за разом, с короткими промежутками раздавался переливчатый свист... и вдруг
он перешел в протяжный вой, который зловещим эхом отдавался в каменистых
стенах долины.
утес.
охотники, но не сразу заметил дамана. Он сидел на скалистом выступе и
надменно оглядывал долину. Величиной он был с большого кролика, но лапы
короткие, толстые, морда притупленная, точно у льва. Уши маленькие,
аккуратные, хвоста как будто вовсе нет. Минуту-другую я его разглядывал,
потом он повернулся на узком уступе, взбежал на самый верх скалы, там
постоял мгновение, определяя расстояние, легко перепрыгнул на соседнюю груду
камней и исчез в зарослях вьюнка - за ними, верно, скрывалась какая-то нора.
Я опустил бинокль и взглянул на охотников.
мне.
лицо, и почесал в затылке. - Сеть мы его никак не поймать, он все равно
убежать мимо люди.
положить сеть перед нора, и как он побежать, мы его хватай.
мрачную решимость. Мы пробрались сквозь густые дебри низкого кустарника и
наконец достигли первой груды камней, нагроможденных друг на друга так
несуразно, что, казалось, они того и гляди рухнут. Здесь мы рассыпались во
все стороны, как терьеры, и чуть не ползком двинулись в обход скалы,
заглядывая в каждую щель - нет ли там кого-нибудь. Как ни странно, первому
повезло Джейкобу; он высунул голову из чащи кустов и позвал меня, его потное
лицо так и сияло.
он.
какое-то живое существо: до нас доносились слабые шорохи, словно зверек
царапал лапами землю. Мы поспешно разложили костер из сухой травы у самого
входа в нору и, когда он как следует разгорелся, покрыли огонь зелеными
листьями: мгновенно к небу поднялся столб густого, едкого дыма. Мы развесили
над входом в нору сеть и большими пучками листьев погнали дым вглубь. Мы
усердно махали листьями, нагоняя дым в темную щель; он, клубясь, уходил в
глубину, и вдруг все понеслось с головокружительной быстротой. Из норы
вылетели два детеныша дамана, каждый величиной с морскую свинку, с разлету
ударились в сеть с такой силой, что сорвали ее с креплений и, все больше в
ней запутываясь, покатились в кусты. Следом выскочила мать, довольно крупная
и дородная зверюга, вне себя от ярости. Она выбежала из норы и тотчас
бросилась на ближайшего к ней человека - это оказался один из охотников:
даман мчался с такой быстротой, что охотник не успел уклониться: самка
вцепилась зубами ему в ногу и повисла на ней, как бульдог, издавая носом
громкое, устрашающее "уииии"! Охотник опрокинулся на плотный ковер вьюнка и
лежал там, отчаянно брыкаясь и воя от боли.
детенышей, но это оказалось не так-то просто. Домочадцы Фона разбежались
сразу же, едва на сцене появилась разгневанная мамаша, так что выручать
охотника, который дергался в кустах и орал благим матом, пришлось нам с
Джейкобом. Однако я еще не успел ничего придумать, как вдруг Джейкоб словно
очнулся от спячки. На сей раз события не застали его врасплох. Боюсь,
правда, что его поступок был продиктован вовсе не сочувствием к страданиям
товарища; должно быть, он понял: надо поскорей что-то делать, не то зверек
убежит и тогда ему, Джейкобу, не видать обещанных денег, как своих ушей.
Джейкоб схватил брезентовый мешок побольше и метнулся мимо меня - я никак не
ожидал от него, всегда сонного и медлительного, такой прыти. Не успел я и
глазом моргнуть, как он уже схватил ногу злосчастного охотника и запихнул ее
в мешок вместе с висящим на ней даманом. Потом туго затянул отверстие мешка
и с довольной улыбкой обернулся ко мне.
теперь уже не только от боли, но и от негодования. - Я его поймать!
охотник поднялся из зарослей вьюнка и с маху ударил Джейкоба по курчавому
затылку. Джейкоб взревел от боли и обиды и покатился вниз по склону, а
охотник тем временем встал на ноги, отчаянно пытаясь освободиться от дамана
и от мешка. Как ни прискорбно, должен признаться, что тут я просто опустился
на камень и хохотал до слез, ничего более разумного не пришло мне в голову.
Джейкоб тоже поднялся на ноги, выкрикивая угрозы и проклятия, и увидел, что
охотник пытается снять с себя мешок.
человек, добыча сейчас убежать!
вьюнка. К этому времени остальные охотники уже посадили детенышей в мешки и
могли теперь прийти на выручку товарищу; они оттащили Джейкоба и помогли
охотнику снять с ноги мешок. По счастью, даман выпустил из зубов его ногу,
когда попал в мешок, и, видимо, так перепугался, что уже не стал больше
кусаться, но, конечно, бедняга охотник порядком намаялся.
окружающих; как мог, я успокоил раненого охотника, отчитал Джейкоба за его
поведение и сказал ему, что из-за собственной глупости он получит только
половину обещанной платы за поимку зверька, а вторая половина пойдет
охотнику - ведь по милости Джейкоба он чуть не лишился ноги. Мое решение
все, включая, как ни странно, самого Джейкоба, встретили одобрительными
кивками и удовлетворенным хмыканьем. Я давно убедился, что у большинства
африканцев в высшей степени развито чувство справедливости и они от души
одобряют всякий справедливый приговор, даже если он вынесен против их самих.
двинулись дальше по долине. Мы окурили еще несколько пещер и ям, но
безуспешно и, наконец, без всякого кровопролития загнали и поймали большого
самца дамана. Теперь у меня их было целых четыре штуки - мне выпала просто
неслыханная удача! И я решил, что пора, пожалуй, возвращаться. Мы вышли из
долины, обогнули горный отрог, спустились по отлогим склонам, поросшим
золотистой, шелестевшей на ветру травой, и зашагали дальше. Дойдя до
местности поровнее, мы остановились покурить и передохнуть; я присел на
корточки в теплой траве и оглянулся на горы - оттуда донесся глухой раскат
грома. Да, мы и не заметили, что по небу к нам подплыла тяжелая мрачная
туча, похожая очертаниями на огромную персидскую кошку, и что она уже
растянулась по гребням гор. Под ее тенью зелень и золото гор померкли,
перешли в угрюмый темно-лиловый цвет, а долины чернели резкими косыми
полосами. Туча двигалась, меняла очертания и то свивалась, то развивалась,
словно месила и мяла горную гряду, как кошка мнет лапами гигантское кресло.
Временами в этой громаде появлялся разрыв, и тут ее пронизывало острие
солнечного луча; чистым золотом освещались горы под ним, трава на их
сумрачно лиловых боках вспыхивала изжелта-зелеными пятнами. С поразительной
быстротой туча становилась все темнее, мрачнее, словно бы разбухала,
готовясь пролиться дождем. И вот уже там рушатся, падают молнии, будто
колкие, зазубренные серебряные сосульки, и горы дрожат от раскатов грома.
этот гроза нас догонять.
над вершинами гор и, точно в замедленном прыжке, растянулась по небу позади
нас. Поднялся порывистый, холодный ветер и сейчас же полил дождь, сплошная
серебряная завеса; в первые же секунды мы промокли до нитки. Рыжая земля
потемнела и стала скользкой, дождь свистел в траве так громко, что
разговаривать было почти невозможно. Когда мы подошли к окраинам Бафута,
зубы у нас стучали от холода, а насквозь промокшая одежда леденила тело при
каждом шаге. Мы вышли уже на последний участок дороги, и тут дождь понемногу
стал стихать, еще побрызгал легким душем, а потом и вовсе перестал; с
промокшей земли поднялся белый туман и разбился о наши ноги, как огромная
волна во время отлива.
ГЛАВА IV. Монарх и конга
проснулся перед зарей, когда звезды только еще начали редеть и меркнуть,
когда даже самые молодые и восторженные деревенские петушки еще не пробовали
свой голос; меня разбудил рокот маленьких барабанчиков, смех, громкий говор
и мягкое шарканье босых ног по пыльной дороге внизу, перед домом. Я лежал и
прислушивался ко всем этим звукам до тех пор, пока пробуждающийся день не
окрасил небо за окном в нежно-зеленоватый цвет; тут я встал и вышел на
веранду посмотреть, что происходит.
розовато-лиловым и серым, там и сям их рассекали беспорядочным узором темные
полосы долин; в их глубине еще таилась черная и темно-лиловая тьма. Небо
было великолепное - черное на западе, где еще дрожали последние звезды,
желтовато-зеленое у меня над головой, а у восточной кромки холмов оно
переходило в нежнейшую голубизну, как перо зимородка. Я прислонился к той
стене веранды, которую сплошь оплела огромной паутиной бугенвиллея, точно
небрежно накинутый плащ из кирпично-красных цветов, и обвел взглядом
лестницу из семидесяти пяти ступенек, дорогу вниз и за ней двор Фона. По
дороге справа и слева надвигался плотный людской поток; люди смеялись,
болтали и время от времени били в маленькие барабанчики. Каждый нес на плече
длинный деревянный шест, а к шесту была привязана большая, конусом, связка
сухой травы. Рядом бежали ребятишки, они тоже несли на тонких деревцах
Шилова Юлия
Махров Алексей
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Шилова Юлия