способностью иногда поступать нелогично и отклоняться от однажды принятой
системы поведения, - назидательно заявил Гур. Он поерзал в кресле,
устраиваясь поудобнее, и начал было что-то относительно логичности
инстинкта. Никто не поддержал беседы, и Гур умолк, обиженно проворчав
напоследок: - О люди, люди, о побочный продукт синтеза ядер гелия!..
какие-то совершенно необычные и очень важные события.
участившееся дыхание, ждать их начала, в то время как события уже окружили
людей со всех сторон, уже прочертили в пространстве-времени свои, пока еще
невидимые, трассы, и нужно не ждать их, а лишь разглядеть и приготовиться
встретить во всеоружии воли и разума.
просто откинуться в кресле и ощущать, как медленно исчезает Ускорение и
тело становится все легче, потому что глайнер "Зеленый прыгающий кузнечик"
стремительно приближается к вершине своей баллистической кривой, к точке,
откуда начнется его медленное падение на землю. Человек может украдкой
(чтобы не показать, что на такой машине он, как ни странно, летит впервые)
оглядеть кабину, в общем ничем не отличающуюся от салона самого обычного
вакуум-дирижабля или внутриконтинентального лайнера, делающего не более
трех тысяч километров в час. Только кресла стоят на каких-то постаментах,
аккуратно прикрытых потертыми ковриками. И меньше иллюминаторов. И сами
они очень малы.
любоваться россыпью облаков далеко внизу и медленно ползущим чуть выше
облаков тяжелым транспортом с короткими, вынесенными в самый хвост
крыльями. Можно смотреть на бодро встающее на западе солнце, которое
движется куда медленнее, чем глайнер. Но лучше всего - сидеть и слушать, о
чем разговаривают пятеро, расположившиеся в креслах чуть впереди. Хотя это
вряд ли можно назвать разговором. Скорее, это общее молчание на одну тему,
молчание, из которого изредка складываются отдельные фразы.
должно хватить на пять - пять с половиной...
будет торжествовать. И произносить свое любимое: "Я же говорил..."
стремиться туда, чтобы пожертвовать собой для спасения этих восьми.
который опять будто окаменел в своем кресле, так что непонятно: спит он,
или думает, или просто отдыхает, расслабив мускулы тела и отключившись от
всего; на Ирэн подле него - она, широко раскрыв глаза, глядит куда-то
вдаль: в прошлое? в будущее? Кажется, иногда ей хочется оглянуться, но как
узнать, правда ли это или только кажется?
фигуры, причудливые линии, в хаосе которых угадываются закономерность и
ритм. Холодовский вложил в ухо капсулу приемника и слушает передачу.
Дуглас только что успел, вопреки нормам поведения, разобрать на ладони
такую же капсулу и теперь критически разглядывает на свет какую-то, едва
видимую простым глазом деталь.
событий. Не увидеть их даже в хрусткой ленте фотограммы. Человек,
показавшийся из пилотской кабины, тронул Велигая за плечо, протянул ему
эту ленту и неторопливо удалился. Он шел по проходу между креслами,
насвистывая, дирижируя указательным пальцем.
необходимых для того, чтобы взять ленту и развернуть ее. Никто из
остальных не повернул головы. Похоже, что крайне нелюбопытны были они,
хотя уже сам факт сообщения на борт "Кузнечика" был многозначителен:
нащупать глайнер в полете направленным лучом по-прежнему оставалось не
такой уж легкой задачей.
комбинезона и застегнул карман. Затем он легко поднял из кресла свое
угловатое, сутулое тело.
всем сразу, и все головы повернулись как по команде. - Коротко и неясно. И
угораздило меня потерять микро. Оказывается, меня еще целые сутки после
этого пробовали вызывать... Потерял жетон. А в фотограмме много ли
напишешь? Какой-то запах появился. Что это может означать?
путаников?
Если это не запах спиртного, разумеется.
какие случаются неожиданности. Может быть, нечто есть и в этой нелепице?
съели солнце, и он ответит: а что, возможно, в этом есть нечто...
вопрос.
значительно, словно корабль уже нашелся.
нужный им для полета в Приземелье корабль укрывался под креслом. Затем
распрямился и взглянул на Кедрина.
по адресу на грузовике.
двинулся по направлению к пилотской кабине. Шаги его были широки и
уверенны, словно он ступал по полу своей комнаты. Он отворил дверь к
пилотам и не закрыл ее за собой - возможно, затем, чтобы потом не
пересказывать остальным содержание разговора.
Велигай шел к пилотской кабине с видом пирата, ведущего свой корабль,
чтобы сцепиться с жертвой и взять ее на абордаж. Сравнение было нелепым;
но, как сказал бы Гур, что-то есть даже и в таком сравнении.
радиограмму, насвистывал, глядя в потолок, накручивал на палец и
раскручивал болтающуюся на тонком проводе капсулу контроля за двигателями.
Все равно - было написано на его лице - контролирует киберинженер, так что
делать мне, в общем, нечего... Другой, с высоким залысым лбом, читал
книгу, пока автоматы следили за курсом и скоростью глайнера. Были люди,
упорно не признававшие микрочтения или, как они говорили, микрочтива. Одно
это уже давало представление об их консерватизме, и вряд ли стоило просить
такого о чем-нибудь, что не было предусмотрено правилами движения по
глобальным трассам. Но Велигай решил, видимо, не углубляться в психологию.
с интересом оглядел Велигая. - Итак?
летите в другую сторону?
было понять, что летчикам просто скучно. Но Велигай пропустил ехидный
вопрос мимо ушей.
любезен, свяжи товарища с информаторием. У меня тут, - он потряс книгой, -
назревает любовная драма.
монтажный.
Среднеазиатского машина уходит к поясам часов через восемь... Сема?
стратосферная машина. Я уже не говорю, что ее ведут автоматы. Понимаете:
стратосферная машина.
Какую-то долю секунды они смотрели друг другу в глаза, словно испытывая
твердость характера.
стратосферу год тому назад. Но двигатели остались.
машин двигатели уже выработали ресурс и заменены на нормальные
стратосферные.
группу резерва, а она же на месте.
Черепнин Владимир
Роллинс Джеймс
Сертаков Виталий
Махров Алексей
Шилова Юлия
Акунин Борис