замешательства, какие часто бывают на корабле. Бутлер отправился узнать, в
чем дело; за ним вскоре вышел Синкрайт. Капитан, стоя, курил, и я
воспользовался уходом помощников, чтобы передать ему деньги. Он взял
ассигнации особым надменным жестом, очень тщательно пересчитал и подчеркнуто
поклонился. В его глазах появился значительный и веселый блеск.
отличной слоновой кости, хорошей художественной работы. Я выразил удивление,
что вижу на грузовом судне много красивых вещей.
не выказал своего опьянения ничем, кроме голоса, ставшего отрывистым, так
как он боролся с желудком,
"Бегущая по волнам" - бригантина, но на особый лад. Она выстроена согласно
личному вкусу одного... он потом разорился. Итак, - Гез повертел королеву, -
с женщинами входит шум, трепет, крики; конечно - беспокойство. Что вы
скажете о путешествии с женщинами?
ход.
так рассеянно, что я увидел всю партию. - Должно, потому что вы - я говорю
это без мысли обидеть вас - появились на корабле более чем оригинально. Я
угадываю дух человека.
задачей, которую я поставил ему ферязью и конем. Внезапно он смешал фигуры и
объявил, что проиграл партию. Так повторилось два раза; наконец я обманул
его ложной надеждой и объявил мат в семь ходов. Гез был красен от
раздражения. Когда он ссыпал шахматы в ящик стола, его руки дрожали.
играть с вами. Теперь поговорим о деле. Мы выходим утром в Дагон, там берем
груз и плывем в Гель-Гью. Вы не были в Гель-Гью? Он лежит по курсу на
Зурбаган, но в Зурбагане мы будем не раньше как через двадцать - двадцать
пять дней.
несколько утомительно.
мыслей, после чего забывал, что читаю. Я заснул поздно. Эта первая ночь на
судне прошла хорошо. Изредка просыпаясь, чтобы повернуться на другой бок или
поправить подушки, я чувствовал едва заметное покачивание своего жилища и
засыпал опять, думая о чужом, новом, неясном.
Глава XI
"Бегущая по волнам" больше не стоит у мола. Каюта опускалась и поднималась в
медленном темпе крутой волны. Начало звякать и скрипеть по углам; было то
всегда невидимое соотношение вещей, которому обязаны мы бываем ощущением
движения. Шарахающийся плеск вдоль борта, неровное сотрясение,
неустойчивость тяжести собственного тела, делающегося то грузнее, то легче,
отмечали каждый размах судна.
Встав, я посмотрел в иллюминатор на море и увидел, что оно омрачено ветром с
мелким дождем. По радости, охватившей меня, я понял, как бессознательно еще
вчера испытывал неуверенность, неуверенность бессвязную, выразить которую
ясной причиной сознание не может по отсутствию материала. Я оделся и
позвонил, чтобы принесли кофе. Скоро пришел Гораций, объявив, что повар
только начал топить плиту, почему предложил вина, но я решил обождать кофе,
а от вина отказался, ограничиваясь полустаканом холодного пунша, который
держал всегда в дороге и дома. Спросив, где мы находимся, я узнал, что, не
будь дождя, Лисс был бы виден на расстоянии часа пути.
что вам завтракать без него.
что этот человек подмечает все отношения.
дожде, - все равно; поэтому я с нетерпением вышел на палубу. Меня охватило
хорошо знакомое, любимое мною чувство полного хода, не лишенное беспричинной
гордости и сознания живописного соучастия. Я был всегда плохим знатоком
парусной техники как по бегучему, так и по стоячему такелажу, но зрелище
развернутых парусов над закинутым, если смотреть вверх, лицом таково, что
видеть их, двигаясь с ними, - одно из бескорыстнейших удовольствий, не
требующих специального знания. Просвечивающие, стянутые к концам рей острыми
углами, великолепные парусные изгибы нагромождены вверху и вокруг. Их полет
заключен среди резко неподвижных снастей. Паруса мчат медленно ныряющий
корпус, а в них, давя вперед, нагнетая и выпирая, запутался ветер.
взглянул на лаг, пятнадцати морских миль. В серых пеленах неба таилось
неопределенное обещание солнечного луча. У компаса ходил Гез. Увидев меня,
он сделал вид, что не заметил, и отвернулся, говоря с рулевым.
дожидающегося завтрака; и мы повели разговор. Я ожидал расспросов с его
стороны, но этот человек вел себя так, как если бы давно знал меня; мне
такая манера нравилась. Вскоре явился Синкрайт, отсыревший и просвеженный;
вчерашний хмель сказывался у него бледностью; руки дрожали. В то время как
сумрачный Бутлер говорил мало, Синкрайт говорил много и надоедливо. Так, он
подробно, мелочно ругал каждого из матросов, обращаясь ко мне с
разъяснениями, которых я не спрашивал. Потом он начал напоминать Бутлеру
подробности вчерашнего обеда в гостинице, копаясь в отношениях с
неизвестными мне людьми. Им овладела похмельная нервность. Между тем, желая
точно знать направление и все заходы корабля, я обратился к Бутлеру с
просьбой рассказать течение рейса, так как не полагался на слова Геза.
говорить или не говорить, Синкрайт тотчас предложил сходить вместе с ним в
каюту Геза, где есть подробная карта. Мне не хотелось лезть к Гезу,
относительно которого следовало, даже в мелочах, держаться настороже, тем
более - с Синкрайтом, сильно не нравящимся мне всей своей повадкой, и я
колебался, но, подумав, решил, что идти все-таки лучше, чем просить
Синкрайта об одолжении принести карту. Я встал, и мы прошли в каюту Геза,
где Синкрайт вынул из клеенчатой папки несколько морских карт, разыскав ту,
которая требовалась.
поэтому вначале я удивился, услышав ваше желание.
угодливой улыбки, - но такое отношение не мешает законному любопытству.
хлопнуть его по плечу, сказав: "Вы подделываетесь ко мне на всякий случай,
но, милый мой, я это отлично вижу".
верхний угол карты рукой, сделав движение вправо от меня, и, машинально
взглянув по этому направлению, я увидел сбоку чернильного прибора фотографию
под стеклом. Это было изображение девушки, сидевшей на чемоданах.
Глава XII
лиц быть узнанными без колебания на любом, даже плохом изображении, так как
их черты вырезаны твердой рукой сильного впечатления, возникшего при особых
условиях. Но это было не плохое изображение. Неизвестная сидела, облокотясь
правой рукой; левая рука лежала на сдвинутых коленях. Особый, интимный
наклон головы к плечу смягчал чинность позы. На девушке было темное платье с
кружевным вырезом. Снимаясь, она улыбнулась, и след улыбки остался на ее
светлом лице.
смотрю. Узнав девушку, я тотчас опустил взгляд, продолжая видеть портрет
среди меридианов и параллелей, и перестал понимать слова штурмана. Соединить
мысли с мыслями Синкрайта хотя бы мгновением на этом портрете - казалось мне
нестерпимо.
это воспоминание стояло в особом порядке. Увидеть ее портрет среди вещей
Геза было для меня словно живая встреча. Впечатление повторилось, но
{теперь} - резко и тяжело; оно неестественно соединялось с личностью Геза. В
это время Синкрайт сказал:
как он вошел. - Синкрайт, - продолжал Гез, - ваша вахта началась четыре
минуты назад. Ступайте, я покажу карту.
сигару. Не снимая дождевого плаща и сдвинув на затылок фуражку, Гез оперся
рукой о карту, водя по ней дымящимся концом сигары и говоря о значении
пунктиров, красных линий, сигналов. Я понял лишь, что он рассчитывает быть в
Гель-Гью дней через пять-шесть. Затем он скинул кожаный плащ, фуражку и сел,
Акунин Борис
Белов Вольф
Жюль Верн
Посняков Андрей
Свержин Владимир
Белогорский Евгений