знаешь. А мы даже и не в мундирах. Ну что, как проспится да в Петербург
махнет донесение? (Уходит в задумчивости вместе со смотрителем училищ,
произнеся:) Прощайте, сударыня!
столичную штучку. Приемы и все это такое... Ах, как хорошо! Я страх люблю
таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень
понравилась: я заметила - все на меня поглядывал.
не уместно.
полно! Где ему смотреть на тебя? И с какой стати ему смотреть на тебя?
литературе, то взглянул на меня, и потом, когда рассказывал, как играл в
вист с посланниками, и тогда посмотрел на меня.
лишь бы только. "А, - говорит себе, - дай уж посмотрю на нее!"
того, что он говорил, правда? (Задумывается.) Да как же и не быть правде?
Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке.
Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь.
С министрами играет и во дворец ездит... Так вот, право, чем больше
думаешь... черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как
будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
нем образованного, светского, высшего тона человека, а о чинах его мне и
нужды нет.
достаточно! Вам все - финтирлюшки! Вдруг брякнут ни из того ни из другого
словцо. Вас посекут, да и только, а мужа и поминай как звали. Ты, душа моя,
обращалась с ним так свободно, будто с каким-нибудь Добчинским.
знаем такое... (Посматривает на дочь.)
До сих пор не могу очнуться от страха. (Отворяет дверь и говорит в дверь.)
Мишка, позови квартальных Свистунова и Держиморду: они тут недалеко
где-нибудь за воротами. (После небольшого молчания.) Чудно все завелось
теперь на свете: хоть бы народ-то уж был видный, а то худенький, тоненький
- как его узнаешь, кто он? Еще военный все-таки кажет из себя, а как
наденет фрачишку - ну точно муха с подрезанными крыльями. А ведь долго
крепился давеча к трактире, заламливал такие аллегории и екивоки, что,
кажись, век бы не добился толку. А вот наконец и подался. Да еще наговорил
больше, чем нужно. Видно, что человек молодой.
тебя накормили хорошо?
ездит графов и князей?
значит, после еще лучше накормят. (Вслух.) Да, бывают и графы.
только мне мешаете! Ну что, друг?..
дадите ни слова поговорить о деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг?
любит этак распекать или нет?
хороший человек. Ну что...
или ...
идет о жизни человека... (К Осипу.) Ну что, друг, право, мне ты очень
нравишься. В дороге не мешает, знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, - оно
теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
всякого здоровья! бедный человек, помогли ему.
твоему барину?
барина!..
пожалуйста: на что больше барин твой обращает внимание, то есть что ему в
дороге больше нравится?
чтобы его приняли хорошо, угощение чтоб было хорошее.
смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь:
"Что, Осип, хорошо тебя угостили?" - "Плохо, ваше высокоблагородие!" - "Э,
говорит, это Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду".
- "А, - думаю себе (махнув рукою), - бог с ним! я человек простой".
так вот еще сверх того на баранки.
выпью за ваше здоровье.
вас сохрани шуметь! Идите себе! полно уж вам...
такое, что нам вдвоем только можно сказать.
уши потом заткнешь. (Обращаясь к Осипу.) Ну, друг...
валится, как будто сорок пуд сбрасывает кто-нибудь с телеги! Где вас черт
таскает?
его.) Был по приказанию! Как из бочки, так рычит. (К Осипу.) Ну, друг, ты
ступай приготовляй там, что нужно для барина. Все, что ни есть в доме,
требуй.
пускать в дом стороннего, особенно купцов! Если хоть одного из них
впустите, то... Только увидите, что идет кто-нибудь с просьбою, а хоть и не
с просьбою, да похож на такого человека, что хочет подать на меня просьбу,
взашей так прямо и толкайте! так его! хорошенько! (Показывает ногою.)