Чтение 10–й страницы книги ~Закрытый перелом~

бенно, когда от меня ушла жена...
Виктор рассказывал Люсе о себе не торопясь, без всякого над-
рыва, со спокойным юмором и иронией, подтрунивая над собой, а
порой всерьез размышляя вслух над своей жизнью.
- Сложно, когда двое любят друг друга... Очень сложно... Не
знаю, как у других, но для меня, если уж пришло настоящее чувст-
во... такое чувство я испытываю второй раз в жизни. Но сейчас по-
другому, чем тогда... для меня нет иного выхода... иного выбора, как
отдать себя всего, жить, полнокровно ощущая и радость и беду, а не
вяло, разумно и уныло существовать...
Виктор с улыбкой вспомнил, что он рос некрасивым, неуклюжим,
худым, стеснительным птенцом. Худоба его резко обострилась, когда
он за одно лето вымахал на девять сантиметров, уже будучи далеко не
коротышкой. Характером в мать, стеснительный и тихий, он смущался
своей долготы, незаслуженно возвышающей его над людьми, и суту-
лился.
Однажды, пытаясь галантно и непринужденно взять девушку
под руку, Виктор так неловко ударил ее локтем о свою торчащую
тазобедренную кость, что она вскрикнула, словно ее дернуло током,
зло посмотрела на Виктора и долго терла занемевшее место. С тех
пор Виктор опасался прикасаться к кому-либо, более того, у него поя-
вилась унылая юношеская неуверенность, что он неприятен для дру-
гих. Свою неприкаянность он ощущал особенно остро, потому что
душою он был предназначен для любви.
Есть такой склад характера у некоторых людей - они не могут
жить без внимания, без ласки, и за эту потребность, если уж сами по-
любят, платят беззаветной преданностью. Такова была его мать, та-
кими же свойствами наделила она Виктора. Но была между ними и
принципиальная разница. Кто знает, каковы истинные отношения ме-
жду мужем и женой - это ведомо только им. Хотя внешне мать тащи-
ла крест своей любви к деспоту-мужу, может быть один на один они
составляли идеальную пару. Виктор же был только готов безоглядно
влюбиться, не осознавая всех последствий такого происшествия.
В институте его прозвали "Тысяча и одна кость", настолько он
был худой. К пятому курсу, к преддипломной практике он пришел с
грузом солидных знаний в области цветной металлургии и сплавов,
но не имея никакого понятия о той сфере естественных отношений
между мужчинами и женщинами, в которой вершила свои законы
сама природа.
Разглядела Виктора и поняла его сущность, его готовность стать,
высокопарно выражаясь, рабом любви, Галина, студентка четверто-
го курса соседнего факультета. Нет необходимости быть пророком,
чтобы понять, что она была опытнее, умнее и расчетливее Виктора.
Она хотела выйти замуж, хотела свободы, самостоятельности, она
понимала, что при своих не особо выдающихся внешних данных ей
на что-то исключительное претендовать нечего, но она могла и жела-
ла стать духовной наставницей своего мужа, заставлять его поступать
по своему усмотрению, быть истинной главой, хозяйкой семьи.
Виктор идеально подходил под ее расчеты и характер. Он сна-
чала просто ошалел и растерялся от того, что Галина сама, властно
пригнув его за шею, жадно поцеловала, потом возгордился от того,
что он может производить такое сильное впечатление на слабый пол,
и, наконец, настолько поглупел от счастья и так глубоко поверил в
Галину любовь, что просто превратился в безропотного исполнителя
ее желаний.
А желания Галины были хоть и разнообразны, но все эгоистичны
по сути своей. К их исполнению она шла целеустремленно, изворот-
ливо, не жалея энергии, и в случае неудачи не только не сбавляя на-
пора, а наоборот, удваивая свои усилия. Они поженились сразу после
защиты диплома Виктором. Они стали снимать комнату, чтобы жить
самостоятельно.
Постепенно она отвадила от дома друзей Виктора - Марка и Пет-
рова. С ними Виктор арендовал подвал у ЖЭКа, превратив его в мас-
терскую, где Виктор лепил свои маски, Петров писал картины, а
Марк создавал пространственные конструкции. Лепкой Виктор увле-
кался с детства, ходил в изокружок районного дома пионеров, сдру-
жился с Марком и Петровым, студентами художественного училища.
Они втроем вскладчину просто платили наличными начальнику ЖЭ-
Ка за аренду подвала. Начальник же при этом разыгрывал из себя ме-
цената.
Разведя Виктора с Марком и Петровым, Галина, всегда была од-
нако рада Антону. Антон и Виктор дружили с детства. Один двор,
одна школа, оба поступили сразу по окончании школы в институты,
правда, разные - Антон в энергетический, Виктор - в Институт цвет-
ных металлов и золота.
Можно условно сказать, что Антон был для Виктора мужским
вариантом Галины. Антон, конечно, не искал каких-то выгод в
дружбе с Виктором, но он был прирожденным, хоть и неявным лиде-
ром. А лидеру всегда нужны ведомые.
Таким образом, у Виктора были двое, за кого он был готов в
огонь и воду: друг Антон и жена Галя. Она тут же ощутила силу и
первенство Антона, хотя он и не мешал ей распоряжаться Виктором,
но ей самой хотелось, чтобы Антон признал ее роль, ее способности и
даже оценил ее как женщину. Антон такие намеки и скрытые пред-
ложения никак не воспринял, оставшись, как показалось Галине, пол-
ностью равнодушным к ней.
К тому времени Галина уже закончила институт и сама работала в
лаборатории известного доктора наук, которым она восхищалась и
которого она всегда ставила в пример Виктору. По ее мнению, Вик-
тор медленно продвигался по служебной лестнице, не завязывал вы-
годных знакомств, не делал карьеры. Неудачу с Антоном Галина ком-
пенсировала успешной атакой на своего начальника и самоуверенно
объявила Виктору, что он ей больше не нужен.
Нервное потрясение ничего не подозревавшего Виктора было на-
столько велико, что он слег в больницу, оттуда вышел уже фактически
разведенным с Галиной.
В больнице у Виктора произошел духовный перелом. Он много
думал об истинной цене человеческих слов и поступков, и пришел, не
без помощи Антона, к горькому выводу, что жизнь жестока и надо
уметь от нее брать, что надо твердо стоять на ногах и не быть раз-
мазней.
Тогда же Антон познакомил Виктора с Мариной, и они с легкой
руки Антона образовали столь долго существующий триумвират...
Виктор рассказывал Люсе обо всем этом, и от дыхания весны под
простором голубого неба с белыми кучевыми облаками казались про-
зрачными, невесомыми его слова о жестокости и несправедливости.
Люся поняла, что Виктор вышел из костра своих страданий мудрым,
терпимым и добрым. Так ей казалось, а Виктор, действительно, ис-
кренне говорил о своей боли, о своей беззащитности, о радости, когда
любишь, и о горе, когда теряешь любимого человека.
Виктор говорил правду Люсе.
Но он не говорил ей всей правды.
Ни той правды, которую он знал, ни той правды, которая суще-
ствовала, но которую он не желал знать.
Расскажи он Люсе все без утайки и может быть по-иному сло-
жилась бы их жизнь... А ведь рассказывая, Виктор сам невольно вспо-
минал, как это все было на самом деле...

9
... Давно утих раскаленный летним солнцем город, сонно по-
маргивали желтые светофоры на перекрестках, предрассветная се-
рость кисейной дымкой стерла очертания зданий, мостовых и скло-
нившиеся над ними погасшие фонари.
По аллее Покровского бульвара, поскрипывая мелкими крупин-
ками битого кирпича, шел милиционер. Он возвращался домой с де-
журства, даже скорее всего не с дежурства, он шел так поздно, то есть
так рано, потому что задержался по служебным делам.
Он нередко проходил по этому бульвару и каждый раз недоуме-
вал, почему разрешили какому-то умнику посадить на бульваре дере-
вья вверх корнями. Эффект получился странный, если не сказать
уродливый: деревья без вершин не поднялись выше человеческого
роста, толстые ветки-корни, извиваясь, тянулись к земле и образовы-
вали густые укрытия над скамейками, что, с точки зрения милиционе-
ра, было очень удобным местом для совершения темных дел.
Вот и сейчас, уже издалека милиционер заметил на одной из ска-
меек мужчину и женщину, до пояса скрытых в густой листве. Они
целовались, они продолжали целоваться, когда к ним подошел ми-
лиционер. Он хотел прекратить это безобразие, но заметил, что муж-
чина хоть и пылок, но робок и нежен, а женщина только ласково
отвечает на его поцелуи. Милиционер вздохнул, сел на скамейку
напротив и, громко щелкнув крышкой портсигара, достал папиросу.
Такой мерой он хотел пресечь дальнейшее развитие событий на сосед-
ней скамейке, которое могла привести к нежелательным последстви-
ям. В данном случае меру пресечения определял он сам.
С одной стороны, милиционер был облечен властью, с другой
стороны, ограничен различными инструкциями и поэтому, оценив
обстановку, действовал по своему усмотрению и в соответствии со
своими представлениями о нормах морали и правилах поведения в
общественном месте. Смягчающими обстоятельствами были: отсутст-
вие тех, кому могли служить плохим примером целующиеся, и явная