Чтение 10–й страницы книги ~Копи царя Соломона~

Мы убили девять слонов, и у нас ушло два дня на то, чтобы отпилить
бивни, перетащить их к себе и тщательно закопать в песок под громадным
деревом, которое было видно с расстояния нескольких миль вокруг. Нам
удалось добыть огромное количество превосходной слоновой кости - лучшей
мне не приходилось видеть: каждый клык весил в среднем от сорока до пя-
тидесяти фунтов. Бивни громадного слона, разорвавшего бедного Хиву, ве-
сили, по нашему примерному подсчету, сто семьдесят фунтов.

Самого же Хиву, вернее то, что осталось от него, мы зарыли в норе му-
равьеда и, по зулусскому обычаю, положили в могилу его ассегай на слу-
чай, если ему пришлось бы защищаться по пути в лучший мир.

На третий день мы снова тронулись в путь, надеясь, что если останемся
живы, то на обратном пути откопаем нашу добычу. После долгого и утоми-
тельного пути и целого ряда приключений, о которых у меня нет времени
подробно рассказывать, мы достигли крааля Ситанди, расположенного около
реки Луканги. Собственно говоря, только отсюда должно было по-настоящему
начаться наше путешествие.

Я очень хорошо помню, как мы туда пришли. Направо был маленький ту-
земный поселок, состоящий из нескольких жалких лачуг и каменных пристро-
ек для скота. Чуть пониже, у самой реки, виднелись клочки обработанной
земли, где туземцы выращивали свой скудный запас зерна. За ними шли нео-
бозримые, уходящие вдаль просторы вельдов - лугов с высокой, густой вол-
нующейся травой, в которой бродят стада мелких животных.

Крааль Ситанди находится на самой границе этой плодородной местности.
Налево от него начинается огромная пустыня. Трудно сказать, чему припи-
сать такое неожиданное резкое изменение характера почвы, но этот конт-
раст был настолько разителен, что невольно бросался в глаза.

Мы разбили наш лагерь немного повыше маленькой речки. На ее противо-
положном берегу был каменный откос, по которому двадцать лет назад бед-
ный Сильвестр возвращался ползком после безумной попытки добраться до
копей Соломона. Как раз за этим откосом начинается безводная пустыня,
поросшая низкорослым колючим кустарником.

Наступал вечер, и огромный солнечный шар медленно опускался в пусты-
ню, освещая все ее необозримое пространство своими последними сверкающи-
ми, разноцветными лучами.

Предоставив Гуду заниматься устройством лагеря, я пригласил сэра Ген-
ри прогуляться, и мы отправились на вершину противоположного откоса и
оттуда стали смотреть на пустыню. Воздух был чист и прозрачен, и дале-
ко-далеко на горизонте я мог различить неясные голубоватые очертания
снежных вершин гор Сулеймана.

- Взгляните, - промолвил я после некоторого молчания, - вот стены,
которые окружают копи царя Соломона. Одному лишь богу известно, сможем
ли мы когда-нибудь на них взобраться!

- Там должен быть мой брат. А если он там, я во что бы то ни стало
доберусь до него, - сказал сэр Генри с той спокойной уверенностью, кото-
рая была для него столь характерна.

- Ну что ж, будем надеяться, что это нам удастся! - вздохнул я и по-
вернулся, чтобы идти в лагерь, когда неожиданно заметил, что мы не одни.

Позади нас, устремив пристальный взгляд на далекие горы, стоял наш
царственный зулус Амбопа. Видя, что я смотрю на него, он заговорил, об-
ращаясь к сэру Генри, к которому, как я уже убедился, он успел сильно
привязаться.

- Так это и есть та страна, куда ты хочешь идти, Инкубу? (Это слово
означает "слон": так прозвали туземцы сэра Генри.) - сказал Амбопа, ука-
зывая своим широким ассегаем на горы.

Я возмущенно спросил его, какое он имеет право так фамильярно разго-
варивать со своим господином. Пусть туземцы называют друг друга какими
им вздумается кличками, но совершенно недопустимо и неприлично с их сто-
роны называть в лицо белого человека своими нелепыми языческими именами.
Зулус тихо засмеялся, и этот смех меня еще больше рассердил.

- Откуда ты знаешь, что я не ровня вождю, которому служу? Конечно,
мой господин принадлежит к королевскому роду: это видно по его росту и
осанке, но, может быть, я тоже из королевского рода, как знать? О Маку-
мазан! Будь моими устами и передай слова мои Инкубу, моему господину и
вождю, ибо я хочу говорить с ним, да и с тобой тоже.

Я очень был сердит на Амбону, потому что не привык, чтобы туземцы так
со мной разговаривали, но он почему-то внушал мне невольное и совершенно
непонятное для меня уважение. Кроме того, мне было интересно знать, о
чем он собирается с нами разговаривать. Я тотчас же перевел его слова
сэру Генри, прибавив, что, с моей точки зрения, он нахал и его наглое
поведение возмутительно.

- Да, Амбопа, - ответил сэр Генри, - я хочу идти в эту страну.

- Пустыня широка, и в ней нет воды, а горы высоки и покрыты снегом.
Ни один человек не может сказать, что находится за горами, за которыми
прячется солнце. Как ты пойдешь туда, Инкубу, и зачем ты хочешь туда ид-
ти?

Я перевел и эти его слова.

- Скажите ему, - отвечал сэр Генри, - что я иду туда, потому что ду-
маю, что человек одной со мной крови уже давно туда ушел, и теперь я иду
его искать.

- Ты говоришь истину, Инкубу. По пути сюда я встретил одного готтен-
тота, и он рассказал мне, что два года назад какой-то белый человек ушел
в пустыню по направлению к тем горам. С ним был слуга-охотпик. Они отту-
да не возвратились.

- Откуда ты знаешь, что это был мой брат? - спросил его сэр Генри.

- Я этого не знаю. Но я спросил готтентота, каков этот человек был с
виду, и он ответил мне, что у него были твои глаза и черная борода.
Охотника, который был с ним, звали Джимом. Он был из племени бечуанов и
носил на теле одежду.

- Нет никакого сомнения, что это был ваш брат! - воскликнул я. - Я
хорошо знал Джима!

Сэр Генри задумчиво кивнул головой.

- Я был в этом уверен, - промолвил он. - Джордж человек настойчивый,
если уж он вбил себе что-нибудь в голову, то от этого не отступится. Та-
ким он был с детства. Если он решил перейти Сулеймановы горы, он их пе-
решел; конечно, если с ним в пути не случилось несчастья. Поэтому мы
должны его искать по ту сторону гор.

Амбопа немного понимал по-английски, но редко разговаривал на этом
языке.

- Это далекий путь, Инкубу, - заметил он.

Я снова перевел его слова.

- Да, - ответил сэр Генри, - путь далекий. Но на свете нет такого пу-
ти, которого человек не смог бы пройти, если для этого он отдаст все
свои силы. Если человека ведет любовь, то нет ничего на свете, Амбопа,
чего бы он не преодолел. Нет для него таких гор, которых бы он не пере-
шел, нет таких пустынь, которых бы он не пересек, кроме гор и пустынь,
которых никому не дано знать при жизни. Ради этой любви он не считается
ни с чем, даже со своей собственной жизнью, которой готов пожертвовать,
если на то будет воля провидения.

Я перевел и эти слова.

- Великие слова ты произнес, отец мой! - ответил зулус (я всегда на-
зывал так Амбопу, хотя он не был зулусом). - Великие, возвышенные слова,
достойные уст настоящего мужчины! Ты прав, отец мой Инкубу. Слушай! Что
такое жизнь? Это легкое перышко, это семя травинки, которое ветер носит
во все стороны. Иногда оно размножается и тут же умирает, иногда улетает
в небеса. Но если семя здоровое, оно случайно может немного задержаться
на пути, который ему предначертан. Хорошо, борясь с ветром, пройти такой
путь и задержаться на нем. Человек должен умереть. В худшем случае он
может умереть немного раньше. Я пройду с тобой через пустыню и через го-
ры, если только не паду на пути, отец мой!

Он замолк, но тотчас же продолжал в страстном порыве риторического
красноречия, которое иногда овладевает зулусами и доказывает, что это
племя не лишено поэтического дара и интеллекта, несмотря на склонность к
постоянным и излишним повторениям.

- Что такое жизнь? - продолжал он. - Скажите мне, о белые люди! Вы
такие мудрые, вы, которым известны тайны мироздания, тайны звезд и всего
того, что находится над ними и вокруг них! О белые люди, вы, которые в
мгновение ока передаете слова свои издалека без голоса, откройте мне
тайну нашей жизни: куда она уходит и откуда она появляется?

Вы не можете мне ответить; вы сами этого не знаете. Слушайте же меня:
я отвечу сам. Из мрака мы явились, и во мрак мы уйдем. Как птица, гони-
мая во мраке бурей, мы вылетаем из Ничего. На одно мгновенье видны наши
крылья при свете костра, и вот мы снова улетаем в Ничто. Жизнь - ничто,
и жизнь - все. Это та рука, которая отстраняет Смерть. Это светлячок,
который мерцает в ночной темноте и потухает к утру. Это белый пар ды-
ханья волов в зимнюю пору, это едва заметная тень, которая стелется по
траве и исчезает на закате солнца.

- Странный вы человек, Амбопа, - сказал сэр Генри, когда зулус умолк.

Амбопа засмеялся:

- Мне кажется, что мы очень похожи друг на друга, Инкубу. Может быть,
и я ищу брата по ту сторону гор.

Я взглянул на него с подозрением.

- Что ты хочешь этим сказать? - спросил я его. - Что ты знаешь об
этих горах?

- Мало, очень мало. Говорят, что за ними находится прекрасная та-
инственная страна, страна чудес и волшебства, страна храбрых воинов, вы-
соких деревьев, бурных потоков, белоснежных вершин, страна великой белой
дороги. Я слыхал о ней. Но стоит ли об этом говорить? Уже наступает ве-
чер. Кому суждено, тот увидит ее.

Я снова взглянул на него с недоверием. Этот человек определенно
что-то знал.