песке, чем мы этим мало приятным открытием. Моим первым побуждением было
немедленно повернуть и уйти в другую сторону, однако желание выяснить, куда
же все-таки ведет эта тропа, одержало верх, и мы зашагали вперед. Мы шли, и
тропа становилась все отчетливее, пока наконец не привела нас на край
обрыва; здесь тропа прекращалась.
по этой дорожке, прыгает туда?
спуститься. Послушай... попробуем, а?
этой пропасти? Сломанную шею? Б-р-р! Да там чернее, чем было у нас в трюме,
и от водопада стоит такой грохот, что в пору голове лопнуть.
там, иначе сюда не вела бы эта тропинка. И я намерен узнать, что там такое.
вздумаешь совать нос во все, что возбуждает твое любопытство, ты и
оглянуться не успеешь, как сломаешь шею. Можешь мне поверить, там внизу тебя
уж, наверное, дожидается компания людоедов, и ты прямым ходом попадешь им в
лапки, если не уймешь свою жажду открытий. Вряд ли тебя так уж прельщает
встреча с дикарями, а? Послушай меня один раз: давай развернемся и ляжем на
другой курс. Да и время уже не раннее, пора нам где-нибудь стать на якорь.
то, что нам надо. Видишь, место там укромное, но достаточно просторное, воды
питьевой вдоволь, и от непогоды мы будем избавлены.
заработаем ангину и ревматизм, - возражал Тоби, которому мой замысел
пришелся не по сердцу.
я полез один. Утром увидимся.
спутанным корням и ветвям деревьев, растущих в расселинах скал. Тоби, как я
и ожидал, сколько ни ругался, а тоже полез вслед за мною - быстрый и ловкий,
как белка. Он скоро меня обогнал и приземлился на дно ущелья, когда я еще
едва одолел половину спуска.
памяти. Пять пенных струй, вырываясь из пяти узких расселин, вздутые и
замутненные после недавних дождей, соединялись в один головокружительный
каскад, с ревом обрушивающийся с восьмидесятифутовой высоты в глубокий
черный котлован, выбитый в мрачных скалах, громоздящихся вокруг, а оттуда
единым потоком устремлялись куда-то круто вниз в темную трещину, которая
проникала, казалось, до самых недр земли. А сверху по обе стороны ущелья
свисали огромные древесные корни, и влага сочилась по ним, сотрясаемым от
грохота водопадов. Было время заката, и в слабых, неверных его отсветах,
проникавших сюда под каменные кручи и лесные кроны, еще страннее, еще
необычайнее казалось все вокруг, сурово напоминая нам, что недалек тот миг,
когда мы окажемся в совершенной темноте.
в это дикое место вел человеческий след? Пожалуй, я все-таки ошибся, и это
вовсе не тропа, проложенная туземцами. Мысль такая была для нас скорее
приятной, нежели наоборот, ибо тем самым уменьшалась опасность нежелательных
встреч; и я в конце концов пришел к заключению, что, как ни ищи, нам никогда
бы не найти укрытия более надежного, чем это ущелье, на которое мы так
случайно набрели. Тоби со мной согласился, и мы тотчас приступили к сбору
валежника, чтобы соорудить себе шалаш для ночлега. Нам пришлось поставить
его у самого подножия водопада, ибо вода заливала почти все дно ущелья.
Последние мгновенья, пока еще не сгустилась тьма, мы употребили на то, чтобы
покрыть свой шалаш плоскими перьями особого вида травы, в изобилии росшей по
всем расселинам. Хижина наша, если только она заслуживала такого названия,
представляла собою несколько палок попрямее из того, что нам удалось найти,
приставленных наискось к отвесной стене ущелья и воткнутых нижними концами
не далее чем в футе от бурлящего потока. Мы покрыли их травой, подлезли
внутрь и там, вконец измученные, расположились, как смогли, на отдых.
вытянуть ни слова; а между тем звук его голоса мог бы послужить хоть
каким-то утешением, но Тоби пролежал всю ту бесконечную ночь молча и только
трясся, как паралитик, подтянув колени к подбородку и упираясь затылком в
мокрую каменную стену. Кажется, в нашем распоряжении было все, чтобы сделать
этот ночлег совершенно невыносимым. Хлестал дождь, против которого наша
бедная кровля была как жалкая насмешка, - напрасно старался я спрятаться от
изливающихся на меня струй: отодвигая один бок, я подставлял им другой, а
дождь находил в крыше все новые отверстия, чтобы сквозь них обрушиваться на
нас.
вообще-то не испугаешь. Но в ту жуткую ночь могильный холод на дне ущелья,
непроницаемая тьма и непереносимое чувство затерянности и безнадежности едва
не сломили меня.
нечто, отдаленно подобное первым проблескам дня, забрезжило сквозь тьму, как
я стал трясти своего товарища за плечо, оповещая его о том, что наступил
рассвет. Бедняга Тоби поднял голову и через минуту сипло произнес:
что с открытыми глазами мне еще темнее, чем с закрытыми.
что ли? Да это просто оскорбление - предполагать, что человек мог уснуть в
этой чертовой дыре!
молчание, а тем временем свету еще немножко прибавилось, и мы выползли из
своей берлоги. Дождь прекратился, но все вокруг сочилось и струилось. Мы
сняли вымокшую одежду и, насколько возможно, отжали ее. Потом попытались
восстановить кровообращение в застывших конечностях, изо всех сил растирая
их руками, и, умывшись из ручья и снова натянув влажное платье, стали
подумывать, что пора наконец нарушить наш затянувшийся пост, поскольку уже
двадцать четыре часа во рту у нас не было ни крошки. И вот на свет был
вытащен наш дневной рацион, и мы, усевшись на большой камень, стали
совещаться, как нам с ним поступить. Прежде всего мы разделили его пополам
и, тщательно завернув одну половину, отложили ее на ужин; остаток по
возможности точно разделили еще пополам и бросили жребий, кому первому
выбирать. Доставшуюся мне порцию я мог бы уместить на кончике пальца, но тем
не менее я постарался растянуть трапезу и употребил целых десять минут на
то, чтобы поглотить все до последней крошки. Как верно говорят: голод -
лучшая приправа! Этот крохотный кусочек пищи доставил мне столь тонкое и
острое гастрономическое наслаждение, какого при иных обстоятельствах я не
испытал бы от самого изысканного блюда. Досыта напившись чистой воды из
бегущего у наших ног ручья, мы тем закончили завтрак и встали на ноги,
изрядно подкрепившиеся и готовые ко всему, что ни ожидало нас впереди.
ночь. Перейдя через ручей, мы выбрались на тот берег описанного мной выше
котлована и там по несомненным признакам обнаружили, что совсем незадолго до
нас здесь кто-то был. Пошарив вокруг, мы убедились, что место это посещалось
неоднократно, - очевидно, как мы догадались по следам, здесь добывали некий
корень, из которого местные жители получают красильное вещество.
прельстившее нас только своей мнимой необитаемостью. Задрав головы, мы стали
выискивать по стенам путь вверх и вскоре нашли относительно удобный откос,
по которому через каких-нибудь полчаса взобрались на тот самый обрыв, с
которого спустились накануне вечером.
острову, выставляя себя напоказ за каждым поворотом, избрали какое-нибудь
постоянное место укрытия на все время, пока у нас хватит пищи, соорудили бы
настоящую хижину, сидели бы там и вели бы себя разумно и осмотрительно. На
все это он согласился, и мы сразу же приступили к осуществлению моего плана.
неудовлетворены и двинулись в путь. Мы
пересекавших, как я уже упоминал, все плоскогорье, и к полудню оказались на
широком пологом склоне, так и не найдя места, которое отвечало бы нашим
нуждам. Низкие тяжелые облака предвещали новую бурю, и мы заторопились вверх
по склону, который венчали густые заросли кустов, где мы и рассчитывали
найти укрытие от непогоды. Поднявшись, мы спрятались под кустами и, надергав
росшей вокруг высокой травы, укрылись с головой и стали ждать дождя.
сном, а вслед за ним и я готов был погрузиться в это блаженное бездумное
состояние. Но тут как раз хлынул дождь, да такой сильный, что о сне нечего
было больше и думать. Мы были прикрыты кустами и травой, но, несмотря на
это, вскоре снова вымокли насквозь - а мы-то так старались высушить одежду.
Вот досада! Впрочем, тут уж ничего нельзя было поделать- могу только
порекомендовать мятежным юношам, убегающим с кораблей на экзотические
острова в дождливый сезон, непременно захватывать с собою зонтик.
насколько можно было судить по виду. Но теперь у меня рука не поднималась
его будить. Я лежал на спине, весь одетый листвой и зелеными травами, и
ветви кустов склонялись к самому моему лицу, и поневоле мне вспомнились
герои известной баллады - дети, потерявшиеся в лесу. Бедные маленькие
страдальцы! Насколько им хуже пришлось, чем нам, какие тяготы выпали на их
долю - не удивительно, что здоровье бедняжек не выдержало.
что-то неладное - ночь, проведенная в холодном ущелье, как видно, не прошла
даром: меня начало бросать то в жар, то в холод, и при этом одна нога моя
так вдруг распухла и стала причинять такую острую боль, что я подумал, уж не
Шилова Юлия
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Никитин Юрий
Шилова Юлия
Рыбаков Вячеслав