Чтение 10–й страницы книги ~Иностранка~

Будучи отвергнут, Еселевский не расстроился. Кажется, даже вздохнул с
облегчением...

Лучше всех повел себя Баранов. Оказался самым благородным. Он сказал:

- Я зарабатываю долларов семьсот в неделю. Двести из них систематически
пропиваю. Хотите, буду отдавать вам сотню. Просто так. Мне это даже выгодно.
Пить буду меньше.

- Это неудобно, - сказала Маруся.

- Чего тут неудобного, - удивился Баранов, - деньги есть... И не
подумайте худого. Женщины меня давно уже не интересуют. Лет двадцать пять
назад я колебался между женщинами и алкоголем. С этим покончено. В упорной
борьбе победил алкоголь.

- Я подумаю, - сказала Маруся.

Евсей Рубинчик тоже предложил содействие. И тоже бескорыстно. Обещал ей
временную работу. Он спросил:

- Вы рисуете?

- Смотря что, - ответила Маруся.

Рубинчик пояснил:

- Надо ретушировать цветные фотографии.

- Как ЭТО - ретушировать?

- Подкрасить губы, щеки... В общем, чтобы клиенты были довольны.

Маруся подумала - дело знакомое.

- А сколько мне будут платить?

- Три доллара в час.

Рубинчик обещал позвонить.

Религиозный деятель Лемкус тоже заинтересовался Марусей. Сначала он
подарил ей Библию на английском языке. Затем сказал, что Бог предпочитает
неустроенных и одиноких. Наконец, пообещал хорошие условия в иной, загробной
жизни.

- Когда это будет! - вздыхала Маруся.

- На то Господня воля, - опускал ресницы Лемкус.

Он же любил повторять, что деньги - зло.

- Особенно те, - соглашалась Маруся, - которых нет...

Хозяин магазина "Днепр" Зяма Пивоваров иногда шептал ей:

- Получены свежие булочки. Точная копия - вы...

Торговец недвижимостью Лернер приглашал:

- Поедем как-нибудь в Атлантик-Сити. Выиграешь тысяч двадцать.

Реализовать свою идею Лернеру пока не удавалось. Он ленился даже
записать Марусин телефон.

Так пролетело месяца четыре. Дни тянулись одинаковые, как мешки из
супермаркета...

Тe же и Гонзалес

К этому времени я уже года полтора был натурализованным американцем.
Жил, в основном, на литературные заработки. Книги мои издавались в хороших
переводах. Не случайно один мой коллега любил повторять:

- Довлатов явно проигрывает в оригинале...

Рецензенты мною восхищались, называли советским Керуаком, упоминая
попутно Достоевского, Чехова, Гоголя.

В одной из рецензий говорилось:

"Персонажи Довлатова горят значительно ярче, чем у Солженицына, но в
куда более легкомысленном аду".

Рецензии меня почти не интересовали. К тому, что пишут обо мне, я
совершенно равнодушен. Я обижаюсь, когда не пишут...

И все-таки мои романы продавались слабо. Коммерческого успеха не было.
Известно, что американцы предпочитают собственную литературу. Переводные
книги здесь довольно редко становятся бестселлерами. Библия - исключительный
случай.

Литературный агент говорил мне:

- Напиши об Америке. Возьми какой-нибудь сюжет из американской жизни.
Ведь ты живешь здесь много лет.

Он заблуждался. Я жил не в Америке. Я жил в русской колонии. Какие уж
тут американские сюжеты!

Взять, например, такую историю. Между прачечной и банком грузин
Дариташвили торгует шашлыками. Какая-то женщина выражает ему свои претензии:

- Почему вы дали господину Лернеру большой шашлык, а мне - совсем
крошечный?

- Э-э, - машет рукой грузин.

- И все-таки почему?

- Э-э-э, - повторяет грузин.

- Я настаиваю, я буду жаловаться! Я этого так не оставлю! Почему?

Грузин с трагической физиономией воздевает руки к небу:

- Почему? Да потому, что он мне нравится!..

По-моему, это готовый сюжет. Только что в нем американского?..

И вот однажды раздается телефонный звонок. Слышу голос Муси Татарович:

- Принеси мне сигареты. Можешь?

- Что-нибудь случилось?

- Ничего особенного. У меня синяк под глазом. На улицу стесняюсь выйти.
Деньги сразу же верну.

- Откуда?

- Тебе какое дело? Шубу продала.

- Я не про деньги говорю. Синяк откуда?

- С Рафкой поругалась.

- Я сейчас приеду...

С Марусей я познакомился за год до этого. В дни знаменитой авантюры с
русским телевидением.

Двое бизнесменов, Лелик и Маратик, сняли офис в центре города. Дали
объявления в русских газетах. Пообещали установить в каждом доме специальные
репродукторы. Короче, взялись дублировать на русский язык передачи
американского телевидения.

Затея имела успех, в особенности - среди пенсионеров. Старики охотно
высылали деньги. Лелик и Маратик пригласили на работу шестерых сотрудников.
Двух секретарш, бухгалтера, охранника, рекламного агента и меня, как
творческую единицу.

Я дописывал на работе свою книгу "Чемодан". Секретарши целыми днями
болтали. Агент вымогал у рекламодателей деньги под несуществующее
телевидение. Бухгалтер писал стихи. Охранник, бывший чемпион Молдавии по
самбо, то и дело ходил за выпивкой.

Охрана предназначалась Лелику с Маратиком. На случай появления
обманутых клиентов. Одной из секретарш была Маруся Татарович.

Она мне сразу же понравилась - высокая, нарядная и какая-то
беспомощная. Бросалась в глаза смесь неуверенности и апломба. Так чаще всего
и бывает.

Я быстро понял, что она не создана для коллектива. Вот, например,
характерный случай.

У второй секретарши был муж. Он подарил жене браслет на именины. Та
захватила его на работу - похвастать. Маруся повертела его в руках и
говорит:

- Какая прелесть! У меня в Союзе был такой же. Только платиновый...

После этого секретарша ее возненавидела...

Маруся слишком часто вспоминала о своих утраченных номенклатурных
привилегиях. Слишком охотно рассказывала про своего знаменитого мужа.
Чересчур размашисто бросала на диван ондатровую шубу.

Коллектив предпочитает, чтобы люди в ее обстоятельствах держались
поскромнее.

Раза три я подолгу беседовал с Марусей за чашкой кофе. Она рассказала
мне всю свою довольно-таки нелепую историю. В какой-то степени мы
подружились. Я люблю таких - отпетых, погибающих, беспомощных и нахальных. Я
всегда повторял: кто бедствует, тот не грешит...

- Плохо, - говорила Маруся, - что вы женаты. Мы бы поладили... А
главное, ваша жена - потрясающе интересная дама. Через месяц завела бы себе
кого-нибудь получше...

Устроившись на работу, Маруся поторопилась снять квартиру. Деньги она
заняла у Лоры. Тогда в нашем районе еще можно было отыскать жилье долларов
за четыреста.

Внезапно Лелик и Маратик объявили:

- Первый месяц все работают бесплатно. Это традиция. Ведь мы создаем
новую фирму.

Прошло четыре недели. Боссы помалкивали. Если с ними заговаривали о
деньгах, переходили на английский язык.

Я понял, что нас обманули. (Старики это поняли еще через месяц.) Зашел
к нашим боссам. Сказал им все, что думаю о них. Так, что даже в коридоре
было слышно.

Маруся удивилась:

- Я и не подозревала, что вы знаете такие слова.

Короче, телевидение закрылось, не успев родиться. Лелика с Маратиком
все еще разыскивают обманутые подписчики.

Исчезновение двух бизнесменов сопровождалось фельетонами в русской
прессе. Фельетонисты выражали уверенность, что Лелик и Маратик засланы
госбезопасностью. Цель - разложение капиталистической системы изнутри.

Один из фельетонов назывался:

"Крайм родной, навек любимый!.." 1

Бухгалтер Фалькович сказал:

- Подамся в управдомы.

И действительно, пошел работать супером в Асторию.

Замужняя секретарша улетела к дочке в Торонто. Рекламный агент стал
торговать магнитофонными записями. Я вернулся к бедственному, но родному
положению свободного художника. Охранник работает телохранителем у Якова
Смирнова. Говорят, Смирнов его побаивается.

Маруся оказалась в пустой квартире и без денег. Раза два я возил ее на