этого следует... Ну, вот, например, возьмем звезды. Право же, есть что-то
в этой вашей астрономии... что-то такое... непристойное, что ли,
подглядывание какое-то... А зачем?? Звезды ведь не для того, чтобы
подглядывать за ними, за их жизнью... Звезды ведь для того, чтобы ими
любоваться, согласитесь...
уж, уговаривал, просил, умолял даже каждой черточкой своего
невыразительного серого личика. Но на Малянова эта его речь подействовала
почему-то раздражающе, и он, не думая, брякнул:
Глуховым!.." - тут Малянов осекся, потому что Глухов побелел, даже
позеленел как-то и совсем задвинулся в глубину огромного кресла. Никогда
еще Малянов не видел до такой степени испуганного человека.
мной все в порядке. Ничего со мной не случилось.. и не случалось...
холодильника сифон и высокий стакан. Зашипела струя, стакан очутился перед
Глуховым, но тот пить не стал, даже в руки его не взял и посмотрел на
него, как будто это отрава какая-то. Он только облизнул сухие губы сухим
языком и еще глубже засунул слабые свои папки между колен.
Алексеевич, - шелестел он. - Вы не верьте. Как можно верить?.. Явные
жулики...
свирепо.
Вы, кажется, решили, будто я что-то знаю про них. Но ведь я ничего не
знаю, уверяю вас.
прищуриваясь.
поставил на этой теме.
водой из стакана. На лице его вновь обозначился румянец. Он улыбнулся и,
неумело изображая развязность, вольготно расположился в кресле, засунув
большие пальцы рук под подтяжки.
волновали вовсе - он, казалось, совершенно оправился от своего неодолимого
страха и держал теперь себя как ни в чем не бывало.
развязностью. - Откуда же мне это знать, посудите сами, Дмитрий
Алексеевич?
понимаешь, что это не жулики.
милиции, а не здесь.
что не тешь себя иллюзиями, это не жулики. Какое дело жуликам до твоих
полостей устойчивости?
перспективе выводит человечество в ряды сверхцивилизаций, делает нас их
соперниками во Вселенной. Естественно, они предпочитают расправиться с
соперником, пока тот еще в колыбели. Как это сделать? Высаживать десанты?
Взрывать арсеналы? Зачем? Надо именно так: тихо, бесшумно, почти
безболезненно скальпелем по самому ценному, что есть у человечества, - по
перспективным исследованиям...
значит, сверхразум, сверхгуманность, сверхдоброта!..
доброта, заметь себе, пожалуйста, а сверхдоброта.
Методы, Фил! Ты пойми, это сверхмощная организация. Он же способен
исчезать и появляться мгновенно... это же как волшебство! Если
сверхцивилизация, то они, с нашей точки зрения, почти всемогущи. И вдруг
такая дешевка - доведение до самоубийства, шантаж, подкуп.
Вечеровский. - Когда тебе на щеку садится комар, ты бьешь по нему с такой
силой, что мог бы уничтожить всех комаров в округе. Это целесообразно?
чувствуешь несоразмерности? При их всемогуществе. Ну зачем им поднимать
весь этот шум? Зачем им нужно, чтобы Малянов бегал по знакомым и жаловался
в милицию? Зачем? Ведь куда проще было подсунуть ему тухлого омара - и
концы.
Вечеровский, снова принимаясь разливать кофе. - Сверхгуманность.
же и без убийства, в рамках, так сказать, гуманности... Мощно так,
например, - садится Малянов работать над своей статьей, и сейчас же у него
разбаливается живот, да так, что никакого терпежу нет, и уже ни о какой
работе говорить невозможно. Отложил работу - все прошло, снова взялся за
нее...
слушает. Вечеровский сидел и нему боком и, крутя в пальцах драгоценную
трубку, пристально глядел на Глухова, а Глухов вдруг забеспокоился,
зашевелился, снова съежился в кресле, и главки его приняли выражение, как
у загнанного зверька.
принялся старательно выбивать и вычищать трубку.
а скорее даже вызывающе. - Я ваш взгляд понимаю вполне определенным
образом... И я раньше замечал такие взгляды.. И ваши прежние намеки! Я
хотел бы изъясниться сейчас же и окончательно! И пусть Дмитрий Алексеевич
присутствует... Посудите сами, Дмитрий Алексеевич, - он повернулся к
Малянову. - Будьте судьей. Да, у меня было нечто подобное... Но это
аллергия, и не более того. Болезнь века, как говорится..
связь, пожалуй, была... Но ведь не более того. Не более того, Филипп
Павлович! Аллергия - и не более того!..
ибо кое-что ему стало понятно.
марта, стоило Владлену Семеновичу сесть за свою диссертацию, уже почти
готовую, между прочим, как его поражала головная боль, причем столь
сильная, что он вынужден бывал работу свою прекращать Это длилось
несколько месяцев и кончилось тем, что Владлен Семенович свою диссертацию
и вовсе отставил.
хочу подчеркнуть, что я отставил ее, как вы выражаетесь, только временно и
исключительно по совету врачей. И я попросил бы никаких аналогий здесь не
проводить. Всякие аналогии здесь совершенно неправомерны.
качественного анализа", - с готовностью отбарабанил Глухов.
что задает Глухову такие же вопросы, какие Снеговой задавал вчера ему,
Малянову.
продолжал между тем Глухов. - Врачи посоветовали, и я отложил пока эту
работу. Пока! В конце концов в мире достаточно прелести и без этой моей
работы... И потом я, знаете ли, амбиций никаких не имею, да и не имел
никогда... Я ученый маленький, а если по большому счету, то и не ученый,
собственно, а так, научный сотрудник. Конечно, я люблю свою работу, но с
другой стороны... - он поглядел на часы и всполошился: - Ай-яй-яй-яй!
Поздно-то как! Я побегу... Я побегу, Филипп Павлович! Извините меня,
друзья мои, но сегодня же детектив по телевизору. Ах, друзья мои, друзья