дрогнуло, а грудь заполнила странно горькая радость. Он переступил с ноги на
ногу, развел руками:
голову не подняла:
дядя готов был перерезать мне горло. И в третий раз - когда я стоял сегодня
с петлей на шее.
него и раз - чересчур много. Погляди на него! Лучше бы спасла кошку или
собаку.
же хорошо, как послужил мне.
ни одно не удавалось вытолкнуть, все цеплялись за нЈбо и за десны. Сердце
стучало все чаще, он чувствовал, как бурно вздымается грудь. Даже хозяйка
засмотрелась, его торс похож на выкованные из меди латы для римского
легионера: широкие массивные грудные мышцы, блестящие шары плеч, а длинные
красиво вылепленные руки заканчиваются широкими, как лопаты, ладонями.
фигура вспыхнула, словно окунули в расплавленное золото. Лютеция даже
задержала дыхание: этот человек пугающе красив, словно под личиной
простолюдина скрывается бастард одного из сильнейших правителей мира.
на Лютецию. Заметила ли патрицианка, принявшая христианство, что ее бывший
раб двигается неуклюже лишь потому, что смущен множеством молодых женщин? А
вовсе не из-за скотской неповоротливости простолюдина?
доверенное лицо Свена во всех делах. В бурге сразу стало шумно, забегала
челядь, по двору водили коней, а в большом зале для воинов составили столы,
начался пир.
все разом, голоса звучали громко, кубки и чаши звенели, вино плескало на
грудь, на стол, на сапоги.
а Шеплер перебивал, все пытался поведать какой он великий стрелок, но его
никто не слушал, да и сам Шеплер вскоре сконфузился и рухнул под стол, когда
обнаружил, что все свои горячие речи произносил молча.
стене, азартный Цудвиг тут же присоседился, но вместо ножа метнул свой
великанский топор. Промахнулся, но тяжелый удар потряс стены, голова
сорвалась с крюка. Под столом дико заорал Шеплер, когда к нему подкатилась
эта морда с оскаленными зубами и уставилась мертвыми пустыми глазницами.
дрались, показывая удары, потом разъярились, хмель ударил в голову. Наконец,
Аганарис отпрыгнул, плечо в крови, Зундвиг заорал победно, но Аганарис,
ярясь, закричал, что это пустяки, в бою это не в счет, а вот кто останется
на ногах... Он, в самом деле, наседал с такой яростью, что потеснил
Зундвига, но затем все услышали глухой удар, сам Аганарис вздрогнул и рухнул
на пол с разрубленной головой.
пролежал, истекая кровью, а к утру даже застыл.
и гнать соки из холодной земли вверх по застывшему стволу, не давало покоя,
бередило душу. В груди сжималось, он чувствовал подступающие вроде бы без
причины слезы. Кулаки стискивались, все чаще смотрел на небо, где
проносились серые птицы.
задний двор, куда выгнали на кормежку свиней. Весь двор хрюкал, визжал,
двигался, как солнечные блики через ветви деревьев. Свиньи толпились у
длинного корыта, поросята носились по двору, верещали, затевали игры. Он
протолкался через грязное хрюкающее стадо. На той стороне двора тянулся
сарай, в самом конце горбилась неопрятная хижина, дверь висит на одной
веревочной петле.
рассыплется. Тесное помещение озарял красноватый свет, а воздух сухой и
жаркий. Дряхлая сгорбленная женщина дремала перед очагом, что занимал почти
половину помещения.
располагалось прямо на земле, Фарамунд рассмотрел ворох старых шкур и одеял,
потерявших цвет.
Когда багровые блики падают на крышку, там предостерегающе поблескивают
широкие медные полосы, крупные шляпки бронзовых гвоздей.
белые глаза с толстыми красными прожилками. Лицо было темнее и сморщеннее
попавшего в огонь дикого яблока.
странные гады корчились под копытами...
двигается стадо снежно-белых зверей с пышными гривами, а за ними
стремительно несутся, подолгу застывая в прыжках, мелкие звери, видно только
горбатые спинки... ветер лепит из них, как мальчишка из мокрого снега,
страшные фигуры, тут же меняет, перестраивает, делает еще страшнее,
удивительнее...
каркающий голос, - где в низине всегда гнилой туман... Что там?
тонула в бескрайнем море тумана. Сейчас трудно было сказать, где кончается
берег, где начинается дубрава. Туман поднимался выше деревьев. Если бы не
широкий холм, здесь тоже все ходили бы почти на ощупь.
как движется призрачное войско... Ого, впереди красивая женщина в длинной
одежде! Глаза как лесные озера, а волосы похожи на водопад!.. А за ней трое
старцев с коронами на головах... нет, уже превратились в сказочных коней
дивной красоты... А над ними реет большая птица... сейчас меняясь в ящерицу
с крыльями... нет, уже в крылатого оленя с золотыми рогами... И девушка...
девушка с золотыми волосами...
сбивчивую речь, хотя мог бы сказать еще много, ведь знаки ему являются
дивные и странные, любой жрец велел бы принести жертву, чтобы толковать по
внутренностям.
корточки. На спине потянуло болью, там самая глубокая рана, при резких
движениях рубашка подмокает желтой сукровицей.
надеждой:
облака... Когда белые, когда серые, но... только облака. А в низине, где
никакой ветер не уносит вечный туман от тех болот, только... туман. Серый
туман. То стеной, то клочьями...
голосе. - Для всех, кто жил здесь... это был только туман. А здесь жили
самые просвещенные люди на свете! Здесь был осколочек могущественного Рима.
Но увидел ты, светлый и восторженный ребенок...
ребенком, но эта провидица не мужчина, чтобы эти слова вбить обратно в
глотку вместе с обломками зубов.
какой пойдешь... Что томит тебя?
не могу. Говорят, потому волк и воет, что петь не умеет!.. Мне хуже, чем
волку, я не могу даже взвыть. Меня тянет неведомая сила, как осень птиц
заставляет собираться в стаи и улетать в неведомые края. Сколько их
долетает?
Ну, не знаю, но что-то есть? Здесь мое тело, а сердце... или душа, уносится
Контровский Владимир
Панов Вадим
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Андреев Николай
Лукин Евгений