как сейчас, без четверти восемь первого мая.
небритый.
Спящую Красавицу. Уж я бы так поцеловал ее, что сумел бы разбудить. А
потом мы с ней поехали бы на поиски приключений. Во всяком случае, до
ближайшей гостиницы.
настоящую любовь, Хэнк?
наивно это прозвучало.
ухмылкой. - Спроси Зака. Или Фентера. Они знают.
Пирсон. Он прихрамывал - еле заметно, но прихрамывал.
в школе и вычитал, что он тяготел к некро...
Бейкер.
мертвецами! Дрянь какая!
2, высокий парень, всю дорогу идущий какой-то разболтанной походкой. -Я
думаю, нам всем стоит поразмыслить о том, как обстоит дело с сексом на
том свете.
Элеонору Рузвельт, Эйб.
легкоатлет Генри Олсон, автор "Что есть женщина без дырки" и других
трудов о...
секунду! Это ведь все ерунда! Ничто! Разве ты не понимаешь?
соединялись с усыпанной звездами чернотой неба. Ему вдруг показалось,
что левую ногу начинает сводить судорога. "Мне хочется сесть, - подумал
он. -О Господи, мне хочется сесть".
три настоящих вещи: хороший трах, хорошая жрачка и хорошая выпивка! И
все!
был Стеббинс. Но когда он повернулся, Стеббинс все так же молча глядел
вниз. Вверху пролетел самолет, достаточно низко, чтобы можно было
разглядеть его желто-зеленые бортовые огни. Бейкер снова что-то
засвистел. Гэррети закрыл глаза и попытался отключиться.
мать в детстве пела ему ирландскую колыбельную... Что-то о рыбках и
ракушках.
ему хотелось любить ее всегда-всегда а когда вырастет - жениться на ней.
Потом перед ним встало добродушное польское лицо Джен, ее каштановые
волосы, спускающиеся до талии. Он вспомнил ее в купальнике на пляже
Рейдбич, куда они ездили вдвоем.
соседнего квартала. Им было по пять лет, и они играли в песочнице за
домом Джимми и показывали друг другу член. Мать Джимми застукала их и
пожалова лась его матери, и его мать пригрозила выставить его на улицу
голым.
на улицу.
заглядывали через окно в офис фабрики Бэрра, где висел календарь с
голыми женщинами. Особенно долго они разглядывали одну блондинку с синей
тряпицей на бедрах, чувствуя непонятное, но сладкое возбуждение. Они
спорили, что у нее под тряпицей, и Джимми сказал, что он видел это у
своей матери - там волосы и как будто разрезано. Он не поверил,
настолько это было отвратительно.
долго спорили об этом, отгоняя москитов и урывками смотря за ходом
бейсбольного матча на соседней площадке. Он до сих пор помнил жар и
возбуждение их тогдашних споров. На следующий год он нечаянно двинул
Джимми в подбородок стволом духового ружья, и Джимми наложили четыре
шва. Это было случайно, и так же случайно он увидел собственную мать
голой и узнал, что Джимми был прав - там действительно волосы и какой-то
разрез. А потом они переехали. "Тссс, дорогой, это не тигр, это только
твой плюшевый мишка... Мамочка тебя любит... Тссс... Рыбки с ракушками
плавают в море, а-а-а... Спи..." - Предупреждение! Предупреждение 47-му!
песке. Чем дальше, тем труднее ее разобрать. Память похожа на дорогу.
Тут она реальная, твердая, но та дорога, что была в девять часов, уже
неощутима.
они в самом деле их пройдут, приедет Майор на своем джипе и скажет речь.
снять куртку. Но он только расстегнул ее и немного прошел задом наперед.
оглянулась и превратилась в соляной столб.
испугался. Второе предупреждение за десять минут. Он подумал о
безымянном парне, который умер лишь потому, что часто замедлял скорость.
хотел, чтобы Гэррети стал счастливым седьмым. Он хотел, чтобы Гэррети
умер.
девять. Без двадцати одиннадцать он опять будет свободен. Он
почувствовал истерическое желание доказать, что он может сделать это,
что он не получит пропуск... Пока еще.
в нем, как темные острова. Они миновали темный гараж, запертый ржавым
засовом, - призрачный силуэт в море тумана.
весело крикнул:
заткнуться!
любят издеваться.
трудно, если немного нагнуться вперед. Тогда кажется, что идешь по
ровной дороге.
длиной две мили, что в прошлом году тут троим выписали пропуск.
дыша, сопя и шаркая ногами. Все молчали, слышалось только нытье Олсона и
рокот вездехода сбоку.
Контровский Владимир
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия