Чтение 10–й страницы книги ~Королева Марго~

- Грегуар, подай мне аркебузу! - приказал хозяин своему слуге таким
тоном, каким сказал бы: "Подай господам стул!".

- Клянусь кишками папы! - зарычал Коконнас, обнажая шпагу. - Да
разгорячитесь же, господин де Ла Моль!

- Не надо! Право не стоит: пока мы будем горячиться, остынет ужин.

- Вы так думаете? - воскликнул Коконнас.

- Я думаю, что хозяин "Путеводной звезды" прав, но он не умеет принимать
гостей, особенно дворян. Вместо того чтобы грубо говорить нам: "Господа, вы
мне не нужны", лучше было бы сказать нам вежливо: "Пожалуйте, господа", а в
счете поставить: за господскую комнату - столько-то, за лакейскую -
столько-то, приняв в соображение, что, если у нас сейчас нет лакеев, мы их
наймем.

С этими словами Ла Моль мягко отстранил хозяина, Уже протянувшего руку к
аркебузе, пропустил в дом Коконнаса и следом за ним вошел сам.

- Ну хорошо, - сказал Коконнас, - но все-таки очень досадно вкладывать
шпагу в ножны, не убедившись, что она колет не хуже, чем вертела у этого
малого.

- Потерпите, дорогой спутник, - ответил Ла Моль. - Теперь все гостиницы
переполнены дворянами, съехавшимися в Париж кто на брачные торжества, кто на
предстоящую войну во Фландрии, поэтому другой квартиры нам не найти; а кроме
того, возможно, что в Париже принято так встречать приезжих.

- Черт побери! Ну и терпение у вас! - пробурчал пьемонтец, яростно
закручивая рыжий ус и сверкая глазами. - Но берегись, мошенник! Если у тебя
готовят скверно, постели жестки, вино выдержано в бутылках меньше трех лет,
а слуга менее гибок, чем тростник...

- Те-те-те, дорогой дворянин, можете не сомневаться, что вы будете здесь,
как у Христа за пазухой, - прервал его хозяин, оттачивая на оселке кухонный
нож, и пробормотал, качая головой:

- Это гугенот; все отступники совершенно обнаглели после свадьбы своего
Беарнца с мадмуазель Марго!

Помолчав, он добавил с такой усмешкой, что оба постояльца наверно
вздрогнули бы, если бы видели ее:

- Ну, ну! Забавно, что мне попались гугеноты.., и что как раз...

- Эй! Будем мы ужинать наконец? - прикрикнул Коконнас, прерывая
рассуждения хозяина с самим собой.

- Как вам будет угодно, сударь, - ответил хозяин, сразу смягчившись,
вероятно, под влиянием какой-то мысли, пришедшей ему в голову.

- Нам угодно поужинать, да поскорее, - ответил Коконнас и, повернувшись к
Ла Молю, сказал:

- Вот что, граф: пока нам приготовляют комнату, скажите: как, по-вашему:
Париж - веселый город?

- По правде говоря - нет, - ответил Ла Моль. - У меня сложилось такое
впечатление, что у всех встречных или встревоженные, или отталкивающие лица.
Может быть, это оттого, что парижане боятся грозы. Видите, какое мрачное
небо? Чувствуете, какая тяжесть в воздухе?

- Скажите, граф, вы ведь стремитесь попасть в Лувр?

- Да, и, мне кажется, вы тоже, господин де Коконнас?

- Ну что ж?! Давайте устремимся вместе.

- Гм! Пожалуй, поздновато выходить на улицу.

- Поздно или не поздно, а выйти придется. Мне даны точные приказания: как
можно скорее доехать до Парижа и тотчас по прибытии снестись с герцогом де
Гизом.

При имени герцога де Гиза хозяин насторожился и подошел поближе.

- Мне сдается, что этот бездельник подслушивает.

- Да! - сказал Коконнас, который, как все пьемонтцы, был злопамятен и не
мог простить хозяину "Путеводной звезды" не слишком почтительный прием.

- Да, я прислушиваюсь, господа, - ответил трактирщик, прикасаясь рукою к
своему колпаку, - но только чтобы услужить вам. Я услыхал имя герцога де
Гиза и тотчас подошел. Чем могу быть вам полезен, господа?

- Ха, ха, ха! Как видно, это имя обладает волшебной силой, судя по тому,
что из наглеца ты превратился в подхалима. Дьявольщина!.. Как тебя зовут?

- Ла Юрьер, - с поклоном ответил хозяин.

- Отлично; стало быть, Ла Юрьер, у герцога де Гиза такая тяжелая рука,
что может сделать вежливым даже тебя! Уж не думаешь ли ты, что моя легче?

- Не легче, граф, а короче, - возразил хозяин. - А кроме того, - добавил
он, - должен вам сказать, что великий Генрих - кумир парижан.

- Какой Генрих? - спросил Ла Моль.

- По-моему, есть только один, - ответил трактирщик.

- Прости, любезный, есть и другой, и я советую не говорить о нем плохо, -
это Генрих Наваррский. А кроме него, есть еще Генрих Конде, человек тоже
весьма достойный.

- Этих я не знаю, - сказал хозяин.

- Зато их знаю я, - сказал Ла Моль, - а так как я послан к королю Генриху
Наваррскому, то и советую не отзываться о нем плохо в моем присутствии.

Хозяин молча прикоснулся к своему колпаку и продолжал нежно поглядывать
на Коконнаса.

- Стало быть, сударь, вы будете разговаривать с великим герцогом де
Гизом? Какой вы счастливец, сударь: вы приехали, конечно, ради...

- Ради чего? - спросил Коконнас.

- Ради праздника, - ответил хозяин с особенной усмешкой.

- Вернее - ради праздников, - ведь Париж, как я слышал, захлебывается во
всяких празднествах; только и разговору, что о пирах, балах и каруселях. В
Париже много веселятся, а?

- Не так уж много, сударь, по крайней мере, до сегодняшнего дня, -
ответил хозяин. - Но я надеюсь, что скоро мы повеселимся.

- Однако на свадьбу его величества короля Наваррского в Париж съехалось
много народа, - заметил Ла Моль.

- Много гугенотов, это верно, сударь, - резко ответил Ла Юрьер, но,
спохватившись, добавил:

- Ах, простите, может быть, господа - тоже протестанты?

- Это я-то протестант? - воскликнул Коконнас. - Еще чего! Я такой же
католик, как его святейшество.

Ла Юрьер повернулся в сторону Ла Моля, как бы спрашивая и его, но Ла Моль
то ли не понял его взгляда, то ли счел нужным ответить на этот немой вопрос
вопросом же:

- Если вы, Ла Юрьер, не знаете его величества короля Наваррского, то,
быть может, знаете господина адмирала? Я слышал, что господин адмирал
пользуется благоволением двора, а так как я ему рекомендован, то я и хотел
бы знать, где он живет, если только его адрес не застрянет у вас в горле.

- Он жил на улице Бетизи, направо отсюда, - ответил хозяин с тайной
радостью, невольно отразившейся на его лице.

- То есть как - жил? - спросил Ла Моль. - Значит, он переехал?

- Похоже, что он переехал на тот свет.

- Как - "переехал на тот свет"? - воскликнули оба дворянина.

- Как, господин де Коконнас? - продолжал хозяин с хитрой усмешкой. - Вы
сторонник Гиза, и не знаете?

- Чего?

- Да того, что третьего дня, когда адмирал шел по площади
Сен-Жермен-Л'Осеруа мимо дома каноника Пьера Пиля, в него выстрелили из
аркебузы.

- И он убит? - спросил Ла Моль.

- Нет, ему только перебило руку и оторвало два пальца, но есть надежда,
что пули были отравлены.

- Как "есть надежда", негодяй? - воскликнул Ла Моль.

- Я хотел сказать - ходят слухи; не будем ссориться из-за слов; я просто
оговорился.

Ла Юрьер, повернувшись спиной к Ла Молю, многозначительно подмигнул
Коконнасу и явно издевательски высунул язык.

- Это правда? - радостно спросил Коконнас.

- Правда? - тихо спросил Ла Моль, убитый горестным известием.

- Точно так, как я имел честь доложить вам, - ответил хозяин.

- В таком случае я немедленно отправляюсь в Лувр. Найду я там короля
Генриха?

- Вероятно: он там живет.

- Я тоже пойду в Лувр, - объявил Коконнас. - А найду я там герцога де
Гиза?

- Возможно: он только что туда проехал, а с ним две сотни дворян.

- Ну что ж, идемте, господин де Коконнас, - сказал Ла Моль.

- Следую за вами, - ответил Коконнас.

- А ваш ужин, господа дворяне? - спросил мэтр Ла Юрьер.

- Ах да! - спохватился Ла Моль. - Впрочем, я, может быть, поужинаю у
короля Наваррского.

- А я - у герцога де Гиза, - сказал Коконнас.

- А я, - сказал хозяин, проводив глазами дворян, зашагавших по дороге к
Лувру, - почищу шлем, вставлю новый фитиль в аркебузу и наточу протазан.
Мало ли что может случиться!

Глава 5

В ЧАСТНОСТИ - О ЛУВРЕ, А ВООБЩЕ -О ДОБРОДЕТЕЛИ

Дворяне спросили дорогу у первого встречного и зашагали сперва по улице
Аверон, потом по улице Сен-Жер-мен-Л'Осеруа и подошли к Лувру в ту пору,
когда силуэты его башен уже начинали расплываться в сумерках.

- Что с вами? - спросил Коконнас, когда Ла Моль остановился перед
старинным замком, со священным трепетом разглядывая представшие его взору
подъемные мосты, узкие окна и островерхие башенки.

- Право, и сам не знаю: у меня вдруг забилось сердце, - ответил Ла Моль.
- Я ведь не так уж робок, но почему-то этот дворец представляется мне
мрачным и, по правде говоря, страшным.