Чтение 10–й страницы книги ~Холодные берега~

Он дернул плечами.

-- Голова у тебя умная, -- вслух рассуждал я. -- С такой головой на
мануфактуру наниматься -- Искупителя гневить. В монастырь? Ты не
калечный, чтобы монахи пригрели... да и паршивое это дело, монашеская
любовь, они там через одного извращенцы, покарай их Искупитель... В храм
Сестры не предлагаю тем более, сам понимаешь.

Марк торопливо кивнул. Он словно всерьез решил, что сейчас решается
его будущая судьба. Да и я увлекся этой игрой. Надо же, Ильмар
Скользкий, вор из воров, о брошеном бастарде заботится!

-- Есть у меня пара купцов знакомых. Хороших купцов, крепких, -- я не
стал уточнять, что крепость их проистекает из скупки краденого. -- Могу
поговорить, чтобы взяли тебя в ученики. Не насовсем, конечно, подрастешь
-- уйдешь. Заодно подзаработаешь немного. Математике ты хорошо обучен,
не сомневаюсь. Диалекты знаешь. И сам парень крепкий. Если попрошу, тебя
не обидят. Могу сказать, что ты мой сын, -- я ухмыльнулся. -- По
возрасту впритык, но можно наплести. Будет крыша над головой, сыт
будешь. И опять же -- в языках практика, в математике, интересные люди
каждый день приходят, с охранниками сдружишься -- будет с кем на мечах
тренироваться...

Я с таким увлечением начал живописать радости купеческой жизни,
словно сам вырос в лавке, и ушел оттуда по несчастливой случайности.
Марк плакать перестал. Зато спросил:

-- А что же вы... ты, Ильмар, торговлей не занимаешься?

-- Я птица вольная.

Марк усмехнулся.

-- Еще я взрослый человек. Ясно? Меня даже душегубцы боятся, мне
везде приют.

-- Странный ты, Ильмар, -- очень серьезно сказал Марк. -- Я вначале
думал, ты ловкий дурак. Не обижайся!

Ох и приложил! Я проглотил обиду:

-- А чего тут обижаться? Ворье -- оно такое и есть, мальчик. Ловкое,
хитрое, да глупое. Сколько не прыгай, а конец один -- или от чахотки в
руднике, или на мече солдатском.

Марк кивнул.

-- Я о том и говорю. Ты же сам диалекты знаешь. И вообще -- всему
ученый. Я же видел, как ты нож держал...

Я вздрогнул.

-- Воевал я, мальчик. Довелось.

-- Простым солдатам стальной клинок не положен, -- спокойно возразил
Марк. -- Да и не в этом дело. Тебя и впрямь всякие бандиты слушаются, и
стража побаивается. Не силы, ума боятся. Неужели ничего другого не
нашел, кроме как воровать?

-- Воры разные бывают, -- стараясь оставаться спокойным, ответил я.
-- Одни на ярмарке карманы чистят, другие с кистенем по большой дороге
гуляют, третьи дома грабят.

-- А ты этим не занимался?

-- Бывало, -- признал я. -- С голодухи чего только не сделаешь,
парень. Только у меня другое умение.

Марк ждал, и я, почему-то, решился на откровенность:

-- Я то ворую, что уже никому не принадлежит. Думаешь почему Ильмара
Скользкого, о чьей ловкости и фарте песни поют, на виселице не
вздернули?

-- Ты откупился, -- спокойно ответил Марк.

-- Не без того, -- признал я. -- Рассказал кое-что судье, когда
писарь отлить ушел. Только, будь на меня жалоба от какого лорда, не
помогло бы это. А вот -- нет обиженных.

-- Ты грабишь могилы?

Голова у него работала.

-- Не совсем могилы, мальчик. Мертвых тревожить -- гнусное дело.
Знаешь, сколько старых городов по миру раскидано? Пустых, заброшенных.
Городов, храмов, курганов, склепов. Всеми они забыты, никому не нужны. В
склепах тех уже не мертвецы -- тлен, и никому с моего воровства обиды
нет. Найти такие места, древние, непросто, нетронутые -- того труднее, а
уж сделать так, чтоб никого по своему следу не навести... А ты знаешь,
как раньше люди жили? Ты видел когда железные двери? Железные двери в
склеп, где мертвые лежат? Я -- видел. Сил унести не было, а так... сидел
бы я тут.

-- Повезло мне, что у тебя сил не хватило, -- сказал Марк.

-- Значит, повезло, -- согласился я. Мне было очень интересно,
попросит мальчик взять его в подручные, или нет? Я бы на его месте --
попросил. Точнее, я в свое время -- попросил.

-- А почему ты мне это рассказываешь, Ильмар?

-- Это не тайна, Марк. И я не один такой, может удачливее других --
вот и все. Ну, знаю кое-что полезное. Языки древние, например.

Мальчишка молчал. Сейчас он сидел, подтянув колени к груди, опустив
на них подбородок, и, казалось, о чем-то глубоко задумался. Лицо у него
умное, даже под размазанной слезами грязью. Если попросится в
подручные... а ведь возьму, точно возьму! Смышленый, не подлый, да еще
со Словом. Знай я Слово -- ох, что бы тогда было! Сбил бы железные
ворота с петель, коснулся, да и отправил в Холод. А потом...

Меня обожгло припоздалой мыслью.

-- Марк, мальчик, а можешь ты еще что-нибудь в Холод спрятать?

Он грустно посмотрел на меня. Словно я сказал ужасную глупость,
отрывая его от важного дела:

-- Кирпичик железный?

-- Например. Можно не один.

-- Нет, Ильмар. Честное слово, нет, Слово не то, -- он улыбнулся, то
ли своему незамысловатому каламбуру, то ли моей огорченной физиономии.
Будем считать, что каламбуру.

-- Тяжело тащить?

-- Да нет, что ты. На Слово можно что угодно подвесить, разницы не
чувствуешь. Дело в том, какое Слово.

-- Понятно. У тебя -- слабое.

-- Тут не в силе дело, я же говорю. И от Слова зависит, и от
человека. Может, кто другой с тем же Словом сумел бы все эти кирпичи...

Марк замолк и съежился под моим взглядом.

А мне пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, вспомнить, что Сестра
заповедала, да представить себе ад, куда Искупитель подлецов отправляет.

-- Знаешь что, Марк... Пойдем мы, пожалуй. Подальше от этих
кирпичиков.

Я встал сам, помог подняться мальчишке. Ступал он уже неплохо, может,
с перепугу, -- но не морщась.

-- Только если нас поймают... не ляпни стражникам про Слово, --
посоветовал я. -- Видел я однажды мужика, из которого Слово пытали...

-- Ильмар...

Вытащив факел -- тот уже начал потрескивать и чадить, я посмотрел на
Марка. За эти мгновения мальчишка словно повзрослел года на три.

-- Спасибо тебе, Ильмар. Пусть Сестра тебя отблагодарит. А я никогда
не забуду. Что хочешь для тебя сделаю, Искупителем клянусь!

Я не стал ловить его на клятве и просить Слово. Вместо того потрепал
по плечу и стал подниматься по лесенке. Кинжал я взял в зубы, опасливо
поджав язык. Полезная предосторожность, от многих бед избавляет.

Еще бы и Марк это понял...

Марк шел сзади, с факелом. Он хромал, и оттого шумел, но шел довольно
быстро. А я крался впереди, вне круга света. Бесшумно, никто не учует.
Если вдруг есть в доме засада -- кинутся на мальчишку, тут и настанет
черед кинжалу поработать.

Но никого в доме не было. Видно, сработали мои уловки. Отбил крысиный
помет нюх собакам, замела ветка следы. Двинулись стражники по улице,
уткнулись в арык, да и решили, что по воде мы ушли...

У дверей я дождался Марка. Молча забрал факел, затоптал. Крепко взял
мальчика за руку, и повел за собой. Темно было, очень темно, луну тучи
закрыли, Опять спасибо Сестре. В темноте мне любой стражник не помеха.
Для меня -- едва контуры домов проступают, а для солдат -- непроглядная
темень.

-- Хорошо складывается, -- прошептал я на ухо Марку. -- Теперь в горы
пойдем. Там отсидимся -- неделю, две... да и двинемся к порту. Морякам
приработок не лишний будет. Заплатим -- укроют, отвезут.

Марк замотал головой:

-- Нет! Нельзя в горы!

-- Это еще почему? Меня боишься?

-- Нет... Ильмар, меня искать будут!

-- Неделю, не больше. Солдатам дел больше нет, как по горам...

-- Ильмар, милый! -- он схватил меня за руку, впился ногтями до боли.
-- Ты же умный! Поверь! Я на каторгу по ошибке попал... как поймут в чем
дело, пошлют за мной! И тогда весь остров перероют, горы снесут, шахты
наизнанку вывернут... Ильмар, поверь!

От такого напора я остолбенел. А Марк все цеплялся за меня, и шептал
не переставая:

-- Ты же хорошо людей понимаешь, я вижу. Так подумай, правду я
говорю, или нет!

-- А сам-то ты себя понимаешь? Ну с чего тебя искать будут?

Марк тихонько застонал. Безнадежно сказал:

-- Ну вот...

Я закрыл ему рот ладонью -- уж очень голос повысил. Спросил:

-- Мальчик, а что делать прикажешь? Солдат всех перерезать, да власть
на островах держать? Корабль штурмом взять, да черный флаг на мачте
выкинуть? Планёр в крепости захватить, да улететь как птицы?

-- Можно и планёр.