справился со своим волнением и сказал:
кроме того, в них нет и тени правды.
ворить то же самое, но старик горестно и безнадежно качал седой головой,
слезы катились у него по лицу, и он пробормотал:
было ужасно. Дядя Сайлас рассказал нам, что все случилось в тот день,
когда приехали мы с Томом, как раз перед заходом солнца. Юпитер злил его
до тех пор, пока дядя Сайлас совсем не взбесился, схватил палку и изо
всей силы стукнул Юпитера по голове так, что тот тут же свалился. Тут
дядя Сайлас перепугался и огорчился, стал рядом с ним на колени, поднял
его голову и стал умолять Юпитера сказать, что он жив. Прошло немного
времени. Юпитер очнулся, увидел, кто поддерживает его голову, вскочил
так, словно перепугался до смерти, перемахнул через изгородь и помчался
в лес. После этого дядя Сайлас решил, что не так уж сильно стукнул его.
ного сил, но, конечно, силы вскоре оставили его, и он свалился где-ни-
будь в кустах; не было никого, кто мог бы помочь ему, и он там скончал-
ся.
и что на нем проклятие Каина, что он опозорил всю семью и что его обяза-
тельно разоблачат и повесят.
вали его. Одним ударом его нельзя было убить. Это сделал кто-то другой.
иметь что-нибудь против него?
вет человека, который имел бы что-нибудь против этого безобидного ничто-
жества. Но смотреть было бесполезно - нам нечего было сказать. Он понял
это и опять впал в отчаяние. Я никогда еще не видел более несчастного и
жалкого лица, чем у него в этот момент. Тут Тома осенила неожиданная
мысль, и он воскликнул:
знал почему. Когда Том произнес эти слова, у меня дрожь пробежала по
спине, потому что я вспомнил, как мы в ту ночь видели дядю Сайласа,
кравшегося со двора с лопатой в руках. Я знал, что Бенни тоже видела
его, потому что она как-то упомянула об этом.
Сайласа никому ничего не говорить.
кивать и что это не его дело наговаривать на самого себя; что если он
будет молчать, никто никогда и не узнает, а если все выяснится и на него
обрушится беда, то он погубит всю семью и убьет их всех, а пользы никому
от этого не будет. Наконец дядя Сайлас дал нам обещание молчать. Мы все
вздохнули с облегчением и постарались приободрить дядю. Мы говорили ему,
что главное - это чтобы он молчал, и вскоре все это дело забудется. Мы
все в один голос уверяли дядю Сайласа, что никто никогда не заподозрит
его, никому это и в голову не придет, он ведь такой добрый, и у него та-
кая хорошая репутация; а Том со всей своей ласковостью и сердечностью
стал говорить:
те. Вот перед вами дядя Сайлас, все эти годы он был проповедником, не
получая за это ни гроша, все эти годы он делал добро людям, не считаясь
ни с чем, всегда, когда это было в его силах. Все его любят и уважают,
он всегда был мирным человеком и никогда не вмешивался в чужие дела, все
в округе знают, что он не может ударить человека. Подозревать его? Это
так же невозможно, как...
тера Данлепа! - загремел в дверях голос шерифа.
асу и повисли на нем с причитаниями и плачем. Тетя Салли принялась кри-
чать шерифу и людям, которые пришли с ним, чтобы они убирались, что она
не отпустит дядю Сайласа; негры, столпившиеся у дверей, плакали. В об-
щем, я не мог больше переносить этого. Такая сцена могла разбить челове-
ческое сердце, и я вышел из комнаты.
пошли проводить его; Том по дороге в возбуждении принялся шептать мне:
"Ты представляешь, какое это будет замечательное дело и сколько нам бу-
дет грозить опасностей, когда в какую-нибудь темную ночь мы будем выру-
чать его отсюда. Об этом деле растрезвонят повсюду, и мы наверняка прос-
лавимся". Однако дядя Сайлас отверг этот план в ту же минуту, когда Том
шепнул ему о нем на ухо. Старик заявил, что долг обязывает его подчи-
ниться представителям закона, что бы они с ним ни делали, и что он оста-
нется в тюрьме столько, сколько потребуется, даже если там не будет две-
рей и запоров. Дядины слова сильно разочаровали Тома, однако делать было
нечего.
до решил, что, так или иначе, он должен освободить старика из тюрьмы.
Поэтому, прощаясь с тетей Салли, он сказал ей, чтобы она не волновалась,
потому что он решил вмешаться в это дело и будет заниматься им день и
ночь, пока не сорвет эту игру и не докажет невиновность дяди Сайласа.
Тетя Салли совсем растрогалась и принялась благодарить Тома. Она сказала
ему, что уверена, что он сделает все возможное. Она поручила нам помо-
гать Бенни вести хозяйство и смотреть за детьми. Мы со слезами попроща-
лись с ней и отправились обратно на ферму, а тетя Салли осталась жить у
жены тюремщика до октября, когда должен был состояться суд.
быть как можно бодрее, да и мы с Томом прилагали все усилия, чтобы под-
держивать настроение в доме, но все это, как говорится, было впустую.
Такая же история происходила и в тюрьме. Мы ходили туда каждый день на-
вещать стариков. Но настроение у них все равно было ужасное. Дядя Сайлас
почти не спал по ночам и часто бродил во сне; выглядел он совершенно из-
нуренным и измученным, разум его как будто помутился, и мы все ужасно
боялись, что эти треволнения доконают его и сведут в могилу. А когда мы
старались приободрить его, дядя Сайлас только качал головой и говорил,
что, если бы мы несли у себя в сердце груз убийства, мы бы так не разго-
варивали. Том, да и все мы убеждали дядю Сайласа, что это было не умыш-
ленное убийство, а случайное, но для него разницы не было. Когда прибли-
зилось время суда, он уже прямо заявлял, что он пытался убить Юпитера.
Сами понимаете, это уже была катастрофа. Дело, таким образом, станови-
лось во много раз хуже, и тетя Салли и Бенни совсем уже потеряли покой.
С трудом мы добились от дяди Сайласа обещания, что он не будет говорить
об убийстве при посторонних. Мы были и этому уже рады.
спасти дядю Сайласа. Сколько раз по ночам он не давал мне спать, без
конца изобретая все новые и новые планы, но так ничего толкового и не
мог придумать. Мне казалось, что из затеи Тома ничего не выйдет, - слиш-
ком все это выглядело безнадежно, и я совсем пал духом. Но Том не подда-
вался унынию. Он накрепко вцепился в это дело и продолжал думать, стро-
ить планы и ломать себе голову.
рый, само собой разумеется, был битком набит. Бедный дядя Сайлас! Он сам
выглядел не лучше мертвеца, глаза у него ввалились, он исхудал и был
ужасно мрачен. Рядом с ним по одну сторону сидела Бенни, а по другую -
тетя Салли, обе под вуалями, обе трепещущие от страха. Том сидел рядом с
нашим защитником и уж, конечно, совал свой нос во все. И защитник и
судья позволяли ему это. Временами Том, по существу, вообще оттеснял за-
щитника и брал дело в свои руки. И надо сказать, что это было совсем
неплохо, потому что защитник был из захолустных адвокатишек и, как гово-
рится, звезд с неба не хватал.
В ней были страшные обвинения против дяди Сайласа. Старик только громко
вздыхал и стонал, а Бенни и тетя Салли горько плакали. Мы просто расте-
рялись, когда услышали, как прокурор говорит об убийстве, настолько это
выглядело иначе, чем в рассказе дяди Сайласа. Прокурор заявил, что дока-
жет, что двое свидетелей видели, как дядя Сайлас убивал Юпитера Данлепа,
и видели, что он это сделал намеренно, и слышали, как дядя Сайлас ска-
зал, что убьет Юпитера, как раз в ту минуту, когда ударил его палкой,
что свидетели видели, как дядя Сайлас спрятал труп в кустах, и видели,
что Юпитер был мертв. Прокурор утверждал, что дядя Сайлас потом пришел и
перетащил труп Юпитера на табачную плантацию, и еще двое свидетелей ви-
дели это. А ночью, продолжал обвинитель, дядя Сайлас вернулся и закопал
труп, и опять-таки его при этом видели.
его никто не видел, - он не хотел разбивать сердце тети Салли и Бенни. И
правильно сделал; если бы я был на его месте, я бы врал так же, как и
он, да и всякий сделал бы то же самое, чтобы уберечь их от несчастья и
горя, в котором они-то не виноваты.
том он взял себя в руки и стал делать вид, что ему все это нипочем, но
я-то видел, каково ему. Ну а публика - та совсем расшумелась и разволно-
валась.
на место и начал вызывать свидетелей.
Суворов Виктор
Курылев Олег
Якубенко Николай
Круз Андрей
Бажанов Олег
Шилова Юлия