директорами Оперы. Что за причины могли быть у певицы для такого странного
поведения? Одни приписывали это беспредельной гордыне, другие - божественной
скромности. В действительности же наиболее вероятным объяснением подобного
поведения был страх. Да, Кристина Доз была напугана тем, что случилось с
ней, и в такой же степени удивлена, как, впрочем, и все, кто ее окружал.
Удивлена? У меня есть одно из ее писем (из коллекции перса), и, прочитав это
письмо, я уже не могу писать, что она была удивлена или даже напугана своим
триумфом - она была в ужасе. "Я не узнаю себя больше, когда пою", - писала
она. Бедное, милое, чистое дитя!
встретиться с ней: писал, спрашивал разрешения прийти, умолял. Рауль уже
начинал терять всякую надежду, когда однажды утром получил следующую
записку:
шарф. Я не могла не написать вам об этом, особенно теперь, собираясь поехать
в Перрос-Герек, чтобы выполнить свой долг. Ведь завтра годовщина смерти
моего отца. Вы знали его, и он любил вас. Похоронен он вместе со своей
скрипкой на кладбище, которое окружает маленькую-церковь у подножия холма.
Отец так часто играл в этой церкви, когда мы с вами были детьми. Он
похоронен у дороги, где, повзрослев, мы сказали друг другу "до свидания" в
последний раз".
быстро оделся, написал несколько строк брату и вскочил в экипаж. Однако он
опоздал на утренний поезд, к которому так надеялся успеть.
вечером, когда он наконец сел в поезд. Он перечитывал записку Кристины,
вдыхал ее аромат, оживляя в памяти милые образы своих отроческих лет. Иногда
Рауль забывался в беспокойном сне, который начинался и кончался его
Кристиной.
Перрос-Герека. Он был единственным пассажиром. У кучера он узнал, что
накануне вечером молодая женщина, кажется, парижанка, приехала в Перрос и
остановилась в гостинице "Заходящее солнце". Это могла быть только Кристина.
Рауль глубоко вздохнул: наконец ему удастся поговорить с ней спокойно. Он
так сильно любил ее, что это почти лишало его дыхания. Этот сильный молодой
человек, который совершил кругосветное путешествие, вел себя, как
девственница, никогда не покидавшая дома матери.
детали ее истории до сих пор неизвестны публике.
семьей. В поте лица работая в течение недели, по воскресеньям он пел в
церковном хоре. Свою маленькую дочь он обучил нотам до того, как она стала
читать. Возможно, не сознавая этого, отец Кристины был великим музыкантом.
Он играл на скрипке и считался лучшим маэстро в округе. Слава о нем
распространилась повсюду, и его наперебой звали играть на свадьбах и
праздниках.
только дочь и музыку, продал землю и отправился искать счастья в Упсала. Но
нашел там одну бедность. Тогда он вернулся в свой городок и стал ходить с
ярмарки на ярмарку, играя скандинавские мелодии, а девочка, которая никогда
не покидала отца, пела под аккомпанемент его скрипки. Услышав однажды их
обоих на ярмарке в Лимби, профессор Валериус пригласил их в Гетеборг. Он
утверждал, что отец был лучшим скрипачом в мире, а дочь имела задатки стать
великой певицей. Профессор взял на себя заботу о ее образовании и обучении.
Все, кто ни встречался с Кристиной, были пленены ее красотой, очарованием,
стремлением к совершенствованию. Ее успехи были потрясающими.
Кристину с собой. Жена Валериуса относилась к Кристине как к родной дочери.
Что же касается Доз, то он начал чахнуть от ностальгии. Он никогда не
выходил из дому, живя словно в какой-то мечте, которую лелеял с помощью
своей скрипки. Много времени Доэ проводил с Кристиной, играя на скрипке и
что-то напевая. Иногда жена профессора приходила послушать их через дверь,
тяжело вздыхала, вытирая слезы, и уходила на цыпочках. Она тоже тосковала по
неяркому скандинавскому небу.
Перрос-Герек - часть Бретани, тогда еще мало знакомую парижанам. Доэ
нравилось смотреть на море, потому что оно напоминало ему родину. Часто,
сидя на берегу, он играл свои наиболее жалобные мелодии и утверждал, что
море затихало, чтобы послушать их.
религиозных процессий, деревенских праздников играть на скрипке, как он
делал это раньше, и даже брать с собой Кристину. Крестьяне никогда не
уставали слушать их. Музыканты отказывали себе в гостинице и спали прямо в
сарае на соломе, тесно прижавшись друг к другу, как это делали когда-то в
Швеции.
которые им предлагали за работу, и не брали пожертвований. Местные жители не
понимали поведения этого виртуоза-скрипача, который бродил по деревням со
своей красавицей дочерью, певшей, словно ангел с небес. Толпы людей шли за
ними из деревни в деревню.
потому что был восхищен девочкой, чей чистый, мелодичный голос, казалось,
приковал его к ней. Они вышли к небольшой бухте. В те дни там не было
ничего, кроме неба, моря и золотого песчаного берега. Вдруг поднявшийся
ветер сорвал с Кристины шарф и понес его в море. Она с криком протянула
руку, но шарф уже плавал на волнах, и тут девочка услышала голос:
несмотря на крики и возмущенные протесты дородной мадам, одетой в черное,
бросился прямо в одежде в море и вытащил из воды шарф. Мальчик, конечно,
промок насквозь, и его гувернантка, казалось, никогда не успокоится. Однако
Кристина радовалась от всего сердца и с благодарностью поцеловала смельчака.
Этим мальчиком был виконт Рауль де Шаньи, который жил в то время со своей
тетушкой в Ланньоне.
тетушки, переданной профессором Валериусом, Доэ начал давать юному виконту
уроки игры на скрипке. Так Рауль полюбил мелодии, которые с детства окружали
Кристину.
бретонские народные сказки и частенько ходили от дома к дому, прося как
нищие: "Расскажите вам что-нибудь интересное, пожалуйста", и им, конечно,
почти никогда не отказывали. Существует разве старая бретонка, которая хотя
бы раз в жизни не видела домового, танцующего на торфяном болоте при лунном
свете?
море и великий покой сумерек опускался над землей. Тогда отец Кристины
садился с ними на обочине дороги и тихим голосом, словно боясь спугнуть
духов, рассказывал красивые веселые или ужасные легенды и мифы северных
стран. Иногда они были такими же прелестными, как сказки Андерсена, иногда
грустными, как стихи великого поэта Рунеберга. И когда Доэ прекращал
рассказ, дети просили: "Еще!" Раулю запомнилась история, которая начиналась
так:
глубоких озер, которые открываются, как сияющие глаза, среди гор
Норвегии..." Или другая: "Маленькая Лотта думала обо всем и ни о чем. Она
парила в золотых лучах солнца, как птица, с венком из цветов на белокурых
локонах. Душа девочки была такой же чистой и голубой, как ее глаза. Она
нежно любила свою мать и была верна своей кукле. Лотта тщательно следила за
своей одеждой, красными туфельками и скрипкой, но больше всего на свете ей
нравилось слушать перед сном Ангела музыки..." Доэ рассказывал, а Рауль не
отрываясь смотрел на голубые глаза и золотистые волосы Кристины. А Кристина
думала о том, как повезло маленькой Лотте, что она могла слышать перед сном
Ангела музыки. Детше уставали расспрашивать Доэ об этом Ангеле. Доэ
утверждал, что всех великих композиторов и музыкантов Ангел музыки посещал
хотя бы раз в жизни. Иногда он приходил к их постели, как это случилось с
Лоттой, и поэтому появлялись вундеркинды, которые в шесть лет играли на
скрипке лучше, чем пятидесятилетние мужчины, что, согласитесь, весьма
необычно. Иногда он прилетал и к непослушным детям, которые не хотели учить
уроки или упражняться. А к детям со злым сердцем и нечистой совестью Ангел
музыки вообще не являлся. Его никто никогда не видел, но многие слышали -
слышали те, кому это было предопределено. Чаще всего Ангел спускался к
людям, когда те меньше всего ждали его, когда они пребывали в унынии или
печали. Вдруг они слышали небесные звуки и божественный голос,
запоминавшийся на всю жизнь. У людей, которых посещал Ангел, в груди
загоралось какое-то пламя, они начинали ощущать некую пульсацию,
несвойственную другим смертным. Когда же они прикасались к инструменту или
открывали рот, чтобы петь, то издавали звуки такой красоты, перед которыми
меркли все другие звуки на земле. Те, кто не знал, что этих людей посетил
Ангел музыки, называли их гениями.
печально покачал головой, затем посмотрел на дочь сияющими глазами и сказал:
пошлю его к тебе, обещаю.
Перросе, и впечатление, которое вынес Рауль от встречи с Кристиной, было
столь сильным, что осталось с юношей навсегда. Профессор Валериус умер, но
его жена не уехала из Франции, занявшись финансовыми делами. Кристина и ее
отец тоже остались. Они по-прежнему пели и играли на скрипке, продолжая жить
со своей любимой благодетельницей. Оказавшись в Перросе, Рауль тотчас