read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- Да, не зря. Кто высовывается, может исчезнуть.
Кирилл в недоумении повертел в руках сдвоенные баллоны, повесил обратно на стену.
- Пора представиться здешнему руководству, - сказал он с сомнением. - До утра я согласно инструкции должен был отходить от шока. Сейчас утро... Кто здесь командует? Наверное, все-таки биолог?
- У него нет специальности, - ответил Дмитрий бодро. - Не ахай, уже и здесь такие появились. Администратор! Отвечает за всю программу. Надо сказать, план дает, хотя навалили на нас, бедных...
- Администратор, - повторил Кирилл упавшим голосом. Он ладил с муравьями, зверями, птицами, ящерицами, компьютерами, даже с людьми иногда удавалось, но за всю жизнь еще ни разу не удавалось найти общий язык хотя бы с одним администратором. - Я пропал... Администратор обязательно повесит на меня самую пакостную работу. Как бы хорошо я ее ни сделал, все равно погавкаемся!
Дмитрий и Саша обменялись быстрыми взглядами. Кирилл снова нервно прошелся по стенам, но смотрел уже не на диковинки вооружения, а под ноги, будто шел за собственной похоронной процессией.
- Кирилл, - донесся до него крепнущий голосок Саши. - Мазохин, естественно, насядет на вас. Это понятно. Однако у вас есть шанс.
- Какой?
- Вас прислали как спасателя! Спасателя с очень широкими полномочиями.
- Полномочия мои не оговорены, - огрызнулся Кирилл. - А отстаивать я не очень умею. Пробел в образовании.
Дмитрий в великом удивлении поднял брови, изумился:
- Как? Да этому надо учиться в первую очередь! Закон выживания!
- Требуй организации собственной группы, - подсказала Саша мягко. - Ты во главе, мы с Димой подручные. На подхвате. От нас все равно толку мало. Мы не специалисты. Мы, если говорить честно, вчерашний день. Конечно, Мазохин не разрешит, но вы стойте на своем. Это единственный шанс отвоевать самостоятельность. Или выходи на Ногтева...
Без стука вошел улыбающийся Кравченко. Профессиональным жестом потрогал Саше лоб, сказал улыбчиво:
- Как спалось? Кирилл Владимирович, вас приглашает Мазохин.
Кирилл дернулся, словно у него внезапно заболел зуб. Кравченко уже выворачивал веки Саше, вглядывался в глазное дно. Кирилл обвел лица друзей хмурым взглядом, тяжело вздохнул, молча вышел.

Мазохин был высокий, широкогрудый, в плотно обтягивающем тело комбинезоне, который делал его похожим на циркового арлекина. Мускулы красиво бугрились под эластичной тканью. Мазохин выглядел так, словно только что спрыгнул с туго натянутой проволоки и шел жонглировать гирями, заранее вздувая мускулатуру.
Он поднялся навстречу, крепко пожал руку. Лицо его излучало благорасположение.
- Здравствуйте, Кирилл Владимирович, - сказал он чистым ясным голосом. - Уж извините, что мы всем коллективом, так сказать, не присутствовали при вашем втором рождении... Увы! Каждая секунда на вес золота... Нет, намного дороже. Да и работники здесь сумасшедшие. Звереют, если отрываешь от работы. Не обижаетесь, что оставили с врачом наедине?
- Какие обиды? - пробормотал Кирилл. - Все правильно.
- Ну и слава Богу. А то ведь люди разные... Не угадать, кто на что обидится. Я хочу, чтобы вы правильно поняли ситуацию. Я не оговорился насчет цены секунды. Станция обходится недешево, зато решает задачи, немыслимые для Большого Мира, Старого Света, как его еще называют. Мы наладили плавку особо чистых металлов, растим кристаллы с заданными решетками... Переворот не только в науке, это ожидалось, даже в экономике! Наши работы дают возможность построить корабли, которые пронижут насквозь Солнце, этот газовый пузырь... Мы уже начали проковыривать окошко в вакуумный мир, откуда будем черпать неисчерпаемую энергию. Это все здесь, в Малом Мире. И только мы, никто больше, сидим на мешке с сокровищами! И ничего не делаем, чтоб они стали доступны человечеству!
Мазохин размахивал руками, глаза блестели. Кирилл был впечатлителен, хотя понимал, что напористая речь для того и назначалась.
- Ценю вашу работу, - ответил он с неловкостью. - Тоже хочу поскорее... Здесь погибло несколько человек. Как энтомолог, полагаю, что основная опасность лежит в...
Мазохин нетерпеливо прервал:
- Меры приняты. Со станции никто не отлучается, питанием обеспечивают Немировский и Фетисова. Они десантники, специалисты по выживанию... Да, Фетисова наконец-то... Но теперь все в порядке? Мы обязаны использовать все возможности, которые дает уникальная станция. Мы за эти два года сделали больше, чем сотня исследовательских институтов! Академия наук выхватывает наши результаты еще горяченькими. Мы уже окупили затраты...
Кирилл с трудом борясь с рефлексом вежливости, заставил себя прервать начальника станции:
- Простите, но станция потеряла специалистов более ценных, чем я. И может потерять еще.
Если именно вы не приложите свои умелые руки? - быстро добавил Мазохин. - Вы сыщик? Майор Пронин, Квиллер, Мат Хельм и Тервис Макги в одном лице?
- Я мирмеколог, - ответил Кирилл. Он поднялся, чувствуя странное облегчение. Мазохин перешел грань глупой остротой, есть повод обидеться. - Здесь не чикагские джунгли, а мир насекомых. Инсектолог важнее сыщика. Ногтев определил мой круг обязанностей достаточно четко. Я хотел бы сейчас иметь подробную картину несчастных случаев.
Мазохин тоже поднялся, но руками опирался на стул, отчего выглядел угрожающе. На миг в глазах промелькнуло колебание, затем голос прозвучал без интонаций, словно был синтезирован компьютером:
- У вас будет возможность пожалеть, что работу на станции начали с конфликта с руководством. А о несчастных случаях вам лучше всего расскажет хирург Кравченко.
Кирилл вышел, по дороге обратно убеждал себя в микропобеде. Раньше не только бы сам подставил спину, но и колени бы подогнул, чтобы удобнее было класть седло. А тут осмелел, огрызнулся... Но куда денешься, все в руках Мазохина. Даже уволиться нельзя, уйти в другую организацию. Надо лягаться.
Кравченко осторожно возился в кабинете, который был одновременно лабораторией, операционной и слесарной мастерской. Кирилл остановился в дверях пораженный. На столе и длинных полках лежали приплюснутые разноцветные шары. Крупные - с дыню размером, мелкие с кулак. Внутри шаров что-то происходило, двигалось, поблескивало. В одном Кирилл рассмотрел снежно-белый кристалл, вокруг которого вилась синеватая дымка.
Кравченко поднялся с пола, улыбнулся:
- Экономия на посуде... Колбы для химических растворов таких размеров изготовить трудно, да и зачем?
Кирилл опасливо покосился на водяные шары. Самые крупные подрагивали, словно там вот-вот лопнет ППН, пленка поверхностного натяжения.
Кравченко угадал опасения Кирилла, заметил энергично:
- Не тревожьтесь! Межмолекулярное сцепление - сила. Я тоже сперва вздрагивал, казалось, что это вода в целлофановом пакете... Нечему там лопаться, вот в чем фокус! А под слоем того, что нам кажется пленкой, другая пленка, третья, четвертая... До бесконечности! До ядра то есть. Дмитрий увидел, тут же подал Мазохину заявку на изобретение: беспосудную торговлю молоком, кефиром, соками...
Кирилл не понял, растерялся:
- Торговлю молоком? Здесь?
Кравченко нетерпеливо махнул рукой:
- Я забыл, что вы еще не знаете Мазохина. И Немировского тоже. У одного слишком много свободного времени, у другого... Словом, один подал, другой утвердил и отправил наверх... Вы знаете, если бы не вы, то вчера мы могли бы не досчитаться не только Фетисовой! Мы уже вооружились, как крестьяне перед битвой, вышли, а тут вы навстречу!
- Не я, Дмитрий...
- Но ехали на нем вы?
- Он нес нас с Сашей.
- Ну ехали, нес, это тонкости терминологии. В отношении Дмитрия, мне кажется, больше подходит слово ехали. На нем не только ездить, весь Малый Мир можно вспахать. С Фетисовой уже в норме?
- Вашими молитвами.
- Намекаете, что я ничем не помог? Да, лишь болеутоляющее, укрепляющее... - Вы сделали основное, зачем скромничать? А дальше вывезет молодость, ее здоровье... У вас что-то ко мне? Вы извините, это кажется грубым, но мы рычим и кусаемся, если отрывают от работы. Я ведь тоже нобелевку строгаю, как и все здесь... Мы встречаемся вечером в кают-компании.
- Да, наслышан, - ответил Кирилл. - И тоже встречаетесь поневоле. Вы не то уколы, не то еще что похуже...
- Все бывает, - ухмыльнулся Кравченко. Он с нетерпением оглянулся на удивительные растворы.
- Мне нужна картина всех несчастных случаев.
Кравченко уже с мукой покосился на разноцветные шары:
- Э-э... садитесь, что ж делать. Это приказ Мазохина?
- Скорее всего подсказка.
- Э-э... тогда, может быть, лучше расскажут испытатели? Они сопровождали каждый выход. Без них и вода не святилась, если наружу.
Кирилл поднялся:
- Вы человек занятой, я лучше потревожу свободных охотников. Мне все равно из какого стакана пить. Лишь бы чистый. До свиданья!
- До свиданья, - ответил Кравченко уже из другого конца комнаты.
В коридоре Кирилл ощутил, что осталось некое ощущение недоговоренности. Занятость занятостью, но кое-что Кравченко придержал в рукаве.
Саша и Дмитрий повернулись к нему, в их глазах был один и тот же вопрос. Кирилл отмахнулся:
- Вроде бы отгавкался... К добру ли! Конфликты далеко заводят, с начальством - тем более. Давайте рассказывайте о ваших бедах.
Саша опустила голову, а Дмитрий после паузы заговорил, тоже не поднимая глаз:
- Первыми погибли Коля Лямин и Максим Сафонов. Тогда конструировали крылья, вообразили себя Икарами. Нет, тот был дурак - Дедалами! Каждый работал над собственной конструкцией, собирался дать сто очков вперед любому по дальности, грузоподъемности, в высшем пилотаже. Лямин и Сафонов поднялись первыми. Крылья у них были не ахти, но здесь взлететь можно на чем угодно! Вон паук на собственной паутине летает...
Саша кашлянула, сказала низким сдавленным голосом:
- Высоко взлететь не удалось. Едва поднялись над верхушкой молочая, как мелькнула огромная тень. Мы внизу ощутили воздушный удар, нас разметало по земле. Никто даже не понял, стриж, ласточка или еще кто...
- Из Центра потом сообщили, что ласточка...
- Но это уже потом, - подтвердила Саша.
Кирилл молчал, рисуя картину в деталях. Он знал, что с того дня Полигон охраняется особенно тщательно. Даже накрыли тонкой металлической сетью. Насекомые еще могут шнырять туда и обратно, а вот даже воробей не пролезет. Но и без воробья можно влипнуть. Есть люди, которые могут отхватить себе пальцы в ручной мясорубке...
Дмитрий сказал с облегчением:
- Мы с Сашкой всегда шли первыми! Прикрывали яйцеголовых. Но тут у них сыграла амбиция: каждый летит на крыльях собственной конструкции! Мы с Сашкой бросились мастерить, но ты не поверишь, как быстро могут работать руками эти доктора наук, если им загорится! Мы с Сашкой отстали всего на сутки...
- Свою конструкцию? - удивился Кирилл. Он с уважением посмотрел на Дмитрия.
- Да. Взяли готовые - прибили двух мошек, выдрали крылья. Как говорится, нечего ждать милостей у природы...
- Второй случай тоже был в полете?
- Никита исчез, погиб на пустом заброшенном пне. Искали трое суток, до сих пор не вносим в списки погибших. Четвертый погиб а полете, после чего Мазохин запретил пользоваться крыльями.
- Разумно. Дальше?
- Что в запретах разумного? Я слышал, это всегда вело к застойным явлениям.
- Этот запрет был разумным, потом объясню.
- Володя Измашкин погиб пятым. Тогда мы выходили уже группами. Измашкина схватил огромнейший муравей. Нет, Кирилл, не лазиус и даже не рыжий, с которыми мы так по-детски дрались. Господи, стыдно вспомнить! Он сцапал Измашкина и тут же умчался. Нас не заметил. Да и что мы смогли бы? Легче броситься на тиранозавра с палкой.
- Когда это случилось?
- Еще прошлым летом. А в начале этого погиб Морозов. Исчез прямо с порога. Теперь станцию можем покидать только мы с Сашей. И то лишь ради еды, а то куковали бы взаперти.
Кирилл с отвращением осмотрелся по сторонам:
- Так и живете? Это же тюрьма! Сами себя замуровали.
- Так и живем, - ответил Дмитрий хмуро. - Ученым еще терпимо. Физические законы и под этим бронированным колпаком те же, что и снаружи. Науку можно двигать, а каково нам?
- Дело не в вас, - проговорил Кирилл медленно, стараясь не упустить медленно оформляющуюся мысль. - Дело не в вас...
- Мы с Сашей уже год бомбардируем высокое начальство депешами. Требуем тебя. Утешаемся, вот приедет мирмеколог нас рассудит!
- Научился выговаривать? Тогда есть надежда. Несите отчеты: кто погиб, когда, как. Данные о погоде, температуре, влажности. Все данные!

За день нетерпеливый Дмитрий раз сто забегал к Кириллу. Тот сидел в его комнате, горбился перед экраном, где мелькали ландшафты, буреломы, скалы, причудливые тени. Сбоку едва поспевали колонки цифр: температура, давление, солнечная радиация...
- Что-нибудь проклевывается?
- Кирилл с досадой выключил компьютер. Экран померк, только в центре долго угасала сверкающая точка, словно в черноту удалялся невидимый звездолет.
- Ни малейшей закономерности, чтобы зацепиться. Придется побывать на местах.
Дмитрий взвился, с грохотом ударился о потолок:
- Кирилл, спаситель!! Благодетель!
Кирилл нервно оглянулся на дверь поежился:
- Но как с Мазохиным? Ногтев вроде бы дал мне карт-бланш, но здесь все в руках Мазохина. Я не умею, не умею с людьми! С детства предпочитал играть с котятами, щенками... С муравьями вообще без проблем.
- Надо выстоять. Еще не потребовал особой группы? У тебя сейчас на руках неожиданные козыри. Только появился, сразу же спас Сашку. Пользуйся. Эх, если бы на годик раньше... Иди к Мазохину прямо сейчас. Да не трясись, не паук же он!
- В том-то и дело...
Дмитрий, похлопывая его по плечам, проводил до дверей:
- Задержи дыхание и жми на всю катушку. Хочешь, мы с Сашкой постоим в коридоре?
- Упаси Бог! Нет, я сперва зайду к себе. Обдумаю, с чего начать, подготовлюсь.

Вчера в спешке не рассмотрел станцию. Сегодня весь день просидел у Дмитрия, тоже было не до него, лишь сейчас заметил и оценил кольцевой коридор, опоясывающий станцию. Броневой колпак! Зачем? Понятно, почему двери лабораторий идут с одной стороны коридора, а с другой бесконечной цепью тянутся иллюминаторы с чудовищно толстыми стеклами. В промежутках между иллюминаторами гроздьями висят огнеметы, разбрызгиватели ядов, паралитического газа. Опасаются, что жуки-аборигены возьмут станцию пришельцев штурмом?
Он толкнул дверь, остановился на пороге своей комнаты. Здесь еще не был, ночевал у Дмитрия. Типовая трехсекционная комната. Три стола, дюжина стульев. Деревянная кровать. Все сделано грубо, с чудовищными затратами сил и времени. На славу трудились умельцы. Те, которые в маковом зерне режут велосипеды. Здесь их мастерство так же остро необходимо, как велосипеды в маковых зернах.
Стол пригодится, на нем можно что-то поставить, но кровать? При здешнем весе спать можно хоть на камне, хоть на острие бритвы. Можно, стоя на голове. Или зависнув на мизинце. Мизинце любой ноги.
Сегодня, когда мельком увидел некоторых специалистов, решил, что улавливает причины неблагополучия. Таких встречал даже в МГУ, хотя подобные ребята предпочитают ящики, там такие возможности. Со школы уже ориентированы, в пятнадцать-шестнадцать лет - студенты, в двадцать - аспиранты, через три года - кандидаты, под тридцать - доктора. И не потому, что делают карьеру, степени к ним приходят сами, потому как работают каторжно. Хватает и прилипалам, и соавторам, и замам директоров по научной и хозяйственной части. Но парни, увы, узкие спецы, никто из них не видит дальше собственного стола или пробирки... Они технари, а технари не могут быть специалистами по выживанию в этом мире.
Кирилл ходил безостановочно по квартире, благо ходить можно и по стенам, а при некоторой сноровке даже по потолку, раздраженно отшвыривал с дороги нелепые стулья. Мысли перескакивали с одного на другое, избегая больного места - пора идти к Мазохину.
Из окна бил яркий, как прожектор, луч света, и Кирилл безотчетно вытянул руку. Ладонь вспыхнула как красный фонарь, на пол рухнула огромная багровая тень. Мышечная ткань просвечивала розовым киселем. Вены переплетались как кружева, едва виднелись ниточки капилляров, победно и траурно темнели кости. Их соединяли полупрозрачные, словно бы размытые хрящи. На фалангах плоти почти нет, разве что полоска розовой дымки да висящие на ней темноватые пластинки когтей. На них страшно смотреть: вот-вот соскользнут на пол, ведь ничто как будто не держит...
Убрал руку в тень, ощущение реальности вернулось. Увы, привычной надежности не осталось. Сердце тревожно стучит, нервы оголены...
Не в силах противиться искушению, провел большой лупой над локтевой веной. Близко к поверхности в полутемном тоннеле несся с большой скоростью поток крохотных темных тарелочек, немного реже мелькали бледные амебы - милиция огромного тела-государства.
Два года назад их увидеть бы не удалось, тогда уменьшался весь, теперь было не столько уменьшение, сколько "вышибание" лишних клеток, а кровяные тельца были почти прежних размеров. Если он стал меньше в сто раз, то они - в два-три раза. Еще мельче - нельзя, опасно.
Поворачивая палец в солнечном луче, он выбрал хорошо просвечиваемый участок капилляра. Красные эритроциты мчались такие одинаковые, словно вылетели из-под одного штамповочного молота. Уже убирал лупу, когда заметил целенаправленно спешащих лейкоцитов... Ага, впереди кипит бой. Через царапину прорвался десант отливающих железом пришельцев, похожих на рогатые морские мины!
Многорукие лейкоциты облепляли мины со всех сторон. Гибли, но и враги застывали, деформировались. Что ж, если на царапину капнуть клеем, перекрыть канал переброски захватчиков... Дальше бравые лейкоциты позаботятся и сами. Даже в его уменьшенном теле их десятки миллионов, а заводы в спинном мозге - или лучше сказать военные академии - ежеминутно выпускают в кровь сотни новых бойцов!
Он повернулся в солнечном луче, придирчиво рассматривая себя в зеркало. Терпимо... Печень увеличена, но так надо, сердечная мышца не растянута, поджелудочная на месте... Вроде бы на месте. Впрочем, вечером все равно осмотр у Кравченко.
Комбинезон неприятно шелестит в его руках, растягивается слишком туго. И застежки такие, что только двумя руками... Мазохин требует, чтобы комбинезоны носили и внутри станции, а Кравченко превзошел даже Мазохина: мол, только перед сном снимать, хищные микробы пробираются и под бронированный колпак!
Ноги донесли до массивной двери с надписью красным "Выход", пальцы коснулись чувствительной пластины, вот уже на плечи обрушилось неистовое солнце... Да, друзья с их мужественно-веселым трепетом помешают ощутить единство с этим миром, необходимо побыть одному, ведь даже он, специалист, ведет себя пока что как человек, уменьшившийся до размеров муравья, а не как муравей...
Только отойдя от бронированного купола, осознал, что подсознательно бежит от неприятного разговора. Бежит! Вот так. Не сказывается ли миниатюризация? Не доминируют ли в Малом Мире рефлексы над разумом даже у человека? Не могут ли...
А ноги потихоньку несли все дальше от станции.
- Перестань, - сказал Кирилл с отвращением. - Какие рефлексы? Ты в Большом Мире удирал от неприятностей точно так же. На одних рефлексах... Вернись, выскажи этому меднолобому администратору! Добивайся!
Он составил мощную речь, полную убийственных доводов, сарказма, неотразимую, сверкающую... Станция за это время скрылась, только над зелеными зарослями расплывалось красное пятно верхушки купола.
Даже застонал от отвращения. Червяк, амеба. Ничтожество. Это не его роль, он привык жить в норке. Всегда находятся бравые, не знающие сомнений, четко видящие светлое будущее - неизбежный удел человечества. Или эти бравые уже настолько завязли в дерьме, что только презираемый интель способен спасти? Глупый вопрос, и так видно. Но интеля всю жизнь приучали, что он - прослойка между настоящими классами, он должен только получать ЦУ с обеих сторон, а решать за него будут другие, настоящие. И вот он, Кирилл Журавлев, чистопородный интель - откуда опять взялся? Разве не всех под ноготь в семнадцатом, двадцатых, тридцатых, сороковых, пятидесятых... - стоит в растерянности. Как породистый пес: все понимает, но сказать не может.
Воздух мягко расступался, похожий на бассейн. Впрочем, это и есть бассейн - воздушный. Вместо рыбы - хищные микроорганизмы, а планктоном служат крупинки цветочной пыльцы, споры, даже едва различимые молекулы запаха.
С каждым шагом нечто входило в Кирилла. Его Я разбухало, не вмещалось, шло вместе с ним расширяющимся облаком. Оно же дало сигнал возможной опасности, и Кирилл плюхнулся под защиту толстого, как перекрытие спортивного зала, широкого листа. Над верхушками зеленых стеблей бесшумно плыло сверкающее, похожее на паутинку с новогодней елки. Едва не зацепилось, но теплый поток воздуха помог, серебристое облачко взмыло, быстро растворилось в синеве.
Кирилл, лежа, проводил взглядом чистоплотного паучка-путешественника. В середке паутины, такой же серебряный, незаметный. От полета ни шума, ни запаха... Так и до экстрасенсорной чуши можно дойти!
Уже не колеблясь, содрал комбинезон. Теплые ладони воздуха быстро высушили вспотевшее тело. Хлынул поток информации, истончившаяся кожа не комбинезон, от мира не отгораживает. Запахи идут прямо в тело. Кирилл в подражание муравьям перешел на трахейное дыхание. Еще не понял, чем пахнет, под кем как дрожит почва, кто как трясет плотный, как кисель, воздух - здесь все хитрят, имитируют, прикидываются, но чувства уже начинали делать первую важнейшую прикидку: опасно - безопасно.
Он постоял с комбинезоном в руке. Ага, вот уже простейшие сигналы: "вода справа", "завтра будет сухо"...
Не выходя из тени, но не подходя к растениям, он медленно побрел прочь от станции. В кулаке держал свернутый комбинезон, так надежно отгораживающий сотрудников от мира. От хорошего и плохого. От опасности и сигналов об опасности.
Он пробыл в исполинском лесу растений весь день. Двигался с оглядкой, часто стряхивал на себя капли влаги, возмещая потерю воды. К вечеру уже определял направление запаха с точностью до градуса, мог в этом потягаться с майскими жуками, а по сотрясению воздуха узнавал крупных насекомых.
Наткнулся на свисавшую до земли ягоду земляники размером с газетный киоск. Голод напоминал, что хотя ему и убрали лишние кишки и еще много чего, но кушать все равно надо, даже если он самый что ни есть одухотворенный интеллигент.
Красноватая плоть оказалась из толстых веревок, между ними пугливо прятались клетки помельче, заполненные сладким соком. Сквозь прозрачные розовые стенки просвечивали булыжники семян. Жевалось трудно, морякам Колумба легче было грызть сапоги.
Когда оглянулся на ягоду издали, не мог отыскать фасетку, которую грыз. Ягода лежала целая, громадная, налитая соком. Всю станцию можно накормить! Неделю ели бы, еще и осталось бы. Это и плохо: здесь можно опуститься до примитивного собирательства, как было в каменном веке. Или хорошо? Природа прокормит триллионы людей. Никаких покорений, поворота северных рек, загрязнения, истощения, ядохимикатов...
Чувства не только обострились, а еще как бы удлинились. Смутно чувствовал, что происходит во-о-он за теми растениями, они сливаются в зеленовато-серую стену. А какие способности в нем разовьются, когда проживет здесь год? Два?
С радостно-потрясенными чувствами прыгнул через трещину. В воздухе почему-то развернуло боком, едва дотянув до края. По спине пробежал страх, ведь прыгал с запасом...
В тело начало вползать странное оцепенение. Расхотелось шевелиться, мысли потекли вяло, медленно, блеклыми урывками. С огромным трудом заставил себя двинуться через заросли. Впереди уже смутно маячил спасательный красный купол, но ноги подгибались. Слабел очень быстро.
Прыгнул еще, но, когда с трудом поднялся на ноги, понял, что от скачков надо отказаться. Жизнь уплывала с каждой минутой. Воздух уплотнялся, отбрасывал, как резина. Мысли путались, растушевывались.
Красный купол расползался, исчезал в пестром тумане. Упасть нельзя, уже не встанет, но тело застыло, застыло. Никакой боли, мук, просто остался Кириллом Журавлевым разве что на четверть, и та испарилась, уже не мог удержать погасающие мысли, что исчезали, не оставляя даже провалов.
Донесся то ли крик, то ли вой. Мелькнуло красное с оранжевым, мир перевернулся. Кирилл непонимающе смотрел на крупные кристаллы песка, что вдруг замелькали перед глазами с большой скоростью. Потом вдруг нахлынули звуки, так же внезапно услышал запахи, откуда-то пошло тепло.
- Где тебя ангелы носили? - услышал как сквозь вату срывающийся от ярости голос. - Дурни, сами настояли, чтобы прислали... За день испсиховался, а что будет за неделю?
Тепло шло от Дмитрия. Кирилл с трудом разомкнул застывшие губы.
- Не трусь, я с тобой...
Дмитрий несся к станции, как ракета с тепловым наведением. Кирилл напряг мышцы, пошевелил руками.
- После захода солнца выходить нельзя, - прокричал Дмитрий ему в ухо. - Очень неграмотный, не знаешь? Тоже мне муравьист!
- Холод притупляет...
- Наши крохотные тельца тепла не держат. Застываем, как мухи!
- Да знаю, знаю...
С разбегу ударились о двери станции. Вспыхнул яркий, режущий глаза свет, дверь сползла вбок. Дмитрий занес Кирилла, поставил в коридоре на ноги.
Кирилл зябко дергался, только теперь ощутил холод.
- Ты что-то принял, чтобы не застыть?
- Знамо дело, - ухмыльнулся Дмитрий. - Мы не тараканы, чтобы замирать на всю ночь. Температура людям не указ. У них есть, то есть, у нас, своя температура! Тридцать шесть и шесть, а на станции - двадцать шесть. Ночные джунгли зрим только через иллюминаторы. Мазохин вообще планирует выпускать нас на охоту только по ночам, когда все замерзает.
- Дурость, - ответил Кирилл сердито. Он уже пришел в себя, даже Дмитрий учит, что свалял такого дурака, сердился и на себя, и на местные порядки. - Ночью рай для других хищников. Слушай, есть на станции места, где нет этих странных двадцати шести?



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [ 10 ] 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.