пусто глядя перед собою. Девочка, приблизившись, осторожно тронула
кончиками пальцев песочные часы, и тетенька сразу очнулась: замахала
руками, замычала:
ее за щеку. - Я тебе пощупаю! Вещь хрупкая, стеклянная, редкая...
Поработай, тогда щупай!
когда скажете. Я же разве когда отказывалась? Это же вы сами: рано да
рано...
в чем душа держится... кормлю, кормлю - за что кормлю? Меня уж соседки и
то спрашивают: дура, спрашивают, ну за что ты ее кормишь? Ведь половину
отдаю, честь по чести. Чего не растешь, глистуся? - почти нежно спросила
она.
челюстями. - Мальца сбагрила, так тебя дьяволы на меня вынесли...
положила на прежнее место. Пальцем сделала девочке повелительный знак - та
нагнулась, - широко открыв рот, дохнула ей прямо в лицо.
тетеньку и не обижалась на нее. Она помнила, как недавно один из пришедших
- пожилой, перхотливый стражник, - запутавшись в своих ремнях и застежках,
буркнул: "Встала бы да помогла, колода! За что мы вас кормим?" И хотя
именно он уплатил тетеньке этой самой, очень полезной для дела жевательной
резинкой, девочка понимала, как горько бывает тетеньке порой и как ей
необходим кто-то младший и подчиненный.
завтра уведут, где хорошо?
понимаешь! Кто глупости слушает да повторяет где ни попадя, тех всех
стражники заберут! Вот уж будет тебе хорошо!
тетенька, пробормотав: "Все пойдут - так и мы пойдем..." и умостившись на
трубно екающей кровати, нажала кнопку, - в холле, освещенном прерывистым
светом жужжащей газосветной трубки, мигнула груша лампочки над дверью.
Дверь начала открываться, а девочка вдруг почувствовала, что больше не в
силах ни смотреть, ни слушать; к горлу у нее подкатило, руки дернулись к
лицу, чтобы намертво захлопнуть глаза, а если удастся, и уши, - и замерли
на полпути, потому что в комнату, одетый лишь в пыльную - рубашку? тунику?
тряпку? - спокойно вошел мальчик.
другой рукой по столику и не сводя с гостя остекленевшего взгляда,
машинально нащупала и перевернула песочные часы - подставка громко цокнула
в тишине, и, казалось, стало слышно, как течет песок.
пружины. Одернула подол рубахи, непроизвольно попытавшись прикрыть
тошнотворные колени.
пунцовыми.
воротник. - Только я тогда знать не знала, что ты такой... - Совсем робко,
тихонько спросила: - А... а правду говорят, будто от тебя... детки
могут...
проговорила: - Я б его баюкала...
выстрелил:
волосы, так скрупулезно уложенные только что.
это... Ой, мамоньки! Ведь прознают во внутренних делах - распотрошат, как
есть живьем распотрошат - как, мол, я тебя выродила такого... Не я!! Не я!
- отчаянный крик бился в тесные стены. - Нас на второй день, кто уцелел,
сюда свозили - колесо лопнуло, шофер менять стал. А тут из рощи ты выполз
- обгорелый, чокнутый, взрыв там был какой-то... Ну, я тебя взяла да
вечером профессоровой жене отдала - ихний-то сыночек погиб... Из рощи
приполз!! Поняли?! - неизвестно к кому обращаясь, выкрикнула она - и
затихла, кулаками растирая слезы.
молнией метнулась к нему, с грохотом уронив ширму; ввинтился в уши
тетенькин вопль: "Не тронь, заразишься!", и девочка с неожиданной силой
дернула Мутанта за локоть, снова повернув к себе.
если узнают, что ты с нами знался! Ты кто? Тебе чего? Ты злой?!
мальчик, холодно глядя в ее громадные раскаленные глаза. - Только тупым.
заботится! Я ее люблю! А тупые не любят!
всхлипывая, что-то жалко бормоча и причитая, уткнулась в подушку. Мальчик
молчал, его узкое лицо было неподвижно как маска.
молчал. - Ты забыл все, да? Я знаю, так бывает, это просто болезнь, -
робко попыталась она его ободрить. - Это называется ам... ам... - с
беспомощной злостью выдохнула воздух носом. - Забыла. Учитель знает.
Учитель самый умный.
насекомым. Она отступила на шажок.
Он тебе все-все объяснит.
он, выбрасывая вверх иссохшие желтые руки так, что широкие рукава валились
на плечи, кричал:
вместо сердец, лишайник вместо душ! И господь расколол стекла, расплавил
камни, истолок лишайник! Радуйтесь! Радуйтесь! Радуйтесь!
скандировал класс - два десятка детей, теряющихся в сумраке рядом с ярко
высвеченной фигурой на кафедре.
оставил господь других, чтобы вы узрели позор их! И оставил господь меня,
чтобы я наставил вас! Радуйтесь!
оглядывая приспособленный под класс бетонный бункер, подтягивала нараспев
за всеми - и ей было отчего-то так горько, как иногда бывало по утрам,
когда распадался, крошился сон о радуге, луге и песчаном дне речки,
отчетливо видимом сквозь напоенную солнцем воду.
все сызнова без прикрас! Радуйтесь!
Шилова Юлия
Конюшевский Владислав
Березин Федор
Флинт Эрик
Акунин Борис
Шилова Юлия