- Как поживают ваши ученые пьесы, сэр? - спросил он.
- Нет... Теперь ты от меня никуда не денешься, - сказал одутловатый, ликуя.
- В твоих пьесах я такое нашел, что над тобой будут смеяться даже ослы.
- Мне не привыкать, - вежливо сказал Шекспир.
- Он вообще был очень вежливый и тихий человек, но
почему-то каждое его слово производило впечатление неожиданное. Иногда он
объяснял, что он имел в виду, потому что имел в виду он всегда что-нибудь
самое простое, но это ему не помогало. Так как каждый вкладывал в его слова
свой смысл. Вот какая у него была особенность. И поэтому его всегда любили
или ненавидели по недоразумению. Но тут уж ничего не поделаешь.
- Молчи, неуч! - закричал одутловатый, когда понял, что Шекспир обозвал его
ослом. Нет, нет, Шекспир не собирался этого делать, но так вышло, что тот
сам подставил себя под оплеуху. - У тебя в трагедии "Юлий Цезарь" гремят
барабаны, которых не было в те времена, и пушки, которых тоже не было.
- Ты постарела, моя тень, - сказал Шекспир.
- Ну, нет! Я докажу. Докажу!
- Ты все еще не умер? - меланхолически спросил Шекспир.
- Это ты скоро умрешь, а я бессмертен.
- Наверно, так.
- Я хотел сказать - мои творения бессмертны.
- Не уточняй. Ты сказал гораздо лучше.
- И еще. Я доказал, что ты не знаешь латыни. Значит, не можешь писать
хорошо... Я все вижу!
- Смотри сюда... Видишь? -говорит Шекспир.
- ...Черноконные всадники гремят по
мосту... Кони с храпом садятся на задние ноги... Зеленые плащи метут пыль
на пустой дороге...
- Готспур людей привел... Видишь?
- Какой Готспур? - обалдело говорит скрипучий. - Что такое черноконные
всадники? Так не бывает. Не считай меня за дурака... Путаешься с опальными
графами и нахватался чепухи...
- Ступай отсюда, - говорит Шекспир повелительно. - Ступай и докажи, что
меня и вовсе не было.
- Что значит - вовсе не было?
- Совсем не было. Что Шекспир - это не я, а, скажем, ты. Потому что ты
знаешь латынь. Ступай.
-Ты меня за дурака считаешь... - говорит одутловатый и уходит.
- А Шекспир остается один в пустом театре, где нет
освещения, где нет крыши над головой. Где распахнутая дверь ведет прямо в
туман.
- Все разошлись из театра, утихли слезы и шутки, и
Шекспир сел на пол, свесив ноги с галереи. Он остался один, серьезный и
измученный, вперив в пространство всепонимающие вежливые глаза.
- Он обхватил рукой балясину галереи и прислонился к ней
щекой.
- Он тихонько запел. Эту песню он придумал для шута, но
пел ее сам, потому что он не мог понять, как ему быть дальше в этом театре
с небом вместо крыши, где умом считалось недоброжелательство, а страстью
самолюбие. Плохи были его дела. Но тут уж ничего не поделаешь.
...Когда же я несчастливо женился,
Что дождь и ветер? Это чепуха.
Поладить я никак не мог с женою,
Ведь дождь и ветер видим каждый день.
Когда же я к постели пробирался,
Что Дождь и ветер? Это чепуха!
Едва ли кто бывал меня пьянее.
Мы дождь и ветер видим каждый день.
Давно уж мир наш бренный существует.
Что дождь и ветер? Это чепуха!
Да мне-то что! Окончена пиеса.
Мы дождь и ветер видим каждый день.
- И потом он заснул один в пустом театре, прикорнув на
галерее, потому что домой ему было идти ну совершенно незачем.
Что дождь и ветер? Это чепуха!
Мы дождь и ветер видим каждый день, -
пели двери "Глобуса", болтающиеся от ветра.
- И когда туманным февральским утром Шекспир подошел к
лондонскому рынку, он услыхал далекий стук барабана, который раздавался в
тишине.
[Image] - Вдали на рыночной площади стояла небольшая
группа хорошо одетых дворян.
- Один из них бил в барабан, другой размахивал руками и
что-то кричал, потрясая шпагой. Но они были далеко, и слов не было слышно.
Остальные держались за шпаги и переминались на месте.
- Потом они быстро пошли через пустеющий рынок мимо
лавок ремесленников и торговцев, на которых быстро закрывали ставни.
- Когда группа приблизилась настолько, что можно было
разглядеть лица, Шекспир услыхал, как идущий впереди рыжебородый Эссекс
кричал, потрясая шпагой:
- Идемте ко двору и опрокинем власть тирании...
- Но никто не присоединился к ним.
- И так они шли по безмолвной улице, и граф Ретланд,
идущий впереди всех без шляпы, с обнаженной шпагой в руке, начал
задыхаться... Он расстегнул ворот, и стала видна белоснежная рубаха.
- И улица пустела перед ними, и у идущих были отчаянные
глаза. Ретланд встретился взглядом с Шекспиром и прошел мимо... Но тут уж
ничего не поделаешь.
- И вот уже промчалась конница по улицам Лондона вслед
жалкой кучке дворян, пошедших против королевы.
- ...Быстро, в полторы недели,
провели следствие над Эссексом.
- Признаете ли вы, что имели цель убить королеву? - гремит голос в огромном
зале.
- Нет! - гулко откликается другой голос.
- Признаете ли вы себя виновным в целом?
- Нет! - и эхо отскакивает от потолков.
- Собираетесь ли вы ходатайствовать о помиловании?
- Нет!
- Увести.
- И люди уводят графа Эссекса. ...Толпы народа стоят
вокруг Тауэра, и площадь эта как чаша. Чаша для крови. Колокольный звон.
- В толпе стоит Шекспир и тоже смотрит на каменные, в
сосульках, стены. Но под его взором угрюмые стены теряют плотность, и он
видит, как по крепостному двору ландскнехты провели человека к плахе.
- Эссекс встал на помост и оглянулся, и его рубаха
белеет на черно-лиловых камнях внутреннего двора. Эссекс посмотрел в
сторону Шекспира.
- Получилось глупо, вы были правы, Вилли, - сказал Эссекс. - Но тут уж
ничего не поделаешь.
- Прощайте, Эссекс, - сказал Шекспир.
- Эссекс встал на колени, и палач поднял двуручный меч
устарелого образца.
- Наступила щемящая тишина.
- Шекспир отвернулся.
- Колокол перестал звенеть. Раздался стук...
- Топот коней.
- По улицам Лондона со своей свитой едет ко двору
королева Англии. Колокола опять зазвонили.
- Но народ молчит и не приветствует свою королеву.
- Свита сгрудилась возле кареты, и процессия убыстряет
шаг. И народ молчит и не приветствует свою королеву.
- И так на всех улицах. Но тут уж ничего не поделаешь.
- ...В дверь королевской
опочивальни входит канцлер ее величества. Он входит и останавливается перед
королевой, которая сидит совсем бледная.
- Ваше величество... - говорит он. Она поднимает глаза и смотрит на него.
- Что тебе?.. - говорит она наконец.
- Вот материалы следствия.
- Королева не притрагивается к бумагам, только смотрит
на них. Ах, совсем уже не молода королева. Она понимает, что потеряла свой
последний шанс, и теперь она сидит белая-белая.
- Вы видели, как я в молчании проехала по Лондону?
- Да, ваше величество. Опять тишина.
- Как Эссекс вел себя на следствии?
- Он оправдывал соучастников.
- Я знала, что он так поступит... - говорит королева. - Не передавал ли он
мне чего-нибудь перед смертью?
- Нет, ваше величество.
- Слава богу... - говорит королева.
- И рыдает.
- Канцлер выходит из дверей, кланяясь.
- Оправдывал сообщников, - рыдает она, и камеристка наливает ей воды, и
зубы королевы стучат о металл кубка. - Кому нужно его проклятое рыцарство?
Кому нужно все это?! Я любила его, но его самолюбие страдало все больше...
Он играл с огнем... Я сдерживала тебя, но ты не слушался... теперь ты
умер... Я подарила тебе перстень, за который ты мог у меня потребовать
жизнь... но ты не воспользовался... не передал мне его... Слава богу... -
она перестает рыдать, закрывает глаза и молчит.
Сертаков Виталий
Маккарти Кормак
Контровский Владимир
Самойлова Елена
Орлов Алекс
Мурич Виктор