грязный, но, сжав материал в кулаке, Джон почувствовал исходящую из
него силу правосудия.
голубой сойки и поняла, что зимние холода подошли к концу.
5
устало тер глаза, пытаясь сосредоточить свое внимание на дороге.
Заканчивалась долгая и ужасная неделя; завтра будет воскресенье, а ему
еще нужно было закончить текст проповеди, которую он озаглавил
"Почему Господь допустил это?" Сегодня вечером он собирался
допоздна просидеть за письменным столом. Он знал, что с недавнего
времени становится для жены все более чужим, но он предупреждал ее
много лет назад, что жизнь жены деревенского священника отнюдь не
усыпана розами.
сравнению с прошедшими днями холод заметно спал, "печка" все равно
не помогала. Хортон вспоминал, как опускались в мерзлую глинистую
землю тела Дейва Букера, Джули-Энн и Кэти. При отпевании гробы,
разумеется, были закрыты, а мать Джули-Энн, миссис Миммс, почти
обессилела от горя. Вечером Хортон проехал пятнадцать миль до дома
миссис Миммс, чтобы немного побыть с ней, поскольку она была в годах
и жила одна и было ясно, что произошедшая трагедия почти сокрушила
ее. Он предложил ей прислать кого-нибудь, чтобы привезти ее утром в
церковь, а когда стал уходить, то она вцепилась ему в руку и зарыдала
как ребенок.
исследуя землю щупом, шериф наткнулся на запах разлагающегося мяса,
но когда землекопы раскопали труп, то это оказался Бу, собака Букеров.
В частной беседе Бромли сказал священнику, что вероятнее всего Вилла
никогда не найдут, поскольку существует слишком много мест, где Дейв
мог закопать тело. Возможно, это и к лучшему, думал Хортон, потому
что миссис Миммс этого бы не перенесла, как, впрочем, и Готорн.
перемены благодаря таким людям, как доктор Мартин Лютер Кинг, но
не настолько быстро, чтобы помочь людям в Дасктауне. В последние
несколько недель он чувствовал, что достиг некоторого прогресса: он
помогал старейшинам Дасктауна отстраивать их сгоревшую церковь,
вошел в комитет по организации благотворительных обедов, достал
деньги на покупку строевого леса на лесопилке. Но еще многое нужно
было сделать.
инстинктивно отклонился, прежде, чем понял, что свет отражается от
зеркала заднего вида. Мимо него промчался красный "Шевроле",
обогнав его так, будто он стоял на месте. На мгновение Хортону
показалось, что из машины на него глядело чье-то бледное лицо. Он
услышал, как впереди "Шевроле" трижды просигналил. Сумасбродные
дети субботней ночью, подумал священник. Через несколько минут он
будет в Готорне; Кэрол, наверное, уже приготовила кофе. Когда он
повернул за поворот, за которым исчез "Шевроле", Хортону показалось,
что он видит на дороге какое-то красноватое мерцание. Ему сразу же
припомнилась Рамона Крикмор на похоронах Букеров, выступившая
вперед из толпы и вставшая на краю могилы Джули-Энн. Ее руки
поднимались и опускались; дюжины красных лепестков диких цветов,
должно быть, растущих в каких-нибудь укромных, заповедных уголках
леса, медленно опускались на землю. Хортон знал, что ее
недолюбливают, однако за восемь месяцев, проведенных им в должности
священника Готорна, он так и не мог определить, почему. Она никогда
не посещала церковь, да и в городе он видел ее всего несколько раз, но
она всегда выглядела мило и не напоминала человека, которого нужно
бояться...
думал о лепестках плывущих, плывущих, плывущих вниз, а потом...
перегораживали ему дорогу. Со страхом он понял, что не успеет
затормозить на таком коротком отрезке дороги и неминуемо врежется.
Он резко бросил машину вправо, завизжали шины, и автомобиль
врезался в один из стогов. От рывка Хортон лязгнул зубами и с размаху
стукнулся плечом об рулевое колесо. "Форд", потерявший управление,
съехал с дороги и пропахал густые сорняки. Попав передними колесами
в яму футов трех глубиной, он накренился, взбаламучивая грязь на дне
ямы. Двигатель фыркнул и заглох.
губы, затем взглянул на пальцы и, увидев на них красные лепестки,
понял, что прикусил язык. В темноте вокруг автомобиля возникли
светлчяки, которые окружили его и стали приближаться.
ослепительный свет карманных фонарей, за которым виднелись белые
фигуры с черными прорезями глаз. Кто-то закричал:
слюну. Его левый глаз заплыл, а к голове подкатила волна боли. Голос
напротив него произнес:
тихо, понял? Нам бы не хотелось действовать грубо.
глаза повязкой из грубой материи.
мешковиной. Взревел двигатель, и грузовик двинулся по лесной дороге.
Хортона держали несколько человек. Он представил себе, что они могут
с ним сделать, но сил попытаться освободиться у Хортона уже не было.
Он продолжал сплевывать кровь, пока кто-то не дернул его и не
прошептал:
окровавленными губами. - Позвольте мне...
голос: Ли Сейера? Ральфа Лейтона? - Ниггеры пытаются подмять под
себя всю страну, а белая дрянь вроде тебя, к сожалению, помогает им! Ты
тащишь их в свои школы, в свои церкви, а они тянут тебя туда, где
находятся сами. Клянусь Господом, что пока дышу и пока моя рука
может держать пистолет, ни один ниггер не возьмет того, что
принадлежит мне!
Грузовик притормозил, объезжая последнюю колдобину на дороге, и
остановился.
6
задержаться у миссис Миммс или заехать к кому-нибудь по дороге. Но
теперь, за двадцать минут до полуночи, она уже была сильно
обеспокоена. Могла случиться какая-нибудь неприятность с
автомобилем: прокол или что-то в этом роде. Джим покинул дом
уставшим и расстроенным, и она долго еще размышляла о той
непосильной ноше, которую взвалил на плечи ее муж.
взглянула на телефон. Миссис Миммс должна уже спать. Может быть,
позвонить шерифу Бромли? Нет, нет; когда шериф услышит, зачем она
ему позвонила...
и поспешила открыть, пытаясь придать своему лицу спокойное
выражение. Если за дверью стоит шериф Бромли, который привез
известие о несчастном случае на дороге, она этого не выдержит. Подойдя
к двери, она услышала шум отъезжающего грузовика и мужской смех. С
громко стучащим сердцем Кэрол отперла дверь.
шутка, подумала она; кто-то решил испугать ее. Но в следующий момент
у нее перехватило дыхание, когда она заметила под соснами черно-белый
клубок тряпья как раз на краю пространства, освещенного лампой на
террасе. Холодный ветер оторвал несколько белых лоскутков и унес их
прочь.
пришло в голову притащить на их двор кучу перьев? Она спустилась с
террасы и направилась к куче. Не дойдя до нее пяти шагов она
остановилась, ее ноги стали ватными. На шее у сидящего болтался грубо
сделанный рукописный плакат: "ЛЮБИТЕЛЬ НЕГРОВ (ВОТ ТАК С
НИМИ ПОСТУПАЮТ)".
белые, как у нарисованного менестреля. Она не закричала ни тогда,
когда ужасное распухшее лицо, блестя в темноте и роняя на траву
отвратительно пахнущий свежий деготь, взглянуло на нее, ни тогда,
Шилова Юлия
Шломо Вульф
Гуревич Георгий
Березин Федор
Посняков Андрей
Василенко Иван