Песню победы воины гордого племени всадников пели перед большим костром,
когда враги приходили на их землю. Тогда мужчины пили горячую кровь
жертвенных лошадей и шли защищать город старого Кардаша, спасать женщин,
детей и скот. Тогда один угорский воин был сильнее пяти булгар...
поблескивая железными шлемами, чужие воины. Они разделились, как птицы в
полете, на три хвоста. Врагов было в десять раз меньше, чем охотников у
костра, но Сопр молчал. Манси сбились в кучу, как пестрые угорские овцы.
Только Ласло вышел навстречу чужим, размахивая узким кривым мечом.
Передний воин выбил из рук его меч и засмеялся. Ласло был травой, а русый
пришелец - тополем.
железной груди и сказал:
ноги и закричал:
гладить его, как пса.
родовым серебром и мехами.
чужие бородатые воины. Манси несли им короткохвостых соболей, красных
караганов и мягких куниц. Жены шли за охотниками, прижав к мокрой от слез
груди круглые булгарские чаши, шейные кольца и кувшины.
перевязывали белыми витыми ремнями. Серебряные чаши и узкогорлые кувшины
они складывали в широкие кожаные мешки.
обратно, к лесу, как густогривые волки от стада. Бежали они легко, ступали
мягко на каменистую землю доброго и смешного народа. Манси смотрели им
вслед и не знали, кто спас их от железных воинов - Великий Нуми-Торум или
добрый Мир-Суснэ? Кому им надо завтра приносить жертву за свое избавление?
ношу и пошел назад. Он подошел к костру, долго глядел на притихших людей,
худых и грязных, замученных болотной хворью.
предводитель и снял с головы железный шлем.
его к ногам Сопра и вернулся к своим воинам.
в лесу. Манси потянулись от потухшего костра один за другим к своим чумам.
Никто громко не радовался, никто не горевал. Казалось, ничего не случилось
в стойбище братьев, не было чужих воинов, а был короткий сон.
собак, доедающих белого коня, и думал. Он думал о бородатых пришельцах с
железной грудью, быстрых, как ветер, и крепких, как камень, думал о
покорных охотниках, замученных голодом, хворью и жадностью своих богов.
Мужчины из его племени не отдадут родовое серебро так покорно, как братья.
лодке. Надо ехать.
Сопра. Старик стоял перед ним довольный и важный, забыв позор и горе
своего народа.
Оскор. - Ты станешь беднее раба...
бережет Нуми-Торум и настороженные луки с толстыми стрелами. Я смеюсь над
русыми пришельцами.
густой травой через редкий березник, шли рядом. Сопр рассказывал о
синеглазых воинах.
много лодок. Весной они кладут свои узкобокие лодки-ушкуи на плечи и несут
их по земле Немь до речки Волок. Эта маленькая речка сестра Голубой Камы.
Потом они спускаются к нам за мягкими шкурами и серебром.
зелень ирги и колючего повоя. Сопр быстро находил лазы в темной чащобе и
нырял в них, а Оскор пробирался, как тяжелый зверь, давил и ломал кусты.
Под ногами блистала вода тихого маленького залива, в трех шагах от него в
лодке сидел Шавершол.
берегам, оставляя за собой побелевшую воду. Клочки тумана спешили укрыться
от него в тихих заливах.
него бесшумно греб Оскор, за спиной покачивался Шавершол.
Ударят они гребками, метнется лодка, как малая рыба от щуки, прошумит вода
по ее сосновым бокам и закрутится позади. Мах за махом - и ближе послы к
мудрому слову. Скоро увидят они широкое горло речки Мясная вода и Сопр
поведет их тайной тропой к Большому шаману.
него, и понял - Сияющий вышел на небо. Много раз встречал Оскор желтое
солнце, много спел утренних песен, но солнце всегда казалось ему новым,
всегда родным...
большой воды.
шевелился, слушал песню голубой воды и зеленых гор, веселую песню светлого
утра.
темные камыши.
черноголовым камышам.
по каменистому дну и уткнулась в берег. Ступив на землю, Оскор выдернул
меч и побежал к костру. За ним выскочили Сопр и Шавершол.
берегу, искали следы человека, хозяина огня, и не находили. Но только сели
к костру, из зеленой чащобы вышел Большой шаман. Старый Сопр и угры от
удивления и страха прилипли к земле.
осторожно спросил:
думал.
слова, - сказал Шавершол хозяину Синей пещеры и встал.
далеких предках моего народа, о горькой судьбе наших племен и о мудром
шамане Чань-Наги.
придут к нам еще. Речные дороги не зарастают... - Большой шаман замолчал,
долго глядел на Великую Голубую реку, потом сказал Сопру: - Возьми лук и
принеси Нуми-Торуму жертвенную птицу маншин.
ослабевшие. Встретили нас глухие леса и гнилые болота. Но мы остались
здесь: идти вперед не было сил. И мы не знали, куда нам идти... Большим
шаманом шести наших племен был тогда мудрый Чань-Наги.
горе. По Голубой Каме приходили к нам чужие люди. Они оставляли железные
ножи и серебряные чаши, забирали наши меха и уходили домой. Чужие люди не
видели, кто приносит на вершину горы мягкие шкуры. Они не знали дорогу к
нашим паулям. Мы были сыты и богаты, не боялись голода и болезней. Умер
мудрый Чань-Наги и Великий Нуми-Торум стал глупее нетопыря. Но народ наш
все еще верил ему, приносил в жертву последних коней, отдавал бессильному
богу типчаковой степи половину добычи... Душа моего доброго народа ослепла
от едкого дыма чувалов.
красные угли, темнели и рассыпались.
пещеры молчал.