злой на язык. Она уже давно
выслужила пенсию, но власть отдавать не хотела и бригадирствовала
по-старому.
найдется дело и тут. Поселю тебя в бывшей конторе, там уже один твой
дружок живет, вот и ты с ним. А трактора не дам, не надейся. Оформишься
разнорабочим.
бревенчатую сараину об одной комнате. Торчала в той комнате высокая
голландская печь, быть может и экономная, но в деревне вполне бесполезная.
У печи стоял топчан, а на нем валялся Селеха - новый васькин сожитель,
такой же бедолага, не нашедший себе лучшего места. Вообще-то звали его
Серегой, но неповоротливый Селехин язык перевирал даже собственное имя,
так и получился Селеха.
стараясь урвать за селехин счет. Разнорабочий много не выколотит, но с
первого же аванса Васька начал откладывать деньги на дом. Знал, что нет в
деревне уважения тому, кто своего угла не имеет. Сбережения, опасаясь
Селехи, дома не хранил, отдавал бабке Зине, одной из своих теток. Селеха
был мужик широкий, получив зарплату, щедро поил Ваську, а потом мог так же
легко пропить и васькины деньги. У бабы Зины было не в пример надежнее.
Прижимистая старуха васину мысль одобряла и переданные ей десятки обещала
вернуть только все разом на покупку. По мелочам же деньги не отдавала и
правильно делала, иначе ничего бы он не накопил. А так за два года отложил
шестьсот рублей.
отправили в поле. Лишь опального Ваську послали на склад, засыпать
минералку в бункера разбрасывателей. Работа копеечная, но Василий не
протестовал, он теперь все принимал молча. Послушно таскал мешки и к себе
вернулся поздно, весь просоленный вонючей амофоской.
поперек растерзанного, со сбившимся тюфяком, топчана. Стук двери привел
его в себя, он поднял голову и уставился на Василия мутным взглядом.
не дождался. Все сам... Так вот... Ты вкалывай, давай, может блигадилша по
головке погладит. А я не буду, мне эта Валентина во где сидит!..
последние деньки, ожидая ареста. Сгубило его великое умение загнать и
пропить любую вещь. Со свойственной ему широтой Селеха раскулачил половину
тракторов, стоявших за конторой и приписанных к отделению. В другое время
такое, может, и сошло бы с рук, но не в посевную. Так что Селеха был
озабочен лишь одним - успеть пропить добытое.
скажу - дулень ты! И дома у тебя никогда не будет, Валентина не позволит.
Думаешь, зачем она в депутаты лезла? Нынче вся власть ейная...
полно, я прописанный и могу покупать.
тебя ни одна блядь не пойдет, так и загнешься в своем доме... Вот у меня
пожито... я столько выпил, ты столько и не видал никогда. И еще выпью, а
ты как был шестаком... - Селеха заснул, не договорив.
прилипший к окантованным щетиной губам.
обидная мысль.
мысли.
угли поленья и смотреть, как они сначала чернеют по краям, затем
занимаются живым желтым пламенем. Через пять минут печь снова была набита
до отказа. Длинные казенные поленья не давали дверце закрыться.
свешивался чуть не к самой топке. Три пустых бутылки валялись рядом с
топчаном.
словно отдельное полено в поленницу.
логово. В доме было шаром покати. Вареные картохи, принесенные бабкой
Зиной, и селедку, купленную в Доншине, Селеха схарчил на закуску.
прикрыв за собой дверь.
картошку одной сажать сильно хлопотно, а Васька мужик благодарный и
завсегда поможет.
отвар зверобоя, который считался у бабки Зины за чай, когда с улицы
донесся истошный крик:
Доценко Виктор
Перумов Ник
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Пехов Алексей
Пехов Алексей