лежал бездумно, вольно разметав руки. Чащи не боялся, но лучше идти, чем
бежать, лучше стоять, чем идти, лучше сидеть, чем стоять, а лучше всего
лежать, закрыв глаза, а душа тем временем странствует, дерется, двигает
горами, ловит беров, спасает берегинь, придумывает ответы на самые трудные
вопросы...
вздрагивал, ронял ломоть, а потом долго и подозрительно осматривал его,
тяжело вздыхал, очищая от крохотных соринок. Таргитай поерзал, устраиваясь
поудобнее, вытащил из-за пазухи сопилку. Когда стучали в окно, он цапнул
ее, спрятал. Докучала, когда перли через Лес, но берег как зеницу ока --
последняя! Другие побили дед и мать, охотники, Боромир...
сожрут.
неохотой сунул дудочку за пазуху. Олег пугливо крутил головой, вытягивал
шею, и Таргитай заставил себя подняться, вдел руки в лямки заплечного
мешка.
Таргитая.
прибавилось, воздух из сырого и затхлого стал мокрым, тяжелым, как грех.
Деревья теснились враждебные, подстерегающие, а засохшие прикидывались
живыми. Ждали ветерка, чтобы обрушиться на живое, придавить, переломать
кости. Таргитай удивлялся, когда в совершенном безмолвии отваливался
огромный сук, тяжело падал, бесшумно рассекал воздух... Никого ведь нет, в
кого мертвое дерево мечет сук? Боромир объяснял, что мертвое дышит злобой
на все живое, швыряет сук даже на ползущего муравья... Поэтому в кострах
заповедано жечь только мертвые деревья.
поднимались ядовитые испарения. Мох стал толще, взбирался на деревья, а
подземные корни вспучивали его такими буграми, что изгои опасливо обходили
стороной.
Чавкало, хлюпало. Темно-зеленая шкура мха часто прорывалась, ноги
проваливались в паутину толстых белесых корней. Корни тут же выползали на
свет, мертвенно-бледные, как толстые слепые черви.
хлопали огромные крылья, в ветвях страшными голосами кричали неведомые
птицы.
с таким волхвом надо делать все вопреки, чтобы не сгинуть.
хвост меж задних лап?
Болото.
бодрым, хотя сердце ушло в грязные пятки.-- Всего лишь постаревшее озеро.
Старость уважать надо!
холодную жижу. Сзади часто хлюпало: волхв спешил, не отставал.
ночь, воды торчали осклизлые ветви кустов, но дальше тянулась ровная
гладь. Широкие листья кувшинок -- мясистые, ноздреватые, застыли
неподвижно, как приклеенные. На зеленых с красными краями листах кувшинок
сидели огромные, как валуны, лягушки.
будет отступить, но тот вздохнул обреченно, и Таргитай, выломав длинную
палку, попер в темную гадкую воду.
кувшинок. Лягушки застыли, неподвижные и громадные, как совы. Таргитай
пер, взбаламучивая воду, на листе впереди сидела лягушка -- рыхлая,
поросшая мхом, усыпанная бородавками с орех размером. Она привстала на
всех четырех, уже громадная, как упырь, уставилась выпуклыми, как у ящера,
глазами.
надо ссориться.
мясистую зелень. Лист потревоженно заколыхался, по воде побежали волны.
Изгои брели уже по колено, вода лилась через халявы. Листья покрыли все
Болото, вода не прогревалась, со дна тянуло могильным холодом.
друга, толстые безглазые черви. Кто выполз раньше, сох на воздухе.
Подсохшие черви лопались, из трещин выкарабкивались мокрые полудохлые
стрекозы.
червяки перекидываются стрекозами, а вот я...
лягу?
лягушки?
за спиной слышен был дробный цокот: то ли стучали зубы волхва, то ли худые
кости.
блестящей цепочкой поднимались пузырьки воды -- крался водяной, норовя
цапнуть за ноги. Олег пугался, шарахался, но проваливался сразу по уши,
орал, захлебываясь, а когда Таргитай выдергивал на мель, долго отплевывал
болотную воду и ряску.
водяному на уши, так пусть не шкодит. Ты посмотри на свой след!
бульбы размером с кулак!
опасное. Иной раз шест уходил в воду, дважды кто-то вырывал из рук, вел в
сторону.
ровного Болота, где и мохнатая кочка -- редкость. Запах гнили усилился,
дно начало повышаться. Таргитай выбрел на берег, заваленный пучками гнилых
стеблей, расползающимися в студень лилиями, тонкими плетями болотной
травы, останками водяных гадюк, жаб, пиявок. Сердито жужжали тучи мух,
огромных, толстых, в гнилье копошились белесые и кроваво-красные черви.
ноги, выливая воду из сапог, лишь потом разулся, отодрал присосавшихся
пиявок, уже раздутых, почерневших от крови. Олег торопливо разделся
донага, разбросал одежду на кустах.
ушей, даже лицо было в потеках грязи и пота, а на макушке прилипли
тоненькие плети с ажурными листиками. Он едва держался на ногах, дышал
тяжело, в груди хрипело.
сырой, липкий. Самые высокие и толстые стволы находились в середке
островка.
стебли кувшинок и сухие ветви -- их лежало много.
с головой. Таргитай смутно удивлялся, что волхв, который старше на три
года, даже не спорит, повинуется.
упал на землю и раскинул руки.
приколачивают, вяжут, обтесывают, рубят, чистят, сушат...