Кван, вскидываясь поперек конской холки. - Догоняй!
у самой площадки - и мы остались один на один.
самокопания. Не место и не время. В эти недолгие мгновения собственное
бытие переживается особенно остро, и впору рассечь мир гордым выкриком: "Я
есть!" Воистину правы были древние, говоря, что в такие моменты "один меч
сам стоит спокойно против неба!.."
все лишние нити раздумий, еще тянувшиеся во мне.
совсем недавно подводил ко мне Гвениль. Теперь он был внимателен и
осторожен, теперь его Придаток был босиком и крепко держал рукоять обеими
руками, вознося огромный клинок Но-дачи над головой, словно собираясь
пронзить облако.
больше, замер странным шпилем над недвижным храмом его Придатка.
в Кабире! И поэтому прекрасно знал, что неподвижность Но-дачи была своего
рода вызовом, который можно было принимать или не принимать.
подшагивания, я выскользнул из ножен и медленно провел правую руку
Придатка Чэна по дуге вниз, назад и вверх, указав острием на лицо Придатка
Но-дачи. Затем я внутренне напрягся - и Придаток Чэн выставил вперед
пустую левую руку, одновременно поднимая левую ногу так, чтобы колено
очутилось почти у подбородка.
танцующей птицы Фэн с расправленными крыльями, правое из которых было
вдвое длиннее левого и сверкало на солнце.
двух - как стоял Придаток Но-дачи - но я не допускал даже тени сомнения в
исходе. Слишком часто мы стояли вот так у себя во дворе, водрузив на
поднятое колено Придатка Чэна пиалу с горячим вином, и я уже напрочь забыл
те времена, когда вино в конце концов расплескивалось.
зенита к западу, росли наши тени на земле - а мы все стояли, и только
когда шпиль над храмом слегка дрогнул и покачнулся, я позволил птице-Чэну
победно всплеснуть крыльями и встать на обе ноги.
безопасной, я уже понимал, что Но-дачи будет теперь действовать только
наверняка. Проиграв состязание в неподвижности и памятуя о разрезанных
ремешках сандалий, он не позволит себе ничего спорного, ничего лишнего,
ничего...
мечей Дан Гьенов моей семьи. Время для того, за что я и отличал род
Анкоров Вэйских, предпочитая его любым другим Придаткам.
над его правым плечом - и на миг остановился, не понимая, что происходит.
перед собой и принялся шарить в воздухе, словно пытаясь нащупать что-то,
невидимое никому, кроме него.
опасливом нетерпении.
сомкнулись, образовывая разорванное кольцо - как если бы в них оказалась
круглобокая чашка.
подминая хрусткую траву, но сам Но-дачи не изменил своего положения.
упираясь острием в невесть откуда взявшийся камешек.
демонстрируя высочайшее для двуручника Мастерство Контроля, остановился
точно вплотную к голове все еще смеющегося Придатка Чэна.
Чэна. Потому что Придаток Чэн одновременно с ударом поднес бесплотную
чашку к губам и отклонился назад, вливая в себя ее содержимое. Так что
голова его отодвинулась ровно на четверть длины клинка Но-дачи, и этого
вполне хватило.
равновесие - а в этой правой руке совершенно случайно был я.
Поэтому Но-дачи понял все, что должен был понять. Понял - и ударил на
полную длину клинка, сокращая дистанцию до безысходной и держась
по-прежнему на уровне головы моего Придатка. И мне даже показалось, что на
этот раз Но-дачи мог бы и не успеть остановиться - хотя, конечно, такое
могло только примерещиться.
чем разозленный неудачей двуручный меч.
ногах - вот он и не удержался. А я небрежно пощекотал живот Придатка
Но-дачи, после чего устало лег на плечо Придатка Чэна.
происходящем, но Придаток Чэн хрипло заорал, протестуя - и кувыркнулся
вслед, собираясь продолжить.
зря.
на землю еще в середине переката, и Но-дачи вонзился в землю на полклинка
левее.
остановился, пораженный неожиданной догадкой.
значит, должен был остановиться выше земли, над телом, а не в нем!
навершию моей рукояти. - Мне действительно жаль...
и немой вопрос бился в его трезвых глазах.
теряя сознание от мертвой хватки коченеющих пальцев.
скрипучий голос, и я еще успел увидеть троицу совершенно одинаковых
Блистающих, коротких и похожих на трезубец без древка; и все трое
размещались за поясом тощего нескладного Придатка... они звали Но-дачи,
торопя его, не давая мне договорить, узнать, понять - почему?!
кинжалы-трезубцы с одинаковыми голосами, и солнце, тусклое и горячее,
как...
обыкновению притворяться пьяным, и легкий прямой меч в его руке снует
проворней иглы в пальцах лучшей вышивальщицы Кабира - зрители на трибунах
замирают от восторга, и кто способен уследить за непредсказуемостью
движений улыбчивого Чэна, понять истинную причину, поверить в небывалое?!
поверить - увы, не оказалось их в первых рядах толпы, в конце концов
ринувшейся на поле... захлестнуло их рокочущей волной, смяло и разметало в
разные стороны. Тем и страшна толпа, что тонешь в ней, растворяешься, и не
прорваться тебе, не успеть, даже если и видишь ты больше прочих, и жгучий
гнев клокочет в твоей груди, подобно разъяренному огню в кузнечном
горне!..
головами гигантский эспадон в мощной руке Фальгрима Беловолосого, лорда
Лоулезского, и зычный рев северянина едва не перекрывал многоголосье