человеческие, химия! раздается от двери; мысли мои сразу принимают иное
направление.
комнаты Кепкин, которого жена бьет. Кепкин-здешний, Кепкин-ординарный, не
подозревающий о своей великой роли в вариаисследовании, особенно в создании
Нуля. (Но, может быть, подозревает... да что там знает?! Может, он не больше
здешний, чей я? Вероятность совпадения двух надвариантных состояний в одном
здесь-сейчас практически равна нулю, но все-таки...)
трогает. Он подходит ко мне, с размаху бьет по плечу:
продолговатое, как огурец, лицо выражает таинственность.
Пятому измерению... на унитаз, не вижу причин замалчивать историю его
переброса. Тоже было на что посмотреть. Но, чтобы стало понятней, начать
надо со статей об "южноамериканском эмоциотроне".
(которого, понятно, никто из нас не знал) один наш академический журнал,
далеко не самый солидный, такой, что грешил и популяризацией, иногда даже
фантастикой. Да и первоисточник был ему под стать: какой-то объединенный
инженерный вестник латиноамериканских республик "Ла вок де текнико" "Голос
техники". Статьи трактовали как об упомянутой машине, так и о результатах
исследования на ней нейропсихических рефлекторных сетей и сложного поведения
многострадальных жертв науки собак.
городе с прелестным названием Эсмеральдес, на берегу Тихого океана. Собак
для него, похоже, ловили по всему побережью. для них эта машина была
страшнее атомной бомбы. Идея опытов, впрочем, была передовой и актуальной:
перейти от изучения искусственно изолированных воздействий на организм (ну,
те же павловские опыты, когда у собаки выделяется слюна и желудочный сок
сначала от вида пищи и звонка, затем только от звонка... опыты с двумя-тремя
факторами, которые все переживают и поныне) к комплексам. Чтобы были
воздействия по многим входам сразу: и вид пищи, и свет, и звуки,
предвещающие опасность, соблазнительные запахи самки, жара-холод, дождь,
вибрации словом. как оно и в жизни бывает. Потому что не сводятся
комплексные впечатления к сумме элементарных, это же ясно.
быстродействующий электронный идиот, а самообучающаяся, с гибкими связями,
обобщающей памятью, внутренней перестройкой; такие относят к классу
персептрон-гомеостатов. И она у них, похоже, была. Была и камера комплексных
воздействий; в нее помещали исследуемых псов, фиксируя их там ЭСС
(электродной считывающей системой).
повел плечами:
Мюллер? Не иначе как эсэсовский врач, убежавший от виселицы, его работа. Или
его отпрыск и достойный воспитанник. Неспроста же система зашифрована
довольно прозрачно: "эс-эс".
шкуре клемм. По науке это правильно: такие электроды сами по себе изрядные
воздействия. Было почти некасаемое считывание биотоков: каждый электрод
заостренный на иглу электрический контур подводился микрометрическим винтом
к нужному месту (вблизи позвоночника, у головного мозга, около хвоста, носа,
пасти, на животе и т. п.) так, что возникал некий "саркофаг" из острий.
Собака не могла пошевелиться, ее сразу кололо; даже взлаять или взвыть она
не могла для этого же надо раскрыть пасть. "Издаваемые животными звуки, как
и его выделения и движения, не могут быть однозначно истолкованы электронной
машиной, педантично писали авторы: С.-М. Квадригес, тот же Мюллер и Б. Кац.
Картину распределения нервных потенциалов могут поставить только сами эти
потенциалы". Словом, три четверти собак гибли еще до опытов, на стадии
отбора и привыкания к ЭСС, бесились. Уколовшись об один заостренный контур,
псина, естественно, пыталась отдалиться от него, натыкалась на другие,
шарахалась и от них и так со все возрастающей амплитудой, с нарастанием
страха и боли. Таких приканчивали. Остальных, зафиксировав в камере тысячами
игл, экспериментаторы нагружали различными комплексами впечатлений и
воздействий: приятными, неприятными, смешанными с нарастающей силой звуков,
запахов, вибраций... вплоть до мчащей на собаку машины на стереоэкране. Эти
собаки, как правило, тоже не переживали опыт. "Нейрофизиология
предстрессовых состояний, а также стресса, .коллапса и бешенства собак
изучена нами с наибольшей полнотой", не без самодовольства отмечали авторы.
результаты, а так называемый "феномен четырех собак" собак под номерами 98,
412, 2750 и 3607 (числа говорят о размахе опытов), которые при некоторой
предельной .нагрузке отрицательными воздействиями... исчезли из камеры. Были
и нет. Электронная машина некоторое время, до минуты, регистрировала их
"присутствие" в виде потенциалов и импульсов, затем и она отмечала нуль.
Исчезновение собаки No 3607 удалось заснять на кинопленку.
нулю, писали добросовестные авторы. Мы отдаем себе отчет и в том, что само
сообщение об этом феномене бросает тень на наше исследование, заставит
кое-кого усомниться в истинности его результатов. Тем не менее мы сообщаем о
нем, потому что это было".
библиотеке две подшивки "Ла вок де текнико", обложился ими и словарями
испанского языка, искал: нет ли еще чего-нибудь на эту тему? И нашел.
Заметка в форме письма в редакцию (так научные журналы публикуют
непроверенные сообщения) извещала, что одну из исчезнувших собак, сеттера
темной масти с приметным желтым пятном (No 2750), обнаружили на окраине
Эсмеральдеса изможденную, грязную, в репьях; на хвосте была привязана
консервная банка. Пес побывал в переделке. Авторы (на сей раз только Мюллер
и Кац: Санчес-Мария Квадригес. видный физиолог, вероятно, испугался за свое
реноме) изучили жестянку, надеясь установить, куда ж попал пес из камеры.
Но в магазинах города консервов с такой этикеткой (бычья голова на фоне
пальм и моря) не было; продавцы сомневались даже, поступали или они
когда-нибудь в продажу. Запросили фирму "Торо" в Рио: когда выпускали
тушенку в таких банках, где продавали? и получили обескураживающий ответ:
никогда не выпускали. Этикетка была признана малопривлекательной и
забракована, ее не наклеили ни на одну банку тушенки. "Научный факт, каким
бы странным он ни казался, пытались свести концы с концами авторы письма,
подлежит обсуждению. Наше резюме таково: поскольку банок с такими этикетками
не было в прошлом и нет сейчас, то их время, видимо, еще не пришло.
Следовательно, собака No 2750 перешла из камеры эмоциотрона в будущее (три
других, вероятно, тоже), а затем наш мир настиг ее".
лабораторию автомобильное магнето, подвел провода от него к двум ввинченным
снизу в стул шурупам и, когда кто-то садился на стул, крутил ручку; севшего
подбрасывало на полметра. Мы ему платим той же монетой. И когда он рассказал
о письме в редакцию, даже совал журнал: "Ну, прлочитайте сами!" мы его
подняли на "бу-га-га". Этот шельмец желает, чтобы мы убили несколько дней на
перевод с испанского, а потом будет ржать (рлжать), указывать пальцем: чему
поверили! И мы Стриж. Радий и я послали его подальше.
и "собака у столбика" не остались пустым трепом за бутылкой вина. Здесь
Кадмич очень логично доказал, что южноамериканские собаки удалялись вовсе не
в светлое будущее, чтобы вернуться оттуда с банкой на хвосте, а по принципу
наименьшего действия в иные измерения.
знаток испанского, флибустьер и неустрашимый гидальго, переходил по Пятому.
входит в программу, чтобы обычный максимум вероятия). Электроды ювелирно
подведены к "акупунктурным точкам" его тела не только через кресло, но и к
голове, лицу, шее, рукам посредством электродных тележек (наш вид
южноамериканской ЭСС применительно к человеку: не такой жестокий, упор
больше на сознательность). Я за пультом "мигалки", Алла Смирнова на
медицинском контроле, Стриж (в том варианте, где он есть) ассистирует. Тюрин
переживает.
Первые шесть не дали ничего. Кепкину задано внушать себе отрешенность,
покой, ясность воспарить над миром. "Все до лампочки..." доносится к нам с
помоста. "Все до срл..." Алка негодующе хмыкает в углу.
сходных вариантов.
отрешенности и переходу: в нем музыкальные фрагменты из Вагнера,
моцартовского "Реквиема", Шестой и "Фатума" Чайковского все вселенское,
горнее, потустороннее в ревербирующем электронном звучании.
свободно двигаться, совершать приспосабливающиеся к переходным вариантам
действия. Все затаили дыхание.
Эриксон Стивен
Прозоров Александр
Березин Федор
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Березин Федор