дорогу знаешь... И распелся во весь голос, заливаюсь. На душе эдак
празднично, и на память приходят напевы покаянных молитв. Гляжу ввысь, в
небо, а мысли мои -- здесь, на земле.
землю" -- а землю, он отдал "детям Адама", то есть сынам человеческим, --
пусть, мол, бьются головой о стенку, дерутся, словно кошки, от "великой
роскоши" из-за почестей и старшинства... "Не мертвым славить бога": черта с
два понимают они, как надо благодарить его за ниспосылаемые им милости... "А
мы..." Но мы, бедняги, чуть выпадет на нашу долю хоть один сносный день,
благодарим и славим господа и говорим: "Возлюбил", -- люблю тебя, господи,
за то, что внемлешь голосу и молитве моей, за то, что обращаешь ко мне ухо
твое, когда окружают меня со всех сторон нищета и горести, беды и напасти:
то корова средь бела дня падет, то принесет нелегкая родственничка недотепу,
вроде Менахем-Мендла из Егупца, который заберет у тебя последний грош, а ты,
не дав себе времени подумать, решаешь, что все уже кончено, что весь мир
рушится, что "все люди лживы", что нет правды на земле... Но что же делает
бог? Внушает Лейзер-Волфу мысль взять за себя мою Цейтл, как есть, без
приданого... Дважды буду славить тебя, господи, за то, что ты обратил око
свое к Тевье, пришел мне на помощь, судил мне радость от дитяти моего...
Приеду к ней в гости, увижу ее хозяйкой... шкафы ломятся от белья, кладовые
полны банок с гусиным салом и вареньем, во дворе не пройти от кур, гусей и
уток...
поднять голову и сообразить, где нахожусь, я оказался на земле вместе со
всеми порожними горшками и крынками, а воз на мне. Кое-как с трудом
выкарабкался, встал разбитый, искалеченный и всю свою злость сорвал на
коняге:
ты мастак под гору бегать? Ведь ты мне чуть бед не натворил, дьявол эдакий!
сильно набедокурил, стоит, понурив голову, как корова над подойником.
"пошел к праотцам" -- поехали дальше. -- Нехорошая примета, -- говорю я про
себя, -- не случилось ли какой-нибудь беды дома?
движется мне навстречу женская фигура. Подъезжаю ближе, вглядываюсь: Цейтл!
Не знаю почему, но сердце у меня екнуло, когда я ее увидев. Спрыгнул с воза.
шею.
меня потемнело, сердце защемило.
ее, ласкаю, целую.
буду... Пожалей меня, пожалей мою молодость! -- И снова обливается слезами,
слова вымолвить не может.
меня нелегкая в Бойберик!"
зачем же плакать? Ну что ж поделаешь, -- нет так нет, никто тебе насильно
ничего не навязывает. Мы хотели тебе же лучше сделать. А если тебе не по
сердцу, -- что ж поделаешь? Не суждено, видать...
и снова падает ко мне на грудь, снова целует меня и обливается слезами!
приедаются. Полезай-ка в тележку, поедем домой. Мать небось невесть что
передумала.
сем.
виду не имели. Бог свидетель, -- нам хотелось, так сказать, обеспечить свое
дитя на всякий случай. А ежели ничего из этого не выходит, значит, бог так
велит. Не суждено тебе, дочь моя, прийти на все готовое, сделаться хозяйкой
такого богатства, а нам -- дождаться на старости лет утехи за все наши
труды: и день и ночь словно к тачке прикованы, ни минуты хорошей, -- одна
только нищета, нужда, одни неудачи, куда ни сунься!..
глину месить буду, землю рыть!..
упрекаю? Или требую чего-нибудь от тебя? Просто жизнь наша горькая,
безрадостная, -- вот я и изливаю свою душу, с ним толкую, с господом богом,
о том, как он со мною обходится. Он -- отец милосердый, жалеет меня, силой
своей похваляется, -- да не накажет он меня за такие речи! -- счеты со мной
сводит, и делай что хочешь, хоть караул кричи! Но, видно, так уж быть
должно. Он там наверху, а мы -- внизу, глубоко-глубоко в земле... Вот и
приходится нам говорить, что он всегда прав и суд его справедлив. Ибо, ежели
посмотреть на это с другой стороны, то не дурень ли я? В чем дело? Чего я
горячусь? Как это так -- я, червяк, ползающий по земле, жалкое создание,
которое, если бог захочет, малейшим дуновением ветерка может быть в одно
мгновение сметено с лица земли, -- я со своим глупым разумом осмеливаюсь
указывать ему, как надлежит править миром! Уж если он велит, чтоб было так,
а не иначе, значит, так тому и быть, -- жалобы не помогут! За сорок дней, --
говорю, -- так у нас в священных книгах сказано, -- за сорок дней до зачатья
ребенка в утробе матери прилетает ангел и возглашает: "Дочь такого-то --
такому-то!" Пусть дочь Тевье возьмет какой-нибудь Гецл, сын Зораха, а мясник
Лейзер-Волф пусть потрудится поискать свою суженую в другом месте. То, что
ему положено, от него не уйдет, а тебе пусть господь бог пошлет твоего
суженого, только бы порядочного человека, да поскорее. Аминь! Да будет воля
его! Хоть бы мать не слишком кричала... Ох, и достанется же мне от нее!..
и стали думать да гадать, как тут выйти из положения, какую бы сочинить для
моей жены небылицу, сказку из "Тысячи и одной ночи", чтобы выпутаться из
беды.
стреноженная лошадь щиплет траву, коровки, только что пригнанные из стада,
стоят над подойниками и ждут, пока их подоят; а трава кругом благоухает --
рай земной, да и только! Сижу это я, смотрю на все это и думаю, как мудро
всевышний устроил свой мир. Каждое существо -- от человека, скажем, и до
коровы -- должно свой хлеб зарабатывать, даром ничего не дается! Ты,
коровушка, есть хочешь, -- давай молоко, корми хозяина, и жену его, и деток.
Ты, лошадка, жевать хочешь, -- вози каждый раз горшки в Бойберик и обратно.
То же и человек: кусок хлеба хочешь, -- изволь трудиться, доить корову,
таскать крынки, сбивать масло, готовить сыр, а потом запрягай конягу и
тащись чуть свет в Бойберик на дачи, кланяйся, спину гни перед егупецкими
богачами, улыбайся, льсти, к каждому в душу влезай, смотри, чтобы они
довольны были, чтобы как-нибудь, упаси боже, гонор их не задеть!.. Остается,
правда, вопрос: "Чем отличается?" -- почему такая разница? Где это сказано,
что Тевье должен работать на них, вставать ни свет ни заря, когда сам бог
еще спит? А ради чего? Ради того, чтобы доставить им к утреннему кофе свежее
масло и сыр... Где это сказано, что Тевье обязан маяться из-за жидкой
похлебки, из-за крупенного кулеша, а они, егупецкие богачи, должны косточки
свои на дачах нежить, палец о палец не ударять и кушать обязательно пироги,
блинчики и вертуты? Не такой же я человек, как и они? Разве не было бы
справедливо, чтобы Тевье хоть одно лето на даче пожил? Но опять-таки
спрашивается: откуда возьмутся тогда сыр и масло? Кто будет коров доить? Да
хотя бы они же, егупецкие аристократы, то есть... И сам расхохотался при
этой сумасбродной мысли... Поговорка на этот счет есть: "Послушал бы господь
дураков, -- был бы свет не таков..."
из Анатовки..
помине... Садись, Мотл, на божью землю. Какими судьбами?
траву и поглядывает туда, где мои девицы возятся с горшками и крынками.
времени нет. Один заказ сдаю, за другой принимаюсь. Я теперь от себя
работаю, дела, слава богу, хватает. Все портные завалены заказами: лето у
нас нынче такое выдалось -- все свадьбы да свадьбы. Берл Фонфач дочь замуж
выдает, у Иосла Шейгеца свадьба, у Мендла Заики свадьба, у Янкла Пискача
свадьба. Свадьбу справляют и Мойше Горгл, и Меер Крапива, и Хаим Лошак, даже
у вдовы Трегубихи -- и у той свадьба.
везет. Не заслужил, видать, у бога...
реб Тевье. Если бы вы захотели, вы тоже могли бы сейчас готовиться к
свадьбе... От вас зависит.
на примете жених для моей Цейтл?
он имеет в виду мясника Лейзер-Волфа!
языке и все поглядывает на моих дочерей.
мясной лавкой, то я и слышать об этом не желаю!
вы, реб Тевье, его хорошо знаете!