Чтение 10–й страницы книги ~Чаша терпения~

- Ты прав. Знаешь, я еще вчера понял в интернате: останься в живых моя Катерина, она тоже могла бы родить мне... - Недоговорив, он заскрипел зубами.

- Марио, ты не хуже меня понимаешь, где этот ядовитый рог изобилия. В Поющей горе.

- Мы их выведем на чистую воду, этих ублюдков!

Ребята-портовики, из местного отделения компартии, уже ведут расследование. Хоть неделю буду сидеть с фотоаппаратом, все равно подстерегу. Не бойся, не засну.

После ее смерти вообще не сплю по ночам.

Я сказал после молчания:

- Не забудь: как можно ближе к Поющей.

- А если засесть прямо на базе?

- Разве ты альбатрос или голубь? - улыбнулся я.

- Помнишь, говорил тебе, там прошло мое детство.

Не все пещеры утрамбовали или залили бетоном. Коекакие остались. Я знаю потайной ход на базу. Мы лазили раньше туда и добывали разные диковины: старые колеса от вертолетов, разноцветные стекла от сигнальных фонарей, иногда банку тушенки. Как-то приволокли целый парашют. Вся ребятня Сигоны ходила в рубахах из парашютного шелка.

- Спасибо, Марио. Ты один можешь помочь многим. Очень на тебя надеюсь, - сказал я.

- Можно не в одиночку? - спросил он. - С Винченцо. Совсем замаялся парень. Стал как загнанный конь.

- Вдвоем так вдвоем, - сказал я. - Тебе видней.

- Учти, он служил там на аэродроме, знает все ходы и выходы.

- Только не говори Антонелле, пожалуйста. Жду вас с охоты в гостинице или в Чивите. Если вам повезет, пленку сразу проявим. И такое устроим - земля разверзнется! Но - предельная осторожность. Желаю удачи!

* * *

"Минувшей ночью один из дежурных двенадцатого полицейского участка на окраине Палермо вышел подышать свежим воздухом. Было без четверти три. Спокойный ветерок качал ветви жасмина вдоль ограды. Взглянув на низко висящую над заливом бледноватую луну, дежурный вспомнил, что забыл в автомашине термос с кофе и бутерброды.

В тот самый миг, когда он открывал дверцу "джипа", над полицейским участком появилась "летающая тарелка". Она издавала явственно ощутимый гул. Дежурный различил ее контуры и запомнил, что на ней (или в ней) не светилось ни огонька.

Дальнейшее разворачивалось по давно известному всем сценарию. Узкий фиолетовый луч упирается в крышу участка, скользит по окнам. Вспыхивают занавески, обои и синтетические ковры.

- Паолино, мы горим! - слышит дежурный крик перепуганного напарника, между тем как на глазах ошеломленного Паолино поджигательница преспокойно удаляется к центру города.

Неизвестно почему, но Паолино приходит в голову мысль, что оно ринулось спалить главное полицейское управление острова, и Паолино незамедлительно докладывает об этом по телефону оперативному дежурному и получает сначала выговор за пьянство на дежурстве, а утром благодарность и премию в размере месячного жалованья.

Однако летучая стервятница из неизвестно каких задворок Вселенной не добралась до полицейского управления. Она зависла неподалеку, над площадью Свободы, и, продолжая вакханалию незаконных посягательств на земные объекты, как-то: плодоносящие деревья, будки на причалах, здания полицейских участков, - подожгла деревянный помост,- уставленный кадками с пальмами по случаю предстоящего празднества в честь сбора урожая.

Когда бронированный фургон с карабинерами ворвался на площадь, "тарелка" спокойно опустилась возле статуи. Из "тарелки" показались три фигуры, вооруженные подобием минометов, а может быть, даже лазерных пушек. В создавшейся критической ситуации истинным героем выказал себя лейтенант Корделли. Именно после его прицельной автоматной очереди один из трех налетчиков рухнул наземь, а два других сцепились друг с другом и начали кататься по асфальту с невнятными выкриками. Скрученные карабинерами, сцепившиеся были незамедлительно доставлены в главное полицейское управление острова. Вокруг "тарелки"- (ее купол оказался поврежденным автоматной очередью) выставлено боевое охранение. На случай непредвиденного развития событий неопознанный летающий объект прикован цепями к двум тяжелым грузовикам и находится под усиленной охраной.

- Чем кончатся эти невероятнейшие события? Кто они, ночные налетчики?

Прямой телевизионный репортаж с площади Свободы начнется примерно в полдень. Группа наших специальных корреспондентов собирает материалы для вечернего выпуска".

Я через три ступеньки взлетел по лестнице из ресторана, где завтракал, к Учителю, сунул ему газету с мутным снимком чего-то округлого рядом со статуей Свободы и, прохрипев: "Читайте, читайте!" - скатился вниз, к телефону-автомату.

- Марио нет, - сказал усталый Антонеллин голос.

- Антонелла, только не вешай трубку, - зачастил я. - Читала утренние газеты? Сейчас же посмотри! Мне позарез нужен твой брат.

- Он еще не вернулся с ночной рыбалки. Вместе с моим мужем, - ледяным тоном отвечала она.

- Передай Марио, когда возвратится: пусть никуда не уходит. Я буду звонить каждый час.

- Хоть каждую минуту, мне все равно.

...У кого-то из древних, кажется у Светония, я читал о загадке необъятных толп, собирающихся сразу после смерти великих государственных деятелей. Именно такой была толпа на площади Свободы. К моему появлению здесь собралось тысяч триста, и народ все прибывал: рабочие-судостроители, гимназисты, моряки, старики крестьяне близлежащих деревень в праздничных костюмах из синего сукна и островерхих шапочках, крепко держащие под руку морщинистых жен в домотканых платьях из козьей шерсти и накинутых на плечи пестрых платках. Скорее всего они приехали рано утром на свой праздник и теперь явно не понимали происходящего: молча стояли и смотрели в сторону статуи, где блестел на солнце купол машины посланцев самого сатаны. Впрочем, на купол смотрели все, а мальчишки даже осмеливались швырять в него камнями, несмотря на строгие окрики карабинеров.

Наступил полдень. Марио не возвращался. Уже и прилегающие к площади улицы и переулки были забиты. Несколько раз через громкоговорители всех просили разойтись по домам и включить телевизоры: начинается предварительный допрос преступников следователем по особо важным делам синьором Конти.

- Дайте их нам! Без следствия разорвем! - прокричал высокий юношеский голос. Гул возмущения заходил волнами по толпе. Никто не сдвинулся с места.

Рядом со мною из кафе вытащили телевизор и водрузили перед витриной на тумбочку, предварительно поставленную на овальный стол.

...Он действительно походил на шляпу, этот странный пришелец, покоящийся на трех консолях с пузатыми самолетными колесиками. От консолей тянулись толстые цепи к грузовикам. Плотное кольцо карабинеров мешало разглядеть детали конструкции. Диктор добросовестно пересказывал подробности загадочных ночных событий, но про лазерные пушки в руках небесных гостей на сей раз не говорилось.

Затем на экране показали просторное, хорошо обставленное помещение с портретом Гарибальди во весь рост. Это был кабинет шефа полиции. По одну сторону длинного темно-коричневого стола сидели солидные синьоры с нашивками и бляхами на мундирах. По другую - двое в наручниках, под бдительным присмотром стоящих рядом охранников. От толпы спущенных с цепи репортеров стол отделяла плотная шеренга карабинеров.

Но вот сменился ракурс - ив одном из преступников я узнал Марио...

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Итак, вы утверждаете, лейтенант армии США Эммет Ньюхауз, что сегодня, в два часа пополуночи, вы стали жертвой террористических действий двух дотоле неизвестных вам лиц, одно из которых, итальянский подданный Марио Калаватти, сидит справа от вас?

НЬЮХАУЗ: Именно это я и утверждаю.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Поясните вашу мысль.

НЬЮХАУЗ: Около двух ночи я начал разогревать двигатели моей "медузы", так мы на базе прозвали наш летательный аппарат. Вот-вот должен был появиться второй пилот, он немного задержался в столовой. Вдруг в кабину врываются двое террористов. Угрожая мне ножом, они вынудили поднять "медузу" в воздух и приказали держать курс к Палермо. Подчеркиваю: все мои последующие действия - поджог двухэтажного дома, поджог деревянного настила на площади - были продиктованы террористами.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Что вы на это скажете, Марио Калаватти?

КАЛАВАТТИ: Он сказал сущую правду, синьор.

Должен признаться, что поначалу захват "летающей тарелки" не входил в наши планы. Мы проникли скрытно на базу с единственной целью - сделать несколько фотоснимков этого дьявольского аппарата. Сколько горя принес он всей Сицилии!

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Синьор Калаватти, из каких источников вам стало известно, что летательный аппарат можно сфотографировать непосредственно на территории базы?

КАЛАВАТТИ: Об этом догадался Винченцо, он раньше работал у янки на Поющей. Но когда его догадка на наших глазах оправдалась, когда увидели, что "тарелка" вырулила из ангара, когда услышали из кабины английскую речь, это пилот переговаривался по рации, - тогда-то окончательно убедились: никакие они не инопланетяне. Заурядные жулики. Оборотни. Насильники. И, не сговариваясь, кинулись к "тарелке". Мы хотели представить всем вещественные доказательства - и представили.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Вещественные доказательства чего?

КАЛАВАТТИ: Гнусных проделок тех, кто терроризирует Сицилию, поджигая по ночам деревья. Кто напустил эпидемию на Сигону. Кто убил мою жену. Пусть теперь они получат возмездие по всей строгости закона.

НЬЮХАУЗ: Какое такое возмездие? При чем тут убийство чьей-то жены? За что я должен отвечать? Как военный, я просто выполнял приказы.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Чьи приказы вы выполняли?

Не слышу, громче!

НЬЮХАУЗ: Не имеет значения, чьи.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Лейтенант Эммет Ньюхауз, судя по вашему ответу, вы некритически оцениваете ваше положение. Оно незавидное. Захват летательного аппарата двумя частными лицами, из которых одно смертельно ранено,-это один юридический акт вполне определенного свойства. Ваша же злонамеренная деятельность, включающая в себя уничтожение частной и общественной собственности, а главное - вызов эпидемии в Сигоне - акт принципиально иной. Точнее, целая цепь актов. Это я говорю как юрист. Не удержусь добавить как человек: отвратительней всего, что злодеяния совершались вами не просто в полной скрытности, но выдавались за деяния так называемых инопланетян. И ваши ответы наподобие предыдущего могут лишь усугубить тяжесть обвинений, которые вскоре будут вам предъявлены.

НЬЮХАУЗ: Комедия, да и только. При чем тут эпидемия в Сигоне?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Неужели вы, лейтенант, не отдаете себе отчет, что повинны в смерти ста девяноста шести граждан Италии? Именно столько скончалось от эпидемии на сегодняшний день. Опять-таки как юрист я не сомневаюсь: суд вынесет вам смертную казнь.

НЬЮХАУЗ: Отказываюсь понимать происходящий фарс. Меня, гражданина самой великой державы мира, шантажируют угрозой смертной казни? Мне угрожают смертью - и за что? За десяток сожженных деревьев, за спаленную будку на причале?! Я требую, чтобы здесь присутствовал представитель командования нашей ракетной базы. Возможно, он даст необходимые разъяснения.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Необходимые разъяснения от вашего командования получены час назад. Я позволю себе их зачитать:

"Официально уведомляем, что никаких летательных аппаратов наподобие "летающих тарелок" в распоряжении командования базы нет и никогда не было. Однако допускаем, что лейтенант Ньюхауз тайно от командования незаконно хранил подобный аппарат в одном из ангаров базы или вне базы. В этом случае лейтенант Ньюхауз попадает под юрисдикцию частного лица, отвечающего за любые свои действия, в том числе включающие в себя конструирование, приобретение, хранение и использование любых летательных аппаратов - от дельтаплана до спортивного самолета. Выражая сожаления по поводу неправомерных действий лейтенанта Ньюхауза, ставим в известность, что всю минувшую неделю, включая вчерашние и сегодняшние сутки, лейтенант Ньюхауз был свободен от дежурства и, следовательно, на территории базы отсутствовал. Из вышеупомянутого вытекает, что любые действия лейтенанта Ньюхауза в период нахождения вне базы надлежит квалифицировать как самочинные, не затрагивающие духа и буквы военной службы".

НЬЮХАУЗ: Фальшивка!

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Подписано: командир базы генерал Мэйр. Вы еще сможете ознакомиться с этим официальным документом.

НЬЮХАУЗ: Невероятно! Генерал Мэйр лично давал нам задание на каждый вылет.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Допускаю. В чем заключался смысл этих заданий?

НЬЮХАУЗ: Достичь определенного пункта. Поджечь одно-два дерева. Вернуться на базу... Поймите ж, наконец, как можно частным путем приобрести летательный аппарат с шестью электрическими двигателями?

С лазерным устройством, которое одно потянет на миллион долларов! С батареями, при всей компактности настолько мощными, что их хватает на полтора часа полета! Кто-нибудь видел в магазинах такие батареи? Да когда "медузу" привезли к нам, я влюбился в нее с первого взгляда!

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Не припомните, когда именно вы влюбились с первого взгляда в этот летательный аппарат?

НЬЮХАУЗ: Двадцать шестого июля ее привезли. Я как раз заступал на дежурство. Увидел - и обомлел. Какая отделка деталей! Как легка в управлении! Игрушка!

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Ваша игрушка принесла Сигоне смерть и неисчислимые бедствия. Не пытайтесь, лейтенант, красивыми словечками замести следы грязных дел. Игрушка появилась на Сицилии не двадцать шестого июля, как вам кажется, а на две недели раньше, до начала эпидемии. Уясните себе - до!

НЬЮХАУЗ: Подобные обвинения нуждаются в серьезных свидетельствах.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Охотно зачитаю эти свидетельства. Они принадлежат дону Иллуминато Кеведо, человеку весьма порядочному. И, кстати, снабжены фотографией вашего летательного аппарата - за сутки до землетрясения... Итак, раскрываем журнал "Ты и я".

Я протиснулся в кафе, позвонил Антонелле.

- Мой брат, мой брат, - всхлипывала она. - Неужели его посадят в тюрьму?.. Ты думаешь, суд когда начнется?

- Не раньше, чем выздоровеет Винченцо, - сказал я.

- Он между жизнью и смертью. Я звонила в госпиталь. К нему не пускают никого.

Долгое, безысходное молчание.

- Антонелла...

- За что ему такие мучения? За что прыщи по всему телу, с тех пор как пошел работать на проклятую базу! Прыщи, провалы в памяти! Кошмарные ночные разговоры в бреду с каким-то уродом Колоссом!.. Господи, за что наказуешь?

- Антонелла, успокойся. Сейчас мне нужно в Чивиту, ненадолго. На обратном пути приеду к тебе...

* * *

СЛЕДОВАТЕЛЬ: ...по всей строгости закона.

НЬЮХАУЗ: Хватит меня пугать законом! Поймите же в конце концов, я не имею никакого отношения к эпидемии. Никакого! Мыслимо ли, чтобы десяток-друтой разноцветных шаров, якобы выпущенных из "медузы", стали разносчиками смертельной заразы.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Значит, вы признаетесь, что выпускали шары?

НЬЮХАУЗ: Не ловите меня на слове! Я сказал: якобы - и крышка. Загляните в мой послужной список. Затребуйте на меня характеристику. Вам станет ясно, способен ли я лгать.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Я зачитал не все послание генерала Мэйра. Как вам нравится такой абзац:

"Просим учесть, что лейтенант Ньюхауз склонен к употреблению наркотиков, в частности марихуаны, за что был наказан очередной наркологической комиссией по проверке стратегической авиации США и ракетных сил наземного базирования и лечился в специальном центре для наркоманов".

НЬЮХАУЗ: Марихуана не наркотик. Она безвредна. Ее можно купить на любом углу Палермо. Она улучшает настроение, как вино. К тому же я не исключение. В прошлом году у нас в армии и на флоте лечилось от наркомании 38 тысяч человек.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Я заканчиваю цитируемый абзац:

"Не исключено, что свои неправомерные действия лейтенант Ньюхауз совершал под действием наркотиков". Итак, наркотики. Отягчающие обстоятельства.

Только теперь Ньюхауз, кажется, осознал все. По лицу его катились хорошо заметные на экране капли пота.

Он достал носовой платок, но вытирал почему-то не лицо, а водил им по плечу. Следователь отложил бумаги в сторону и молчал.

НЬЮХАУЗ: Значит, наркоман, поджигатель, идиот и убийца, так?

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Вам виднее, лейтенант.

НЬЮХАУЗ: Кто бы я ни был, прихлопнуть себя, как муху, не дам. Нечего мне навешивать чужие грехи.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Чьи грехи, разъясните...

НЬЮХАУЗ: Коли речь зашла о моей жизни и смерти, заявляю официально: истинная причина эпидемии в Сигоне - взрыв ракетных боеголовок. На складе, внутри Поющей горы. Отсюда и землетрясение. Да, рвануло так, что западный склон разворотило, как кратер. Газ вырвался наружу, начал стекать со склона и затоплять Сигону. Сейчас склон почти залатали, но тогда он был весь обезображен. Из-за этого и уволили наутро всех вольнонаемных.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Каковы свойства этого газа?

НЬЮХАУЗ: Я мало что знаю. Вроде бы он бесцветный, без запаха. Собственно, в нем два компонента. По отдельности они безвредны, ну а в смеси... Говорят, на определенное время смесь вызывает безумие. Видимо, так оно и есть: на базе после взрыва пострадало человек двадцать. Я их видел собственными глазами. Они походили на буйно помешанных.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Какова дальнейшая судьба этих пострадавших?

НЬЮХАУЗ: Отправили в Америку. Я слышал, некоторые умерли.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: На базе это первый случай утечки газа?

НЬЮХАУЗ: Да. Если не считать инцидента с лейтенантом Уорнером. Семь лет назад он тоже пострадал от взрыва, правда, слабенького. И тоже был отправлен на родину. Он вылечился, получил пенсию, но в прошлом году вроде бы покончил с собою.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Известна ли вам причина самоубийства лейтенанта Уорнера?

НЬЮХАУЗ: Лишь приблизительно. Ходили слухи, что у него дважды рождались уроды. Не то двух-, не то трехголовые.

КАЛАВАТТИ: Будьте вы дважды и трижды прокляты, уроды заокеанские! И ты - вместе со своей "медузой"!

НЬЮХАУЗ: Проклинать надо тех, кто газ изобрел.

Хотя лично у меня особое мнение: двухголовые люди, лягушки или голуби все же предпочтительней, чем адова пустыня после водородного взрыва.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Куда нацелены ракеты?

НЬЮХАУЗ: Откуда мне знать? Не моя забота, кто куда нацелен. Хоть на Африку, хоть на Луну. Главное, чтобы все здесь уяснили: насчет эпидемии руки мои чисты. Как и совесть. А за обугленные деревья, если надо, отвечу.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Согласны ли вы в дальнейшем привести более подробные свидетельства истинных причин эпидемии?

НЬЮХАУЗ: Согласен. Но при условии, что не конфискуете мою "медузу". Она теперь моя личная собственность, судя по отвратительному посланию генерала.

СЛЕДОВАТЕЛЬ: Суд учтет ваше раскаяние, хотя ваше более чем странное условие не делает вам чести.

11. Жернова Галактики

Ни единой живой души не обогнал я по дороге в Чивиту. Грузовики, роскошные лимузины, расписанные цветами телеги с мулами, нехотя перебиравшими ногами, - все двигалось только навстречу. И в палермском порту, когда я выезжал, уже причаливала добрая дюжина пароходов из Неаполя, битком набитых любопытствующими, показывающими друг другу в небо, где тарахтел биплан, влекущий за собой полотнище с изображением "медузы", крест-накрест зачеркнутой красными линиями и с такими же красными буквами:

ЯНКИ - КАТИТЕСЬ ВОН!

Я размышлял о событиях последних дней, об Антонелле, о Марио, о мертвом Винченцо, которого я так и не увидел и который представлялся мне отчего-то похожим на Гарибальди с портрета в кабинете шефа полиции. Я думал о судьбе лживого свидетельства козлоногого сатира Иллуминато Кеведо, как ни странно, сыгравшего решающую роль в показаниях лейтенанта Эммета Ньюхауза. Выходит, фальшивка, сфабрикованная во зло, помогла разоблачению зла? Что за мудреный механизм саморазрушения неизбежно тянет зло к гибели? Сколько раз случалось в мировой истории: красота, справедливость втоптаны в грязь, поруганы, оболганы; но неукоснительно наступает миг, когда росток добра разрывает мрачную скалу, казавшуюся монолитом. Когда (как в стихах великого поэта) вдруг:

...повеет ветер странный -

И прольется в небе страшный свет,

Это Млечный Путь взошел нежданно

Садом ослепительных планет.

За немногие эти дни я не раз вспоминал прежнюю мою жизнь, где на плавных благополучных берегах еще не вырисовывались мрачные контуры Сигоны. Эх, сколько я проглядел, упустил, сколько всего не успел!..

Не успел сказать нужных слов отцу. Несколько свысока относился к Мурату, потому что завидовал: да, завидовал, пытаясь скрыть эту зависть от самого себя.

Не уберег Снежнолицую в хрустальной ладье. Потешался над причудами деда, когда, возвращаясь под утро домой, замечал его седую бороду над крышей дома: дед ждал восхода солнца, чтобы первым встретить Огненный Щит древним песнопеньем о Царе-Огне, Воде-Царице, Матери Сырой Земле... И отец, и Мурат, и дед могли не знать о пророчестве спасения мира красотой.

Но чтобы спасти его - нужны их руки. И, надеюсь, мои. Иначе из непредставимо разъединенных с нами миров не пал бы именно на меня тонкий живоносный луч...

И когда обозначились в дальней дали зубцы крепостной стены, я обратился к Снежнолицей:

- ЗОНА, ВСЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА НАЛИЦО. Я ЖДУ ВОЗМЕЗДЬЯ. Я. АНТОНЕЛЛА И МАРИО. СИГОНА.

- И СИЦИЛИЯ, И ЗЕМЛЯ, И СОЛНЕЧНАЯ СИСТЕМА. И ГАЛАКТИЧЕСКИЙ СОВЕТ ОХРАНЫ КРАСОТЫ. НО - КАКОГО ВОЗМЕЗДЬЯ ИЗ МНОГИХ ЕГО ЗНАЧЕНИЙ: ВОЗДАЯНЬЕ, НАГРАДА И КАРА, ПЛАТА ПО ЗАСЛУГАМ, ВОЗНАГРАЖДЕНЬЕ, ОТДАЧА, ВОЗВРАТ? НО ВОЗМЕЗДЬЯ - КОМУ?

- ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ? НАГРАДА? ТЫ СМЕЕШЬСЯ, ЭОНА! ПУСТЬ ПОДЫМЕТСЯ ВАЛ ИЗ МОРЯ - ВЫШЕ ПОЮЩЕЙ, ПУСТЬ ПОГЛОТИТ ПРОКЛЯТУЮ БАЗУ СО ВСЕМ ЕЕ СМРАДНЫМ НУТРОМ!

- И ОТХЛЫНЕТ? И ЗАЛЬЕТ КРИТ, САРДИНИЮ, КОРСИКУ, КИПР? И ТРИЕСТ, И НЕАПОЛЬ, И АФИНЫ, И РИЕКУ? ТЕЛЬ-АВИВ, МАРСЕЛЬ И БЕЙРУТ? ЗАЧЕМ ТЫ ПЫТАЕШЬСЯ ВЫЗВАТЬ МОЩНЫЕ СИЛЫ, НЕ УМЕЯ ИМИ УПРАВЛЯТЬ?

- ПУСТЬ НЕ ВАЛ, ТЫ ПРАВА: ОН СМЕТЕТ БЕРЕГА СРЕДИЗЕМНОГО МОРЯ. ПУСТЬ ВЗОРВЕТСЯ ВУЛКАН ПОД ПОЮЩЕЙ, ОН МОЛЧИТ СВЫШЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ. ПУСТЬ ЛАВА ХЛЫНЕТ ВНИЗ И ЗАЛЬЕТ ВСЕХ УРОДЦЕВ В СИГОНЕ! ОЧИЩЕНЬЕ ОГНЕМ!

- А ЕСЛИ НЕ ТОЛЬКО СИГОНУ ПОГЛОТИТ ОГОНЬ И ПЕПЕЛ? СИЦИЛИЮ, АПЕННИНСКИЙ ПОЛУОСТРОВ, ЕВРОПУ... ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ ПРО КРАКАТАУ?

- ЭТО ВУЛКАН ГДЕ-ТО В ТИХОМ ОКЕАНЕ...

- МЕЖДУ СУМАТРОЙ И ЯВОЙ. В 1883 ГОДУ ПЕПЕЛ ОТ ЕГО ИЗВЕРЖЕНИЯ ПОКРЫЛ ПЛОЩАДЬ В ПОЛ-ЕВРОПЫ. НЕСКОЛЬКО ЛЕТ ПЕПЕЛ НОСИЛО ВЕТРАМИ ОТ ЭКВАТОРА ДО ПОЛЮСОВ.

ПОГИБЛИ ДЕСЯТКИ ТЫСЯЧ ЛЮДЕЙ, ВСЕ ЖИВОЕ БЛИЗ ЗАЛИВА ЛАМПОНГ И В ЗОНДСКОМ ПРОЛИВЕ. ДОПУСКАЕШЬ, ЧТО УСНУВШИЙ ВУЛКАН ПОД ПОЮЩЕЙ МОЩНЕЙ КРАКАТАУ? НАПРИМЕР, В СТО РАЗ? В ТЫСЯЧУ?..

- ДОПУСКАЮ, ЭОНА. ХОТЯ... МНЕ НАДО СРОЧНО ТЕБЯ УВИДЕТЬ. ЧЕРЕЗ ЧАС Я БУДУ У НАШЕЙ КОЛЮЧЕЙ СТЕНЫ.

- ТАМ МЕНЯ УЖЕ НЕТ. ПРОДОЛЖАЮ СБОР ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В ДРУГОМ МЕСТЕ.

- А ГДЕ ЖЕ ТЫ?

- НА ОСТРОВЕ ГРЮНАРД, РЯДОМ С ПОБЕРЕЖЬЕМ ШОТЛАНДИИ.

- А ЧТО ТАМ ТАКОЕ?

- ТОЖЕ ОБНЕСЕН КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКОЙ. БЫВШИЙ ПОЛИГОН ДЛЯ ИСПЫТАНИЙ БИОЛОГИЧЕСКОГО ОРУЖИЯ. ЗДЕСЬ ЗАРАЖАЛИ ЖИВОТНЫХ СИБИРСКОЙ ЯЗВОЙ. ТРУПЫ ЗАКАПЫВАЛИ В ЗЕМЛЮ. ЗНАЕШЬ, СКОЛЬКО ЭТА ЗАРАЗА МОЖЕТ ДРЕМАТЬ В ЗЕМЛЕ? ТЫСЯЧУ ЛЕТ. УРОВЕНЬ ЗАРАЖЕНИЯ - ДЕСЯТЬ МИКРООРГАНИЗМОВ НА ГРАММ ЗЕМЛИ!

- ЭОНА, Я НАЙДУ ТЕБЯ И НА ГРЮНАРДЕ!

- НЕ УСПЕЕШЬ. ДА И ВЪЕЗД СЮДА ЗАПРЕЩЕН. СКОРО Я БУДУ НА ОСТРОВЕ ГЕЛЬГОЛАНД, В СЕВЕРНОМ МОРЕ.