вещь.
- Это когда врут, что ли? - спросила Тоня.
- Верно,- сказал я,- в моей пьесе никакого подтекста нет, а есть текст. Что
сказано, то и есть.
- Ну как же? - возразил Ефим Палихмахтер.- Подтекст. Подсознательное. Может
быть, вы скажете, что и подсознательного нет?
- Подсознательное - это другое,- сказал я.- Тоня, опустите юбку. Вот так.
Вот вы припомните, Тоня,- продолжал я настырно.- Разве у вас не бывало, что
вы говорите что-нибудь неожиданное? Чего сами не ожидали? Хотели сказать
одно, а сказалось совсем другое. Значит, в вас скопилось что-то, что до
сознания еще не дошло. А неожиданно спроси - оно и вылезает, и вы ляпнули.
- Сколько хочешь,- сказала Тоня.
- И Ефим Палихмахтер был рад, что обстановка
разрядилась. И что хоть насчет подсознательного Тоня не станет со мной
спорить. И не будет рубить сук, на котором они вдвоем с ним, Ефимом
Палихмахтером, оказались. Благодаря перестройке. В общем, лучше было не
шутить. Тоня задумалась, а потом рассказала случай о подсознательном...
- "Иду я ночью однажды,- говорит Тоня,- и вдруг из-за
кустов какой-то мужик появился и начал тащить меня в кусты. И я со страху
забыла кричать: "Помогите!!!" И кричу: "Ур-ра!" Он испугался. Меня бросил и
в другую сторону побежал!"
- Это - подсознательное? - спросила она меня.
- А как же...- ответил я.- Это оно и есть.
Площадь базарная. Народ волнуется. Все вооружены.
- ГОЛОСА. Ну, мужики! Не поддаваться! Все как один!
Влетает всадник.
- ВСАДНИК. Эй, люди! Арманьяки жгут деревни у святой
Бригитты! Готовы ли вы! Они мчатся за мной следом!
Вой женщин.
- ОДИН. Ну, христиане, жить нам нельзя, помирать не
хочется! - Будем биться!
- ВТОРОЙ. Скорей бы уж, что ли!
- ТРЕТИЙ. Может, откупимся? А?
- ЧЕТВЕРТЫЙ. Гнать его, подлеца! Всюду он против людей!
Вонючая твоя душа, правильно Вийон про тебя сказал!
- ВТОРОЙ. Не послушали Франсуа, а все одно этим кончили.
- ПЯТЫЙ. Ладно, поздно говорить! Знай - стой крепче!
- ВТОРОЙ. Я-то уж постою? Мясники - ребята бойкие!
- ПЯТЫЙ. Арманьяки идут!!
Входит толпа воинов. Впереди Арманьяк-отец. Генрих и Ла-Гир.
- ГЕНРИХ. Нам загораживают дорогу.
- АРМАНЬЯК. Ла-Гир, разгоните эту сволочь!
Рев. Общая свалка. Мясник бьет Арманьяка-отца и убивает его.
Генрих кидается на него и валит. Взмахивает ножом.
На него наваливаются воины. Он вырывается, хрипит.
Его держат. Появляется худощавый человек в бархатном
черном плаще ч вишневом берете. С ним свита. Смотрит.
- ГОЛОСА. Стойте! Стойте!.. Король! Король!
Навстречу королю бежит Гильом.
- КОРОЛЬ. Приветливо меня встречает ваш город, епископ.
- ГИЛЬОМ. Ваше величество!
- КОРОЛЬ. Подберите живот, епископ.
- ГОЛОСА. Да здравствует король! Да здравствует король!
Будь нашим господином. Господин! Защити нас! Плохо живем! Кто хозяин - не
знаем!
- КОРОЛЬ. Дети мои! Я ваш господин, и никто больше! Я,
Людовик Одиннадцатый.
- ВСЕ. Виват! Слава! Слава!
- КОРОЛЬ. По случаю моего приезда в город Мен освободить
всех узников! Епископ, открыть подвалы!
- ГИЛЬОМ. Ваше величество...
- КОРОЛЬ. Ну что еще?
- ГИЛЬОМ. Кроме одного узника... Там сидит Франсуа
Вийон... Я умоляю вас...
- КОРОЛЬ. А, король поэтов? Вот он куда девался! Вы
знаете, господа, человек, которого увенчал лаврами Карл Орлеанский, сидит
здесь в подвале.
- ПРИДВОРНЫЕ. Возмутительно! Чудовищно! Это неслыханно!
Такое варварство!
- КОРОЛЬ. В чем дело, епископ?
- ГИЛЬОМ. Ваше величество, он смущал народ...
- КОРОЛЬ. Да-да, вы нравы... Но я вас велю кинуть в
башню, если хоть одна дверь останется закрытой.
- ГИЛЬОМ. Ваше величество, он богохульник.
- КОРОЛЬ. Э-э, пустяки... Еще что?
- ГЕНРИХ. Он сидит за грабеж.
- КОРОЛЬ. Граф д' Арманьяк осуждает грабеж? Фи, вы
подрываете семейную коммерцию. Кстати, Арманьяк, ваш отец - "граф божьей
милостью"... Этот титул вверг его в гордыню, и это стоило ему именья и
жизни. Я уважаю ваши сыновние чувства и не желаю обременять вас тяжелыми
воспоминаниями, связанными с этим титулом. Я его отменяю.
- ГЕНРИХ. Что?!
- КОРОЛЬ. Этот пресловутый "граф божьей милостью..." Что
он означает? Ровно ничего... Фикция. Все титулы даются милостью короля.
- ГЕНРИХ (хрипло). Этому титулу... тысяча лет.
- КОРОЛЬ. Еще одно слово, и с вами может случиться
несчастье.
Ведут освобожденных из тюрьмы.
- ВСЕ. Виват нашему королю, нашему господину!
- КОРОЛЬ. Я не вижу Вийона.
- ПРИДВОРНЫЙ. Вот он, ваше величество.
Вводят Франсуа.
- КОРОЛЬ. Это Франсуа Вийон?
- ФРАНСУА. Да... это все, что от меня осталось. Какой
свежий воздух! Как легко дышится! А вот и мой друг, епископ... Гильом, ты
помнишь, мы сидели за одной партой?..
- ПРИДВОРНЫЙ. Это чудовищно! Человек, которого венчали
лаврами, брошен в темницу!
- ФРАНСУА. Пустяки, месье, лавровый венок я давно кинул
в суп... Ах, какой воздух!
- ПРИДВОРНЫЙ. Смотрите, музы плачут при этом зрелище!
- ФРАНСУА. Возможно... Я не заметил... Почему я не вижу
Жака? А? Где он? Я вас спрашиваю?!
- КОРОЛЬ. В чем дело?
- ГИЛЬОМ. Есть еще один узник... Но это должник, ваше
величество...
- КОРОЛЬ. Так... Ну, должников я не касаюсь. Имущество -
святое дело.
Вийон поворачивается, чтобы уйти.
Куда вы, Вийон?
- ФРАНСУА. Я передумал... Я еще посижу...
- КОРОЛЬ. Что такое?!
- ФРАНСУА. Я подожду еще одного короля... Может быть, он
принесет правду...
Общий ужас.
- ГИЛЬОМ. Схватить его!
- КОРОЛЬ. Кто здесь король?! Вы... остолопы... Отпустить
его друга...
- ВСЕ. Виват, король! Виват, Франсуа!
Все убегают.
- КОРОЛЬ. Болваны! Его лучше иметь с нами, чем против
нас!
Трубников Александр
Шилова Юлия
Акунин Борис
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Пехов Алексей