чужого дыхания. Что-то мокрое прикоснулось к его лицу.
выдержали.
вреда и примут за своего, когда ты находишься у себя дома или хотя бы в
автомобиле - и при свете солнца.
мрачных развалин, когда лупоглазое чудовище скалит перед твоим лицом
острые клыки.
всех ног улепетывать подальше от своего невольного обидчика.
первый взгляд самый обычный человек, только почему-то непривычно бритый и
полуголый. Одеждой ему служила лишь набедренная повязка.
рельефа руки подхватили собаку и прижали к себе.
после недолгого колебания, прижавшись спиной к стене, чтобы прикрыться от
возможного нападения сзади, он начал неторопливо пятиться к проулку. В
какой-то момент ему показалось, что он увидел мелькнувшую голую спину, но
произошло это слишком быстро, чтобы Эрон мог утверждать, будто
действительно видел ее.
боятся меня?" - удивился он. Это он, человек, должен был опасаться
неведомых монстров - когтистых, зубастых, обладающих сверхчеловеческими
способностями!
отступления.
появился, но в то же время чутье подсказывало Эрону, что обитатели Мидиана
наблюдают за ним. Они смотрели на пришельца из темноты, осторожно изучая
его, но не торопились обнаруживать свое присутствие.
стараясь заприметить хотя бы след от какого-то движения, но все кругом
молчало и лишь трава слегка кивала, поглаживаемая беззаботным ветерком.
можно ждать?
дались они нелегко.
надежной защитой: и камни жили здесь своей жизнью в тесном симбиозе с
местными обитателями. Шаги Эрона становились все неувереннее, дыхание
замирало.
что он мог теперь сделать, это оглянуться назад и рассмотреть лицо
напавшего на него человека.
морду, но несправедливо было бы назвать ее совсем чуждой и незнакомой
человеческому взгляду. Эрон не раз видел вот такое стилизованное лицо - в
детских открытках и книгах, где и месяцу, и солнцу пририсовывались носы и
глазки.
торчал огромный подбородок, задранный кверху, а где-то там, в глубине
между ними, темнели глаза, рот и деформированный нос - ни дать ни взять
человек-месяц. Вид его напугал Эрона едва ли не больше, чем приставленный
к горлу нож. Между тем человек-месяц не молчал.
приближающихся шагов.
перепонка чуть сама не вскрикнула от боли. - Стой и не дергайся!
Дождался!!!"
составило большого труда удержать его на месте.
города монстров.
только симметричные шрамы бороздами рассекали скулы. Хищно нависал над
энергичным ртом крючковатый тяжелый нос. Брови, вразлет поднимавшиеся над
выразительными глазами, придавали этому лицу совершенно особое выражение.
Эрон вздрогнул, рассмотрев это лицо. Вместо волос на голове существа
лежали толстые змееподобные наросты, раскрашенные в красно-белую полоску.
широкие ноздри, и волосы-змеи зашевелились на его голове... Монстр стоял
перед Эроном, и было видно, как зреет, копится у него внутри жуткая,
нечеловеческая ярость.
голос...
как они..."
человека-Горгоны не предвещал Эрону ничего хорошего. Тот, кто способен вот
так смотреть, обычно не знает слова "пощада".
монстра, и змеи-волосы слегка приподнялись на его голове.
него.
ушах. "Только бы не ошибиться в словах... Только бы заставить их
выслушать..." - Я должен быть здесь, с вами.
Неужели и это страшное признание не произведет на них должного
впечатления?
запнулся. Они - не кто-то. Не доктор, не полиция - эти сверхсущества
считали его неповинным в убийствах. Так неужели же он оправдан? Как
хотелось бы в это верить! В этом случае к нему возвращались и жизнь, и
Глория... Все!
заветной мечты? Пусть даже он не убийца - что это меняет, в конце концов?
- Все правда на свете... Раз ты говоришь так, значит, у тебя есть на это
причины. - Звезды загорались и гасли в его глазах, пока он произносил эти
слова. - Но ты пришел сюда незванным и заплатишь за это жизнью.
А тот продолжал:
Упросить их, вымолить пощаду. Доказать свою лояльность по отношению к
ночному народу, наконец! Или соврать, убедить их, что он все-таки убийца,
что ему нет места в мире людей, как нет и им всем. И разве это было бы
ложью? Ведь все именно так и есть!
стараясь высказать как можно больше за считанные секунды - сколько там их
у него оставалось при таком раскладе? - Я шел к вам, чтобы остаться тут.
Шел в Мидиан.
осталось прежним.
Эрон прочел приговор.
хохотом.
как мы... - выражение его лица становилось все более диким. Уже не только
ноздри - все его мимические мышцы ходили ходуном. - Естественный... -
грохот стал тише и глуше, теперь человек-Горгона, казалось, говорил сам с
собой. - Мясо... Мне нужно его мясо... Готовься к смерти, чужак!