ужасные призраки, согнала с моей груди Смерть. Как мне наградить тебя?
пел перед тобою, - этого я никогда не забуду! Нет награды дороже для
сердца певца. Ну, а теперь спи и просыпайся здоровым и бодрым! Я спою
для тебя.
благотворный был этот сон!
лядывал к нему, все думали, что он умер. Один соловей сидел у окна и
пел.
петь, только когда сам захочешь, а искусственного соловья я разобью
вдребезги.
у тебя. Я не могу жить во дворце, позволь лишь прилетать к тебе, когда
захочу. Тогда я буду садиться вечером у твоего окна и петь тебе, и моя
песнь порадует тебя и заставит задуматься. Я буду петь о счастливых и
несчастных, о добре и зле, укрытых от твоих глаз. Певчая птичка летает
повсюду, наведывается и к бедному рыбаку и к крестьянину - ко всем, кто
живет далеко от тебя и твоего двора. Я люблю тебя за твое сердце больше,
чем за корону. Я буду прилетать и петь тебе! Но обещай мне одно...
ном убранстве - он сам облекся в него, а к груди он прижимал свою тяже-
лую золотую саблю.
птичка, которая рассказывает тебе обо всем. Так дело пойдет лучше.
император сказал им:
сильков, и прозрачная-прозрачная, как самое чистое стекло, только очень
глубока, так глубока, что никакого якорного каната не хватит. Много ко-
локолен надо поставить одну на другую, тогда только верхняя выглянет на
поверхность. Там на дне живет подводный народ.
растут невиданные деревья и цветы с такими гибкими стеблями и листьями,
что они шевелятся, словно живые, от малейшего движения воды. А между
ветвями снуют рыбы, большие и маленькие, совсем как птицы в воздухе у
нас наверху. В самом глубоком месте стоит дворец морского царя - стены
его из кораллов, высокие стрельчатые окна из самого чистого янтаря, а
крыша сплошь раковины; они то открываются, то закрываются, смотря по то-
му, прилив или отлив, и это очень красиво, ведь в каждой лежат сияющие
жемчужины - одна-единственная была бы великим украшением в короне любой
королевы.
старуха мать, женщина умная, только больно уж гордившаяся своей родови-
тостью: на хвосте она носила целых двенадцать устриц, тогда как прочим
вельможам полагалось только шесть. В остальном же она заслуживала вся-
ческой похвалы, особенно потому, что души не чаяла в своих маленьких
внучках - принцессах. Их было шестеро, все прехорошенькие, но милее всех
самая младшая, с кожей чистой и нежной, как лепесток розы, с глазами си-
ними и глубокими, как море. Только у нее, как у остальных, ног не было,
а вместо них был хвост, как у рыб.
из стен росли живые цветы. Раскрывались большие янтарные окна, и внутрь
вплывали рыбы, совсем как у нас ласточки влетают в дом, когда окна стоят
настежь, только рыбы подплывали прямо к маленьким принцессам, брали из
их рук еду и позволяли себя гладить.
ние деревья, плоды их сверкали золотом, цветы - горячим огнем, а стебли
и листья непрестанно колыхались. Земля была сплошь мелкий песок, только
голубоватый, как серное пламя. Все там внизу отдавало в какую-то особен-
ную синеву, - впору было подумать, будто стоишь не на дне морском, а в
воздушной вышине, и небо у тебя не только над головой, но и под ногами.
В безветрие со дна видно было солнце, оно казалось пурпурным цветком, из
чаши которого льется свет.
и сажать что угодно. Одна устроила себе цветочную грядку в виде кита,
другой вздумалось, чтобы ее грядка гляделась русалкой, а самая младшая
сделала себе грядку, круглую как солнце, и цветы на ней сажала такие же
алые, как оно само. Странное дитя была эта русалочка, тихое, задумчивое.
Другие сестры украшали себя разными разностями, которые находили на по-
тонувших кораблях, а она только и любила, что цветы ярко-красные, как
солнце там, наверху, да еще красивую мраморную статую. Это был прекрас-
ный мальчик, высеченный из чистого белого камня и спустившийся на дно
морское после кораблекрушения. Возле статуи русалочка посадила розовую
плакучую иву, она пышно разрослась и свешивала свои ветви над статуей к
голубому песчаному дну, где получалась фиолетовая тень, зыблющаяся в лад
колыханию ветвей, и от этого казалось, будто верхушка и корни ластятся
друг к другу.
верху. Старой бабушке пришлось рассказать ей все, что она знала о кораб-
лях и городах, о людях и животных. Особенно чудесным и удивительным ка-
залось русалочке то, что цветы на земле пахнут, - не то что здесь, на
морском дне, - леса там зеленые, а рыбы среди ветвей поют так громко и
красиво, что просто заслушаешься. Рыбами бабушка называла птиц, иначе
внучки не поняли бы ее: они ведь сроду не видывали птиц.
волят всплывать на поверхность, сидеть в лунном свете на скалах и смот-
реть на плывущие мимо огромные корабли, на леса и города!
сестры были погодки, и выходило так, что только через пять лет самая
младшая сможет подняться со дна морского и увидеть, как живется нам
здесь, наверху. Но каждая обещала рассказать остальным, что она увидела
и что ей больше всего понравилось в первый день, - рассказов бабушки им
было мало, хотелось знать побольше.
тихую, задумчивую русалочку, которой приходилось ждать дольше всех. Ночь
за ночью проводила она у открытого окна и все смотрела наверх сквозь
темно-синюю воду, в которой плескали хвостами и плавниками рыбы. Месяц и
звезды виделись ей, и хоть светили они совсем бледно, зато казались
сквозь воду много больше, чем нам. А если под ними скользило как бы тем-
ное облако, знала она, что это либо кит проплывает, либо корабль, а на
нем много людей, и, уж конечно, им и в мысль не приходило, что внизу под
ними хорошенькая русалочка тянется к кораблю своими белыми руками.
всплыть на поверхность.
рассказывала она, было лежать в лунном свете на отмели, когда море спо-
койно, и рассматривать большой город на берегу: точно сотни звезд, там
мерцали огни, слышалась музыка, шум и гул экипажей и людей, виднелись
колокольни и шпили, звонили колокола. И как раз потому, что туда ей было
нельзя, туда и тянуло ее больше всего.
ром, стояла у открытого окна и смотрела наверх сквозь темно-синюю воду и
думала о большом городе, шумном и оживленном, и ей казалось даже, что
она слышит звон колоколов.
куда угодно. Она вынырнула из воды как раз в ту минуту, когда солнце са-
дилось, и решила, что прекраснее зрелища нет на свете. Небо было сплошь
золотое, сказала она, а облака - ах, у нее просто нет слов описать, как
они красивы! Красные и фиолетовые, плыли они по небу, но еще быстрее
неслась к солнцу, точно длинная белая вуаль, стая диких лебедей. Она то-
же поплыла к солнцу, но оно погрузилось в воду, и розовый отсвет на море
и облаках погас.
всех и проплыла в широкую реку, которая впадала в море. Она увидела там
зеленые холмы с виноградниками, а из чащи чудесного леса выглядывали
дворцы и усадьбы. Она слышала, как поют птицы, а солнце пригревало так
сильно, что ей не раз приходилось нырять в воду, чтобы остудить свое пы-
лающее лицо. В бухте ей попалась целая стая маленьких человеческих де-
тей, они бегали нагишом и плескались в воде. Ей захотелось поиграть с
ними, но они испугались ее и убежали, а вместо них явился какой-то чер-
ный зверек - это была собака, только ведь ей еще ни разу не доводилось
видеть собаку - и залаял на нее так страшно, что она перепугалась и уп-
лыла назад в море. Но никогда не забыть ей чудесного леса, зеленых хол-
мов и прелестных детей, которые умеют плавать, хоть и нет у них рыбьего
хвоста.
и считала, что там-то и было лучше всего: море видно вокруг на мно-
го-много миль, небо над головой как огромный стеклянный купол. Видела
она и корабли, только совсем издалека, и выглядели они совсем как чайки,
а еще в море кувыркались резвые дельфины и киты пускали из ноздрей воду,
так что казалось, будто вокруг били сотни фонтанов.
Контровский Владимир
Николаев Андрей
Махров Алексей
Посняков Андрей
Пехов Алексей