Еще долго после того, как Юкке и Кубышка ушли из дому, он не вставал с
места и, видно, что-то обдумывал. Наконец он хватанул кулаком по лавке и
воскликнул:
нем долго будут вспоминать в округе! Пусть все бедняки из Леннебергской
богадельни приходят к ним в гости, и точка!
Эмиль уверял, что никакая это не проделка, а, наоборот, доброе дело. И
ангелы на небесах захлопают в ладоши так же громко, как прежде плакали.
он. - Пошли, может, там что придумаем!
и студень, все шафранные булочки с изюмом и пряники; она вынюхала до
последней крошки табак ДурняЮкке. Теперь она сидела на чердаке мрачнее
тучи. Так бывает со всяким, кто совершил подлость и к тому же объелся
пальтами. Вниз к беднякам ей спускаться не хотелось, потому что они
только вздыхали и осуждающе смотрели на нее, не говоря ни слова.
чал в дверь, и она быстро спустилась вниз по лестнице - посмотреть, кто
пришел.
не на шутку. Видать, Юкке или Кубышка наябедничали, а то зачем бы ему
было приходить?
раз?
в кармане брюк, это уж точно, но ему как-то надо было объяснить, зачем
он сюда пришел.
Эмиль спросил:
цы?
из Каттхульта знает, чем порадовать бедняков. Передай ей низкий поклон!
этом вскользь, будто невзначай, а вовсе не как о важном деле:
руге праздник, так на кухне без Командорши не обойтись. Она точна как
часы. И не отвяжется, пока не отведает хотя бы сырной лепешки. Ради ле-
пешки она готова была пойти хоть на край света. Если ты бывал когдани-
будь на празднике в Леннеберге, то знаешь не хуже Командорши, что на
стол там обычно выставляют длинные ряды сверкающих медных мисок с гро-
мадными сырными лепешками, которые гости привозят в подарок хозяевам. В
Леннеберге их называют гостинцами.
рово, верно?!
но он и не настаивал, врать он не хотел. Он лишь намекнул:
полчаса Командорша будет шагать по дороге в Скорпхульт.
за поленницей и вскоре увидели, как из дома вышла Командорша, закутанная
в свою самую толстую шерстяную шаль, с нищенской сумой под мышкой, и
направилась в Скорпхульт. Но вот ужас-то: она заперла за собой дверь на
ключ и бросила ключ в свою суму. Нечего сказать, хорошенькое дельце! Те-
перь все они, эти несчастные бедняки, оказались взаперти, как в тюрьме.
Старостиха, видно, считала, что так оно и должно быть. Пусть только Ду-
рень-Юкке попробует выбраться из дома, он увидит, кто здесь командует и
с кем шутки плохи.
крепко-накрепко. Потом Альфред и маленькая Ида тоже попытались ее отк-
рыть. Да, дверь, без сомнения, была заперта на ключ.
цу, которая пыталась проникнуть к ним в дом. Эмиль закричал:
дость-то нежданная-негаданная! И беда - непоправимая! Ведь все равно они
заперты, и, как ни ломай голову, им отсюда не выбраться.
двор? Ведь это не так уж и трудно? Сразу видно, что ты никогда не слыхал
о внутренних рамах. В зимнюю пору невозможно было открыть окна в бога-
дельне именно изза этих внутренних рам. Они были плотно вставлены и зак-
леены бумажными полосками, чтобы ветер не проникал в щели.
Дорогое дитя, ну как можно задавать такие глупые вопросы! Кто тебе ска-
зал, что в богадельне проветривали каморки? Кто станет заниматься такой
ерундой! Ну кому это нужно, если свежий воздух и так проникал в дом че-
рез печную трубу и щели в полу и стенах?
оно было высоко над землей в чердачной каморке Командорши, и ни один
бедняк, как бы он ни был голоден, не решился бы прыгнуть с такой высоты,
чтобы отправиться в гости. Потому что это уж точно был бы прыжок прямо
на тот свет.
отыскал лестницу, запрятанную под дровяным сараем, и приставил ее к чер-
дачному оконцу, которое радостно распахнула Кубышка. Альфред забрался
наверх. Он был рослый и сильный, и ему ничего не стоило осторожно спус-
тить по лестнице маленьких тощих старичков и старушек. Понятно, они оха-
ли и причитали, но все, как один, благополучно вылезли из окна и оказа-
лись внизу на земле. Все, кроме Блаженной Амалии. Она боялась высоты и
ни за что не хотела вылезать в окно. Виберша пообещала принести ей все-
го, что только сможет захватить с собой, и Амалия успокоилась.
ничного дня, когда уже стало смеркаться, он, наверно, подумал бы, что
повстречал вереницу серых призраков, которые, хромая, пыхтя и отдуваясь,
карабкались по склону на вершину холма, где стоял хутор. И в самом деле,
они были похожи на привидения в своих рубищах, эти жалкие нищие, зато
они щебетали, будто жаворонки, и резвились, словно дети. Ох-хохо, ведь
столько лет минуло с тех пор, как они были на праздничном пиру. Они ра-
довались, представляя себе, как перепугается Командорша, когда вскоре
вернется домой и найдет лачугу пустой, если не считать одной бедной ста-
рушки.
одна без бедняков, то-то ей будет сладко!
празднично убранную кухню Каттхульта и оторопели. А когда Эмиль зажег
пять больших свечей в подсвечнике и их пламя отразилось в начищенных до
блеска медных тазах, а посуда засверкала и засияла на свету, все затих-
ли, а Дурень-Юкке даже подумал, уж не угодил ли он прямо на небеса.
кал, потому что плакал теперь Юкке и в радости, и в горе.
из кладовой все, что только могли унести. И я хочу рассказать тебе, что
они поставили на стол.
Нортон Андрэ
Сертаков Виталий
Доставалов Александр
Гуль Роман Борисович
Шилова Юлия
Афанасьев Роман