Чтение 10–й страницы книги ~Мрак~

Наконец Руцкарь выхватил меч и попытался достать зверя. Волк
молниеносно скользнул под брюхо коня, явно вонзил зубы, ибо конь завизжал
как поросенок, дико скакнул, его задние копыта заскользили по камням.
Руцкарь метнул себя с конской спины, а тот с жалобным ржанием сорвался в
бездну. За собой потащил и запасного, на котором сидел Зализняк.

Зализняк в отчаянии качнулся вправо, больно ударился о камни, ощутил
как дернуло и потащило вниз, но зацепился за камни, ремень лопнул, и он
остался зажатый между двумя обломками скалы.

-- Это демон, а не волк! -- вскрикнул Руцкарь.-- Но будь даже вожаком
демонов, меня не испугать!

Сильно хромая и выплевывая кровь из разбитого при падении рта, он
двинулся на волка. Тот лишь мгновение смотрел на него желтыми волчьими
глазами, затем гигантским прыжком оказался на Зализняке. Тот зажмурился и
закрыл глаза. Донесся злой крик Руцкаря:

-- Жри его, жри!.. Это похуже, чем содрали бы заживо кожу!

Зализняк чувствовал частое жаркое дыхание зверя. Сильная лапа
наступила на грудь, едва не ломая кости. Острые зубы скользнули по груди,
резануло клыком, затем зубы сомкнулись на руке. Зализняк снова ощутил
боль, стиснул зубы, собираясь без крика превозмочь боль, когда зверь
откусит руку... но боли не было.

Он открыл глаза, чувствуя странное облегчение. Зверь уже покинул его,
прыгал среди камней, делая вид, что собирается напасть на воеводу. Тот
кричал и отмахивался мечом. А на своей груди Зализняк обнаружил обрывки
ремня, перегрызенного волчьими зубами. Руки тоже занемели, но путы на них
ослабели.

Еще не веря себе, поднялся. Клочья ремней упали на землю. Он подобрал
меч, все еще почти не чувствуя онемевших рук. Волк отступал, а воевода с
дикими криками теснил, всякий раз попадая саблей по камням.

-- Дивные дела твои,-- сказал Зализняк дрожащим голосом.

Он поймал лошадь, вскинул себя на ее спину. Назад дороги нет, там
целый отряд стражи и загонщиков, но впереди сражаются волк и воевода...

Была не была, он гикнул и направил коня вперед. Волк отодвинулся,
давая дорогу испуганному насмерть коню, а когда воевода запоздало
оглянулся, Зализняк уже проносился мимо.

Конь освобождено пронеся вперед в черную ночь. Зализняку показалось,
что странный волк проводил его долгим насмешливым взором.

Глава 5

Мрак, забившись в глубокую нору, зализывал раны. Три от стрел, но
самая болезненная четвертая, когда кузнец впопыхах прищемил ему горло,
едва не лишив жизни. Но все заживет как на волке, а шерсть встает дыбом
только при воспоминании об ошейнике раба.

Надо же попал в страну, где железа больше, чем бронзы! Даже больше,
чем меди. Богатая страна, ибо железо дорого... Правда, говорят же, что в
Куявию рухнула целая железная гора с небес. Он слышал, но считал
брехней... А здесь даже ошейники рабов из железа, что едва не привело к
гибели. Будь из любого другого металла, давно бы перекинулся волком и
поминай как звали, но железу дана власть удерживать каждого в той личине,
в какой застало!

Он облизал капли крови, задумался. После того, как расстался с Олегом
и Таргитаем, поиски той самой девы, которую видел на жертвенном камне
Перуна, завели в эту страну. Здесь-то и увидел ее... или не ее, а лишь
похожую, но именно это и погубило. Ошалелый, ничего больше не видя,
неосторожно протиснулся вперед, толкаясь и наступая на ноги боярам, что-то
нарушил, что-то сломал... Словом, кто заступится за чужака, внесет залог
или выкуп? Одели железный ошейник, что не давал обратиться в волка, и так
он неделю греб на быстром корабле с длинными веслами.

Но сейчас на свободе. А прекрасная незнакомка, судя по ее богатой
одежде, живет во дворце, что на горе. Там пять кордонов стражи, там
охрана, там мышь не проскользнет незамеченной. А уж волк и подавно.

Теперь ночами он часто подкрадывался к стенам города, смотрел на
дворец. Облитый лунным светом, тот стоял на высокой горе, по широкой
лестнице даже в глубокую ночь проходили люди с факелами в руках, а в
освещенных окнах мелькали изломанные человеческие фигуры.

Иногда ему казалось, что угадывает ее появление, и тогда его сердце
начинало стучать с такой силой, что в эти минуты его можно было брать
голыми руками. Если ветерок доносил со стороны детинца запахи, он всякий
раз вычленял из них едва уловимый аромат ее кожи. По телу пробегала
сладкая дрожь, он вскидывал морду к луне и выл в тоске и безнадежности.
Она, чистая и светлая, во дворце среди людей, а он, лохматый волк, в
темном лесу!

Встречая людей, всякий раз сворачивал в кусты и подолгу крался в
сторонке. Разговаривали о житейских мелочах, перемывали друг другу кости,
но Мрак собирал знания по зернышку, и к тому, что узнал на веслах,
добавились достаточно камешков, чтобы увидел полную картину.

В Артании, где больше степи, народ привычно кочует, там самое большое
и воинственное войско, люди там горды отвагой и воинской доблестью. Только
земледелием стали заниматься тоже, из-за чего в самой Артании вспыхивают
стычки между скотоводами и осевшими родами.

В Куявии, где половину страны занимают горы, народ растит хлеб и
пасет скот, а в горах ищет металл, золото, редкие камни. Высоко в горах
живут Змеи Горынычи. Прежние племена приносили им жертвы, но отважные
охотники, сумели пробраться в отсутствие родителей к гнездам, похитили
первых крохотных детенышей. Змеи росли, считая родителями семьи охотников,
затем к удивлению и страху жителей долины однажды увидели пролетающего
Змея, на спине которого сидел человек! И этот человек не был добычей, он
весело орал им и махал рукой.

Так в Куявии к прежним чародеям и волшебникам добавились новые.
Сперва это были просто отважные охотники, что дальше других забирались в
таинственные горы, сдруживались со Змеями и жителями подземных пещер,
затем в самом деле начали овладевать более мощными силами, чем топор или
меч... И даже более мощными, чем владели местные колдуны!

Только Славия оставалась все такой же, как после отступления Большого
Льда. Тогда образовалось великое Болото, но затем нарос дремучий лес, и в
этом лесу жили невры. Но, как теперь знал Мрак, кроме их Светлого Леса был
еще и Черный Лес, и Темный, и Светлолесье, и Залесье, и многое другое, где
жили люди. Это племя назвало себя славами. Славы, как и их царь, не
выходили из леса, о их жизни почти ничего не было известно. Две воинских
отряда, которые для завоевания туда отрядили Тарас, а затем и его сын
Буслай Белое Крыло, исчезли бесследно. Рассерженный Буслай отрядил туда
целое войско, но и оно сгинуло, едва вошло в дремучий лес. С той поры о
славах постарались забыть, хватало своих пограничных споров и стычек из-за
пастбищ.

И вот теперь он, невр, которого все равно здесь зовут славом, в
далекой и таинственной Куявии. Где-то в горах обитают обособившиеся роды,
которые называют себя просто горцами, в долинах живут народы, что на горы
смотрят с презрением, а на склонах гор живут третьи, что с презрением
смотрят и на долинщиков, что возделывают поля, и на диких горцев, знающих
только охоту на горных козлов и общение с таинственными рудокопами ночи.

Но что ему Куявия -- видел и поудивительнее страны,-- если бы здесь
не жила та, Единственная!

На пятый день пробирался за деревьями, когда услышал двух бредущих в
город селян. Тоже о налогах, поборах, немного о бабах, и Мрак уже
собирался отстать, когда вдруг услышал:

-- Да кто бы его искал так долго?.. Сгинул царь и сгинул. Видать, те
двое не только зарезали, но и закопали тайком...

-- Да уж,-- донесся другой голос,-- чего ждать от душегубов?

Мрак на бегу подпрыгнул над кустами. По ту сторону брел по узкой
лесной тропе поживший на свете мужик, а за ним тащился, загребая ногами
листья, парнишка в драных портках.

-- Не отпустят тебя, значит, завтра домой?

-- Нет, батя. Гостей столько прибыло, что днями и ночами варим,
печем, с ног сбиваемся. Спим возле котлов.

-- Бедолага...

-- Эх, батя... Что-то будет? Этот царь был хоть дурной, но добрый. Он
уже на все рукой махнул, только пил да жрал. А сейчас во дворце собрались
звери, что вот-вот порвут друг друга на части! А самый лютый, что загрызет
других, и станет новым царем.

-- Упаси нас, боги! А как же Светлана?

Мрак услышал как на беспомощно-растерянный вопрос внук ответил тоном
умудренного челядинца:

-- Эх, деда... Что может молодая царевца? И то чудо, что один раз с
того света вернулась. А такое счастье дважды не бывает...

Их голоса удалились. Дальше был яркий свет, виднелись стены детинца,
и Мрак вынуждено остановился на опушке. Отчаяние и злость на себя ударили
по голове как молот. Упал на землю, захрипел от злости на себя. А потом
задрал морду к небу и завыл так дико и страшно, что на стенах детинца
стражи переглянулись, чувствуя как мороз побежал по спинам.

-- Не к добру...

-- Какая тоска,-- сказал с дрожью в голосе другой.-- Быть здесь
большой беде.

-- Да уж... Средь бела дня такой вой!

Опять я виноват, думал он со злым отчаянием. Оказывает, от
жертвенного ножа царевну спас -- она царевна! -- но вверг страну в смуту.