они едины, и это единство олицетворяет сущность самой Руси, где люди не
разъединены так, как случилось в других начавших уже дряхлеть странах.
Разве осмелился бы византиец, веками воспитанный в унижении перед высшей
властью, просто заговорить с императором? И разве императору свободное
общение с обыкновенными людьми не показалось бы крушением основ империи?
На Руси - иное.
воинами родовых дружин, и их предводитель не мог быть иным, чем князь
Святослав. Мудрость Святослава как раз в том и заключалась, что он
оставался простым и понятным людям, не теряя величия, был грозным, не
опускаясь до бессмысленной жестокости, и при этом всегда оставался самим
собой, потому что человек, не имеющий своего лица, не внушает уважения.
беседовал с новым гриднем, расспрашивал об обычаях вятичей, о земле, на
которой жили эти лесные люди. Если Алк затруднялся с ответом, поучал без
осуждения:
Спроси лучше знающих людей, а потом расскажи. Любознательный знание
добудет, а лживый и ленивый, если знает - забудет. Ленивых и лживых не
люблю....
сказал задумчиво:
вашей Оке тоже, но вода бегущая, неласковая. Здесь вода стоячая, темная,
недобрая. До теплого моря хочу дойти, до синей воды, где плавали ладьи
отца моего, князя Игоря Старого. И не путником мимоезжим прийти к морю, но
стать на берегах его крепко...
раздумывает вслух. Но слова о теплом море словно вошли в душу, и юноша
выпалил звонко, по-ребячьи:
в бока и раскачиваясь от смеха всем грузным телом. Смущенный Алк опустил
глаза.
повернулся к воеводе. - Слышишь, воевода, о чем отрок мечтает? Подальше
глядит, чем иные седобородые мужи. Иные ведь думают, что сверну я шею
хазарскому царю и обратно в леса упрячусь. Знаешь ты таких недомысленных
мужей, воевода?..
оглянувшись на Алка.
воеводой начнется тайный разговор, который не должны слышать даже ближние
гридни-телохранители.
весеннему походу на Хазарию.
так что может и не понадобиться болгарская помощь. Печенеги привели из
Дикого Поля многотысячные табуны степных коней. В конные дружины Святослав
звал всех, кто умел держаться в седле, невзирая на род и достаток, если у
кого не было оружия - давали из княжеских запасов. С утра до позднего
вечера на лесных полянах слышался топот копыт, звон оружия, повелительные
крики десятников и сотников. Новые дружины обучались ратному делу. Не было
уже отдельных ратей полян, северян, радимичей, кривичей, древлян,
дреговичей и вятичей - было единое Войско Русское, и главой всему войску
был князь Святослав Игоревич.
Дикого Поля и на Оке, чтобы в Итиль не проскользнул ни конный, ни пеший
лазутчик. Ни к чему знать хазарскому царю о готовности войска. Когда
придет время князь Святослав сам оповестит о походе. А пока пусть нежатся
хазарские правители в награбленном богатстве, пересчитывая мзду с торговых
караванов. Как весенний гром будет для них поход князя Святослава!
который отправлялся к хазарскому царю:
сила, за немногими громкими словами - сила великая. Сильный прошепчет, а
слышат все. А крика слабого только заяц испугается, да и то потому, что
отроду пуганый. Всего три слова передашь царю: "Иду на вы!" Сказав молчи.
Смертью грозить будет, молчи. Помни: в молчании твоем - сила...
отправляется, рубаху перепоясал черным похоронным поясом, а лицом весел,
невозмутим. Меча у гонца не было, только короткий нож за пояс заткнут,
чтобы самого себя до сердца достать, если придет крайний случай.
Немыслимого мужества и жертвенности человек. По нему хазары о всем русском
воинстве судить будут. Не на посольский разговор отправляется гонец - на
смертельный поединок. Доблесть хазарам показать, чтобы поколебать их дух
еще до битвы.
пола, будто память о себе навечно вколачивая. Потянулись из избы воеводы и
бояре-советчики. Возле княжеского кресла остались только гридни.
завел, а Святослав посчитал полезным сохранить. Понадобятся зачем-нибудь
гридни - вот они, они рядом. А если ненадобны, то будто и нет их, столь
молчаливы и ненавязчивы. Как копья, прислоненные до поры к стене...
смышленый ты. Угадай, зачем я хазарского царя о походе сам упреждаю?
непонятен. Всем известна воинская мудрость: нападай внезапно, не давай
врагу изготовиться к войне, тогда твой верх. А князь Святослав сам
извещает хазарского царя о походе. Должен быть в этом какой-то смысл,
князь ничего без смысла не делает...
недоумении. А догадаться просто. Сам поразмышляй, намного ли опередит
гонец идущее следом войско?
выведет на битву. Но трепет у него в душе от нашей дерзости будет великий.
Решит царь, что безмерно сильны мы, если сами о походе предупредили. Того
мне и нужно.
рассуждал дальше:
А что получится, если царь не успеет всех собрать? Разбредутся кто куда,
разыскивай их потом по степям. Лучше гонца послать: собирайтесь-ка вместе,
а я не замедлю, приду. Так-то вот, отроки!
Путь ей предстоял неблизкий, но привольный: вниз по великой реке Волге до
самых низовьев, где на островах, образованных волжскими протоками,
притаилась за глиняными стенами столица Хазарии - город Итиль.
По дороге к ним присоединялись со своими ордами печенежские князья,
заранее оповещенные гонцами о начале похода.
тяжелая поступь спугнула сонный покой хазарской столицы.
что накануне был большой торг и усталые горожане крепче обычного спали в
своих жилищах, к воротам Итиля подъехали всадники, забарабанили древками
копий.
вниз. Промедление было опасно, перед воротами ждал сам царь Иосиф, царь
Хазарии и многих соседних земель.
копья, приветствуя царя. В почтительно прикрытых глазах стражников -
любопытство, тревога. Неожиданное возвращение царя в столицу было
непонятным и пугающим. Лишь дела чрезвычайной важности могли оторвать царя
Иосифа от милых его сердцу весенних степей, где буйно поднималась свежая
трава, струи ручьев и речек еще сохраняли прохладу, а солнце не пекло, но
ласкало кожу...
расспрашивать гром, почему он гремит или молнию, почему она огненной
стрелой проносится по небу?..
которых многие прожитые десятилетия сократили время сна до короткого
забытья, брели к храмам на утреннюю молитву, да ночные сторожа дремали на
перекрестках, опершись на древки копий. Но старцы отрешены от земных забот
и не любопытны, а сторожа молчаливы, и в городе мало кто узнал о
возвращении царя.
войлока и дерева, похожим на юрты, по купеческим глинобитным домам,