read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



- А ты им еще талончики добывал,- сказал Генка Сапожникову
Последний раз видим солнышко,- сказал Генка, когда самолет пробился через облака и лица пассажиров стали розовые.- А там ночка темная на полгода. Вечная мерзлота. Летом на полметра оттаивает
Летчик прошел по проходу и сказал сердито, по довольно спокойным голосом по сравнению с криком, которым их встретили: - Так нельзя, товарищи. Это все-таки не железная дорога
- Чертова телеграммы,- сказал Генка Сапожникову.- Если бы не она, я бы и бегать не стал, плюнул
- Срочно мы им понадобились,- сказал Виктор
Он совсем задохся. Набегались за это утро. Не инженеры, а кенгуру какие-то, честное слово
- Всегда одна и та же лопушка,- сказал он.- Вернее, приманка..
Блинов знает, что делает
И Сапожников с ним согласился. Блинов ударил без промаха
Сапожникову только неприятно было, что Блинов, может быть, знает, что они тают от доброго слова, и поэтому будет излучать профсоюзную ласку. Но у него это быстро пройдет, когда Сапожников возьмется за конвейер как надо и все увидят, что Сапожников-бог в автоматике, и полуторакилометровая лента потянет уголек из шахты наружу
Глаза 15. ВРЕМЯВОРОТ <Знаменитая заслуженная артистка, иллюзионистка поэзии, красоты, грации, пластики, художества и науки Ля Белла Франкарио, италианка. Артистка, имея великолепное сложение, принимает перед экраном требуемые картиной позы. Пять программ. Исключительно Для взрослых>
Такие объявления сопровождали Сапожникова всю жизнь. Отец вваливался в дом огромный, красивый, с хохотом швырял на стол афиши и читал объявления и анонсы
- Запомни,- сказал отец,- работа должна выглядеть так, как будто ее делали играючи
Сапожников запомни
И Пушкина полюбил, а Достоевского не полюбил. Ну это его частное дело, верно? Каждый имеет право на своего классика и свои причуды, вон ведь и Пастернак мечтал под конец жизни впасть, как в ересь, в неслыханную простоту. И если Сапожников видел, что ученый или артист держится таинственно, как загипнотизированная курица, ему хотелось крикнуть простакам: <Пан Козлевич, берегитесь, вас охмуряют ксендзы!> Простота - это не элементарность. Простота дело таинственное. Помните <Даму с горностаем>? Или <Мадонну Литту>? Или руки Моны Лизы
Леонардо их писал из маленького города Винчи, бастард, незаконный сын нотариуса
- А как ты борешься? - спросил Сапожников отца.- По правде или для цирка
- Не знаю,- сказал отец
- Мне говорили, ты всех кладешь,- сказал Сапожников.- Ты самый сильный
- Под настроение,- ответил отец.- Не люблю чемпионов. Сопят, воняют
- А зачем бороться
- Как зачем?.. Для веселья,- сказал отец
- Я в секцию бокса пойду,- сказал Сапожников
- Можно,- согласился отец.- Можно и бокс, если играючи
Сапожников вспомнил этот разговор, когда увидел Кассиуса Клея и Фрезера. Кассиус делал что хотел, а Фрезер сопел и бил Кассиуса. А потом Фрезер упал
Тренер у Сапожникова был Богаев, худой человек. Первый чемпион- олимпиец. Об этом теперь забыли, а зря. Была в двадцатых годах всемирная рабочая олимпиада. Забыли рабочую олимпиаду. Была она для веселья, а теперь другой раз смотришь - сопят. И еще грудные дети вращаются. На брусьях. С пустышками во рту. Дети с вывернутыми в обратную сторону биографиями, где начинают с триумфа, а потом всю жизнь его вспоминают. А жизнь не состоит из триумфов, дети-то, может, и сильные, да вот, ставши взрослыми, не опростоволосились бы
Богаев Сапожникова взял
- Ты игру понимаешь,- сказал оп
А давным-давно Богаев Маяковского тренировал
...Просто частицы в веществе не изнутри друг к другу притягивает, а снаружи в кучу сгоняет. Как щепки в водовороте, - сказал Сапожников
- Какое странное предположение,- сказал учитель
Сапожников, когда вырос и вернулся с войны, потом много раз в жизни слышал эту фразу. И каждый раз ее произносил думающий человек, а все остальные или разговор переводили, или слюной брызгали
Но не сразу. Примерно сутки дозревали, а потом переставали здороваться. Как будто Сапожников у них трешку спер. Или уверенность
- Ерунда все ото,- сказал учитель.- Земля вращается вместе с воздухом, и если давление снаружи, то воздух или сгустился бы, или отставал бы от вращения
- Я и говорю,- сказал Сапожников.- Велосипедное колесо можно раскручивать за ось, а можно за обод
- Чушь,- сказал учитель.- У тебя выходит, что некая движущаяся материя раскручивает Землю за воздух? Так, что ли
- Ага,- сказал Сапожников.- За ветер. Я узнавал у географички - есть такие ветры. Постоянные - дуют с запада на восток, как раз куда Земля вращается
- Ладно... Хватит,- сказал учитель.- Так мы с тобой до новой космогонии договоримся
- А космогония - это что? - спросил Сапожников и добавил: - И никакого притяжения нет. Есть давление. Оно тем слабее, чем больше расстояние
- Ты только не ори, не ори,- сказал учитель
- Я не ору,- ответил Сапожников
- Ладно,- сказал учитель.- Все хорошо в меру. Пошли спать
Завтра у тебя последний экзамен. Физика. Не вздумай там фокусничать в ответах. Спрашивать буду не я, а комиссия
С тех пор Сапожников и не встретил больше такого собеседника, который выслушал бы все, а возражал бы только в главном, не цепляясь самолюбиво к подробностям и стилю изложения. А не встречал потому, что после экзаменов за десятый класс началась война и учитель был убит во время второй бомбежки, как раз когда Сапожников присягу принимал на асфальтовом кругу в Сокольниках
- Вот и свет,- сказал Сапожников.- Свет - это сотрясение материи, которая на все давит и все вращает за обод
- Ну что? Эфир, значит
- Пусть эфир,- сказал Сапожников.- Только я не слыхал, чтобы эфир двигался. А потом, зачем другое название давать, если одно уже есть
- Какое? - спросил учитель.- Какое название уже есть
- Время,- сказал Сапожников
Но это он уже потом сказал, несколько лет спустя и несколько эпох спустя, после войны, когда записывал свои конкретно-дефективные соображения в тетрадку под названием <Каламазоо> и продолжал мысленный разговор со своим убитым на войне учителем, красным артиллеристом. Он и потом многие годы вел с ним мысленный разговор, как и со всеми людьми, которых уже нет на свете, но которых Сапожников любил и потому они были для него живые
А тогда реальный разговор кончился тем, что сошлись на ошибочном слове <эфир>, справедливо отброшенном, хотя и не по тем причинам, что у Сапожникова. И это понятно, потому что <эфир> отбросили до расцвета ядерной физики, а Сапожников додумался до энергии материи - Времени как раз перед тем, как физику начали захлестывать факты противоречивые и парадоксальные и возникла необходимость в теории, которая, как сказал один американец на симпозиуме в Киеве в семидесятые годы, была бы понятна ребенку. Потому что и высказана была фактически ребенком. Была ли она правильна - вот вопрос. Но в семидесятые годы Сапожникова это уже мало интересовало
Глава 16. ИЗ ШАХТЫ НАРУЖУ - Братцы,- сказал Виктор,- когда к нам в Ереван приезжал сценарист из Москвы, меня пригласили консультантом на киностудию по технике... И я присутствовал на худсоветах. Знаете, за что больше всего ругали автора? За то, что у него отрицательный герой получался неживым и стандартным
- Уймись,- сказал Гонка
Сапожников только плюнул
Но Виктор не унялся
- Чего только не делали на киностудии, чтобы его оживить! И личную жизнь ему придумывали, и сложные мотивы его сволочизма, и характерные словечки, делали его не грубияном, а ласковым человеком, а все получался стандарт... И никто не догадался, что они и в жизни такие..
Вот, скажем, как описать Блинова, если он не живой?.
- Очень даже живой,- сказал Генка
- Не живой,- сказал Сапожников.- Он ожив ленный
- И все было неточно. У них слов не хватало, но все понимали, что к чему. Просто когда Блинов ушел, они остались в гостинице, оплеванные его лаской, а за окном была ночь, которая должна продлиться еще пол года. Ну, это уж чересчур? Надо было как можно быстрей закончить свои дела и сматывать удочки. Но именно это и стояло под ударом
- Если мы всё так здорово понимаем,-сказал Виктор,- почему же мы тогда будем делать то, что он велит
- Потому что Блинов прекрасно знает наше положение,- сказал Сапожников.- Мы все равно будем работать. Мы же не можем плюнуть и вернуться ни с чем. Стало быть, мы будем работать всю ночь
Это был тот случай, когда все стало ясно с первого разговора, но ничего не могло изменить
В нем, Блинове, было что-то детское. И голос его, слегка вибрирующий, казался почти сентиментальным. И все в нем было бы симпатичным, если бы от него не исходило тягостное ощущение бездарности. Ему надо было объяснять самые простые вещи, и он их выслушивал с восхищением. Но радости это восхищение не доставляло. Потому что все время видно было, как работают в нем какие-то быстрые механизмы, и стучат молоточки, и морзянка тук-тук отстукивает на лепте разговора - ну хорошо... ты прав..
и я восхищаюсь тобой... а что это мне даст
И он даже не скрывал этого. Зачем? Все равно все работали как чумовые независимо от его качеств, потому что по самым разным причинам все были заинтересованы в этом проклятом конвейере больше, чем сам Блинов. Сам он был увлечен только великим стимулом той уходящей вдаль эпохи - материальным фактором. И не обязательно деньгами. Как раз с деньгами он не спешил и мог подождать, пока упрочится его положение. А тогда уж деньги сами примагнитятся. И на быстрой его физиономии было написано: <Зачем тебя только мама родила, если ты ничего не можешь мне дать?> Плохи были дела троих приезжих. Они поняли, что судьба столкнула их с законченной сознательной дрянью. Блинов сделал простую вещь. Он выслушал их благодарность за телеграмму, а потом, гладя им руки и обнимая за плечи, заглядывая в глаза, снова внимательно наклоняясь вперед и записывая все их предложения в импортную книжечку на <молнии>, дал им понять, чтобы они не слишком старались перед приездом приемочной комиссии и что вообще-то лучше бы им не приезжать, но если уж так вышло, то давайте жить мирно, а для него этот разговор мучительный, и они еще не знают условий Севера. А потом он ушел, обещая непременно встретиться и посидеть за бутылкой вина, как люди, и поговорить по душам. Как люди
Они ничего не поняли сначала, потому что в ушах у них стоял гул от их собственных речей, полных энтузиазма и клятв положить жизнь, если понадобится, за этот конвейер и за хорошего человека Блинова
А потом, когда поняли, какими идиотами они выглядели в его глазах, стали плеваться. Что это с ними? Не мальчики уже и всякое видали, а вот сели на голый крючок без приманки. Не поняли, что главное для Блинова было произвести в Москве впечатление руководителя, рвущегося в бой за новые технические высоты, главное было отчитаться в своем энтузиазме, чтобы в министерстве нужным людям и академику Филидорову было от этого приятно, и это ему, Блинову, многое могло дать
Когда они приехали в эту гостиницу, к ним стали входить гости, хорошие люди, инженеры, и техники, и рабочие, и мастера - все, кто делал этот конвейер и был заинтересован в приезде трех москвичей, мастеров- спасателей из главной аварийной электрической конторы,- душа отдыхала, глядя на них, и каждый вытаскивал из карманов полушубка по две бутылки, как будто гранаты
Ну, познакомились, подняли тосты - с приездом, потом за знакомство, потом за конвейер, тьфу, тьфу, тьфу, нора бы ему уже и работать
- Да... кстати,- сказал Сапожников.- Уладим одно дело
И вытащил ящики - <Телевизор <Темп-3> и прочее
- Ну, мужики, говорят, вам витамины нужны. Генка подсказал
Вот вас десять человек. Здесь двадцать килограммов помидоров и двести штук яиц...- сказал Сапожников
Веселье прекратилось
Все стали деловитые и разочарованные
Ну что ж. Жизнь есть жизнь
- Помидоры сорок копеек килограмм. Яйца по рубль тридцать, диетические. За битые яйца и мятые помидоры не отвечаю. Все,- сказал Сапожников.- Цена магазинная
Генка смотрел на него напряженно. Лица прояснились. А что особенного? Все боятся разочарования
- А провоз? - сипло спросил механик Толстых
- Ну-ну... Мы не нищие,- сказал Виктор.- Не обижай
- Что касается сигарет,- сказал Сапожников,- это уже перед отъездом. Что останется - отдадим
- Дай закурить,- сказал механик Толстых
Потом еще посидели, договорились о деталях, потом открылась дверь и парень спросил: - Есть здесь кто с Игарки
А когда узнал, что нет, вошел и сказал: - Ну все равно
А потом все попрощались и разошлись
- Ты что? - спросил Виктор у Генки.- Действительно хотел заработать на помидорах и яйцах? Я только теперь понял
-Не хотел я...- хмуро сказал Генка.- Все так делают. Здесь так принято
- Твое счастье, что я не догадался об этом в Москве,- сказал Виктор.- Сапожников догадался
- Я опытный,- сказал Сапожников
На самом деле он догадался, только когда помидоры раздавал и увидел глаза Генки. А пора уже быть опытным
После этого все разошлись по своим номерам готовиться в город
Потому что Блинов встретил их прекрасно, обо всем позаботился и добыл каждому по одиночному номеру
Сапожников гостиниц не любил
То есть он любил приезжать в гостиницу. Особенно если это было утром, а номер заказан и никаких хлопот. Тогда он поднимался по лестнице или в лифте, брал у дежурной ключ, разглядывал в коридоре неразборчивые подписи на картинах, изготовленных при помощи разноцветных масляных красок, входил в номер, вешал в шкаф одежду, ставил чемодан, отдергивал занавеску, разглядывал улицу, еще незнакомую, и понимал, что лучше этого номера он в жизни не видел
Потому что в нем есть все для хорошей жизни - стол с ящиками, кровать, лампа на столе, кресло, иногда телефон. Запереться, положить на стол бумагу, подумать о жизни или накупить журналов, улечься на кровать, пепельницу на пол - и так жить. Правда, надо еще и есть иногда и, говорят, работать тоже надо, и причем каждый день,- и Сапожников откладывал встречу с номером до вечера, но весь первый день его грела мысль об этом номере, который дожидается его веселый и прибранный
Но потом он возвращался вечером в гостиницу, полную запахов еды, разговоров, коридорных прохожих и музыки из репродукторов, входил в номер и понимал, что его сюда заперли
Как Сапожников лежал на кровати, отвернувшись к стене, разве может он это забыть
- Идите вы все...- сказал Сапожников
Все у него дрожало внутри
Лампа освещала его затылок, и тень от носа на стене наискосок перерубала пятно масляной краски, так похожее на лицо Нефертити, опухшее от недоедания
Все у него дрожало внутри, и уже через несколько секунд он не мог понять, воображает ли он себе кое- какие вещи или это ему снится. Лопнула перегородка между сном и воображением - и уже воображение плясало бесконтрольно, а сон подчинялся хотениям
А еще из жизни шла чужая воля и оклики, и тогда действительность, воображение и сон толклись на одном пятачке, переплетаясь и пиная друг друга, возились в жуткой тесноте, и возникали руки, ноги, лица, детали толстых и худых предметов, и уже нельзя было определить, к какому ведомству они относятся - дню, сну или фантазии
А где был он сам в этой пляске деталей? А ведь вся эта каша кипела и металась у него в мозгу, который все старался понять себя самого и вывести на простую дорогу его сопротивляющееся смерти тело
Тут Сапожников открыл глаза и увидел, что на пачке с сигаретами, которые оставили гости, было написано <Ирина>. <Латынь,- подумал Сапожников.- Почему у сигарет латинское название?> Перевернул пачку, как рыбу, и на белом ее брюшке прочел название <Дукат>. Послышался звон золотых монет и невнятный крики дуэлянтов. Фантастические сигареты
Он закурил фантастическую сигарету и не почувствовал дыма. Сигарета все время гасла
Он погасил лампу и заснул. А потом проснулся и вышел в коридор
Глава 17. ТИХИЕ ЧУДЕСА Упала бомба. Взорвалась. Осколки вверх пошли. А когда взрывается мина, от нее осколки по земле стелются
Бобров сказал: - Поэтому когда ранение в ягодицу - это человек не спиной повернулся, это он голову успел зарыть, а тут ему бугор и срезало. Значит, человек был не трус, а, наоборот, смелый. Атаковал. Его в бою в чистом поле ранило
Бобров Сапожникова к себе взял, потому что любил образованных, а Сапожников и на мотоциклетке ездил, и на лошади катался, и мины вслепую собирал и разбирал, и бокс умел - его Маяковский боксу учил
- Не Маяковский, Богаев. Он и Маяковского учил,- поправлял Сапожников.- Тренер Богаев
- А ты помолчи,- говорил Бобров,- когда старшие по званию рассказывают. Маяковский - лучший поэт нашей эпохи, так
- Так
- Ну вот, а ты споришь. Не люблю я этого, не люблю
И еще Сапожников читал книгу <Гаргантюа и Пантагрюэль> и мог рассказывать. Бобров это любил. И еще Сапожников был неплохим сапером. Так всю войну иI провел сапером в группе Боброва. <Рамона,- пела пластинка.- Я вижу блеск твоих очей...> Ну конечно, у Сапожникова опять появились завиральные идеи, и он их не скрывал. А в палате лежал военный инженер второго ранга с челюстным ранением, и потому лица его Сапожников толком не видел, от голоса только бульканье. Но тот, однако, сапожниковские байки слушал, особенно насчет надувного моста для тихих ночных переправ - его бы привозили свернутым в рулон, а потом он разворачивался бы н тот берег, как игрушка тещин язык. Инженера второго ранга быстро увезли, а потом, в конце месяца, когда Сапожникову выписываться, из Москвы бумага пришла, и Сапожников поехал
Его в Москве расспросили и сказали: - Малореально. Но попробуем. Хотите в конструкторское бюро
- После войны хочу,- сказал Сапожников
- А в отпуск хотите? - спросили у него.- Дней на пять
- Очень,- сказал Сапожников
Ему дали на десять
В их квартире теперь никто не жил. Комендант с пустым рукавом дал ему ключи от комнаты. Сапожников посидел один в холодной полутьме, потом пригляделся и увидел записку, которая была прижата стаканом, как будто мама на минутку к соседям вышла, а не идет страшная война и города дыбом. Сапожников взял записку, а под ней чистый квадрат без пыли. Два года лежит записка, и никто ее с места не сдвигал. Маме всегда удавались такие странные чудеса, теплые и мирные, не совпадающие с громкими обстоятельствами. Сапожников прочел: <Мальчик мой, я знаю, что ты останешься жив. Мама. Если вернешься раньше меня - у Нюры для тебя письмо>
Сапожников поцеловал записку, спрятал в карман на груди, запер комнату, а из соседней вышел комендант
- Я из вашей комнаты клещи взял,- сказал он.- Мне позарез
- Конечно, - сказал Сапожников
- Мама твоя квартплату присылает. Комнату сохраним,- сказал комендант
Сапожников покивал и пошел к Дунаевым
Сапожников как уткнулся носом в теплое Нюрино плечо, так и стоял не двигаясь, а она держала его одной рукой за шею, а другой вытирала слезы со щек - у себя и у него
- Это как же ты? - говорила она.- Как же ты, а
- А ничего,- говорил Сапожников,- ничего..
И была ему Нюра теперь как весь Калязин, а значит, и вся родина
Потом чай пили с сахарином, и Сапожников показал Нюре записку от матери
- Значит, будешь живой, мама знает,- сказала Нюра.- Сейчас принесу
И принесла пакет, склеенный из газеты. И в том пакете толстая тетрадь и письмо от учителя к сапожниковской матери
- Его в бомбежку убило,- сказала Нюра.- в октябре
Учитель просил передать пакет Сапожникову, когда он вернется с войны. Все одно к одному. И этот верил, что Сапожников вернется, и в конструкторском бюро сказали: возвращайтесь к нам
- Я Лиду видела, библиотекаршу,- сказала Нюра.- На торфе познакомились. Помнишь ее? Она тебя хвалила, что ты у нее все книжки прочел. И маму твою знает, они вместе петь ходили к учительнице
- А-а...- сказал Сапожников.- Трубы, мачты, за кормою пенится вода..
Он читал письмо и перелистывал толстую тетрадь, где учитель записал все свои разговоры с Сапожниковым о том о сем, о велосипедном насосе, о притяжении и отталкивании и что свет - это сотрясение материи, неизвестной пока
<Передайте ему тетрадь, если останется жив,- писал учитель.- Я считаю, он не должен бросать думать обо всем этом. Никто не знает, кому дано сказать для жизни главное слово, но каждый должен пытаться его выговорить. Пусть пытается>
- Она говорила, что ты был хороший мальчик, но дефективный,- сказала Нюра
- Кто говорил
- Лида, библиотекарша. Она и сейчас в хоре поет. На фабрике. Ты уже с женщиной был
- Как был
- В постели был с женщиной
- Сколько раз,- сказал Сапожников.- А что
- Ну, значит, не был,- сказала Нюра.- Мне завтра в ночную, а ты приходи сюда. Я Лиде скажу, придет тебя покормит
- Нюра, а Нюра?.. Обалдела? - спросил Сапожников
- Ну что? - сказала Нюра.- Мне-то что врать? Али я тебе не своя
А то убьют, не дай бог, и не узнаешь ничего
Проста была Нюра



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [ 10 ] 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.