сучка и задоринки". С такими помощниками было одно наслаждение работать, но
их приходилось все время удерживать от излишней траты сил, не оправдываемой
необходимостью.
обстановкой, не имевшей ничего общего с прежней привычной жизнью. Их мысли
были еще позади, на оставленной Земле. Но постепенно эта своеобразная
"инерция" начала ослабевать. И тогда все с яростью набросились на работу. Но
не так просто было ее найти. Добрая половина экипажа на все, сравнительно
короткое, время перелета к Венере, казалась обреченной на безделье. Что,
например, делать врачу экспедиции Андрееву, если все были совершенно здоровы
и не нуждались в его помощи? Какое занятие могли придумать геолог Романов,
биолог Коржевский или океанограф Баландин? Зайцев и Князев были не в лучшем
положении. Все они остро завидовали астрономам, которым не надо было искать
дела, - оно само шло им в руки. За бортом звездолета расстилалось
безграничное, неисчерпаемое поле деятельности. Поистине, астрономы были
счастливые люди!
полета не иметь определенного занятия, Белопольский приказал Зайцеву
подготовить с помощью всех свободных участников экспедиции имевшиеся на
борту самолеты, вездеходы и подводную лодку к работе на Венере, перебрать их
механизмы, проверить и испытать все приборы и аппараты. Кроме того, он
поставил перед старшим инженером корабля задачу - научить всех производить
мелкий ремонт, чтобы каждый мог самостоятельно исправить незначительные
повреждения. Топоркову было поручено научить Андреева и Коржевского работе
на передвижных рациях, которыми были оборудованы все машины. Только они двое
еще не умели пользоваться радиоустановками.
по астрономии, звездной навигации, механике и теории звездоплавания.
сказал Константин Евгеньевич. - Для многих из нас этот полет первый, но для
всех не последний. Учиться необходимо все время.
оставалось свободное время, которое нечем было заполнить, и это были самые
тяжелые минуты. Стоило человеку оторваться от дела, как тотчас же
подкрадывались мысли о Земле, о близких людях, и незаметно возникало чувство
тоски. В такие моменты члены экипажа устремлялись на радиостанцию - "читать"
бортовой журнал Топоркова. Никакого журнала, конечно, не было. Разговоры с
Землей записывались автоматически на ленте магнитофона. Прослушав свой
последний разговор с женой или другим родственником, люди успокаивались.
коридоры были пустынны и безмолвны. Тишина, царившая на звездолете, никогда
не нарушалась. Двенадцать человек не могли заполнить исполинский корпус
корабля, и невольно казалось, что в нем никого нет. В первые дни это было
неприятно, но постепенно люди привыкли.
прочитал записи всех приборов. Лента локатора показала, что за несколько
минут до его прихода, на расстоянии трех тысяч километров пролетел небольшой
метеорит, исчезнувший задолго до того, как звездолет достиг этой точки.
Направление полета не изменялось.
корабля. Разноцветные лампочки давали успокоительные ответы. Все было в
порядке. Он заметил, что в каюте номер восемь открылась дверь -
соответствующая ей лампочка загорелась красным светом, - и подождал, чтобы
она закрылась. Но прошла минута, а красный свет не сменился зеленым. Тогда
он включил экран и соединил его с восьмым номером. Появилась внутренность
каюты.
повернул голову.
ударился о раму. Мельников улыбнулся и выключил экран.
свято соблюдался закон космических рейсов - все двери и люки всегда должны
быть герметически закрыты.
помещениям, не имевшим никаких внешних отверстий, здесь были широкие
окна-иллюминаторы. Они закрывались снаружи пластмассовыми щитами.
Многочисленные астрономические инструменты, вычислительные машины новейшей
конструкции, тут же помещавшаяся фотохимическая лаборатория - все это
оставляло мало свободного места.
рефрактора, Белопольского ни было.
Мельников подошел к стене и, нажав кнопку, отодвинул в сторону плиту,
закрывавшую окно.
бортом. Неподвижными точками горели вечные огни Вселенной. Туманная вуаль
Млечного Пути неясно проступала на "самом горизонте".
огненными выступами протуберанцев, ослепительно сверкающий шар Солнца.
Звездолет летел повернувшись к нему правым бортом.
зрелище висящего в пустоте Солнца было самым поразительным. Человек привык
видеть его диск у себя над головой или перед собой, на горизонте. Но с борта
корабля картина была совсем иной. Казалось, что Солнце светит снизу. Хотя на
звездолете не существовало четкого ощущения, где "низ" и где "верх",
звездоплаватели не могли отделаться от впечатления, что корабль находится
выше Солнца. Почему это так происходило, никто из них не мог понять, но все
одинаково поддавались этому странному обману зрения.
Крупная голубая звезда сияла спокойным светом. Рядом с ней желтым огоньком
виднелась Луна. Очень красива была эта звездная пара.
все, что составляло смысл жизни экипажа "СССР-КС3". И там же была Ольга...
плохо удавалось. Мысли все время возвращались к жене. Ее образ всегда был
перед его глазами. За время трех предыдущих рейсов он редко вспоминал
покинутую Землю, а теперь думал о ней постоянно. Прошло только десять дней,
а он уже скучал и томился разлукой. Впереди были долгие, бесконечные три
месяца. Но ни разу не явилось сожаление. Если бы можно было вернуться в
прошлое, он снова согласился бы лететь. Жизнь вне космических рейсов
казалась ему немыслимой. И одновременно с желанием вернуться на Землю в душе
Мельникова было другое - вперед, к цели! В этом двойственном чувстве он не
мог и не хотел разбираться. Стремление к Земле и стремление к Венере
непонятным образом не мешали друг другу.
состояться встреча с астероидом. Накануне Пайчадзе удалось найти Арсену и
произвести наблюдения за ее движением. Электронно-счетные машины в несколько
минут произвели сложнейший расчет траектории маленькой планетки и
подтвердили, что встреча произойдет сегодня около двенадцати часов по
московскому времени. Без этих машин подобный расчет потребовал бы нескольких
месяцев напряженной работы доброго десятка вычислителей.
готовясь к ответственному маневру. Посадку космического корабля на астероид
еще ни разу никто не производил.
Князев, под руководством профессора Баландина, готовились в нужный момент
сбросить на Арсену электромагнитные якоря. Пайчадзе, Орлов и Второв в
обсерватории следили за планетой и сообщали на пульт о ее местонахождении.
Остальные собрались в резервной рубке и могли по экрану наблюдать за
"приземлением".
намеченной точки встречи, когда были включены двигатели для торможения с
отрицательным ускорением в пять метров. Через один час сорок минут быстрота
полета снизится до десяти километров в секунду и будет немного меньше, чем
скорость Арсены. Когда планета догонит звездолет, он увеличит скорость и, в
свою очередь, догоняя планету, опустится на нее.
предстояло осуществить его на практике.
постепенно его космическую скорость. Только стрелки приборов да еще
появившееся ощущение тяжести указывали, что торможение происходит. В
помещениях, где находились люди, не слышно было ни одного слова. Все
молчали, охваченные волнением. Это был не страх, экипаж верил в знания и
опыт командира корабля, а другое более сильное чувство - благородное
волнение исследователей. Нога человека еще никогда не ступала ни на один из
астероидов, таящих в себе тайну "пятой планеты" и ее гибели. Посещение
людьми Арсены могло приподнять завесу над этой тайной.
замедляя скорость, приближался к цели.
неизменной скоростью, летела исполинская глыба железа и камня, когда-то
давно бывшая частью такой же планеты, как Земля или Марс. И, кто знает,