Чтение 10–й страницы книги ~Компромисс~

- Вы не понимаете. Мне нужен оригинальный человек, интересная личность.
Вы филолог, тонко чувствующий индивидуум. А раньше были надзирателем.
Ежедневно шли на риск. Душевная тонкость очень часто сопутствует физической
грубости...

- Когда я вам грубил?

- Не мне. Вы охраняли заключенных...

- Мы больше себя охраняли.

- Откуда у вас этот шрам? Не скромничайте, пожалуйста...

- Это не шрам, - воскликнул Алиханов, - это фурункул. Я расчесал...
Извините меня...

- Я все-таки хочу знать, что вы испытывали на Севере? фигурально
выражаясь, о чем молчала тундра?

- Что?

- О чем молчала тундра?

- Лида! - дико крикнул Алиханов. - Я больше не могу1 Я не гожусь для
радиопередачи! Я вчера напился! У меня долги и алименты! Меня упоминала
"Немецкая волна"! Я некоторым образом - диссидент! Вас уволят... Отпустите
меня...

Лида завинтила колпачок авторучки.

- Жаль, - сказала она, - материал интересный. Будьте здоровы. Я вам
позвоню. А вы пока отыщите свой реферат...

Надзиратель стоял обессиленный и бледный.

- Минутку, - сказал он, - я тоже иду. У меня гуманные соседи...

На площадке они расстались. Лида зашагала вниз. Алиханов взлетел на
четвертый этаж...

Левин обнял ее и долго разглядывал.

- Да, - сказал он, - годы идут, годы идут...

- Постарела?

- Как тебе сказать... Оформилась.

- А ты обрюзг. Позор. Галина дома?

- На собрании в школе. Хулиган у нас растет... Толстею, говоришь? Жена
советует: "Тебе надо бегать по утрам". А я отвечаю: "Если побегу, то уже не
вернусь..." Кофе хочешь? Раздевайся...

- Только после вас, доктор, - вспомнила Лида какую-то старую шутку.

Они прошли в гостиную. Торшер с прожженным абажуром. Иностранные
журналы на подоконнике.

- Хорошо у тебя, - сказала Лида, - в новых квартирах жутко делается.
Все полированное, сплошной хрусталь...

- Хрусталь и у меня есть, - похвастал Левин.

- Где?

- В ломбарде.

- По-прежнему канцерогенами занимаешься?

- По-прежнему.

- Расскажи.

- Минуточку, чайник поставлю.

- Жду...

Лида вынула записную книжку, авторучку и сигареты "БТ".

Левин вернулся, Они закурили.

- Ты во Франции был?

- Две недели.

- Ну и как?

- Нормально.

- А конкретнее?

- Трудолюбивый народ, реакционная буржуазия, экономический кризис,
обнищание масс...

- Ты по-человечески расскажи. Хорошо французы к нам относятся?

- А черт их знает. Настроение у всех хорошее.

- Как насчет благосостояния? Как тебе француженки, понравились?

- Благосостояние нормальное. Кормили хорошо. У меня был третий стол.
Вино, цыплята, кофе, сливки... Девицы замечательные. Вернее, так, либо
уродина, либо красотка. Тут дело в косметике, я полагаю. Косметика
достоинства подчеркивает, а недостатки утрирует... Держатся свободно,
непосредственно. У них такие белые синтетические халаты, декольте...

- Что значит - белые халаты? Ты в клинике работал?

- Я не работал. Я дизентерией в Ницце заболел. День погулял и слег.

- Значит, Франции практически не видел?

- Почему? У нас был цветной телевизор.

- Не повезло тебе.

- Зато я отдохнул.

- Привез что-нибудь интересное? Сувениры, тряпки?

- Слушай, - оживился Левин, - я уникальную вещь привез. Только отнесись
без ханжества. Ты же врач. Сейчас достану. Я его от Вовки прячу.

- Что ты имеешь в виду?

- Лидка, я член привез. Каучуковый член филигранной работы. Ей-богу.
Куда же он девался? Видно, Галка перепрятала...

- Зачем это тебе?

- Как зачем? Это произведение искусства. Клянусь. И Галке нравится.

- Как таможенники не отобрали?

- Я же не в руках его тащил, я спрятал.

- Куда? Ведь не иголка...

- Я одну даму попросил из нашей лаборатории. Женщин менее тщательно
обыскивают. И возможностей у них больше. Физиология более... укромная..

- Ты как ребенок. Поговорим лучше о деле.

- Сейчас я кофе принесу.

На столе появились конфеты, вафли и лимон.

- Сгущенное молоко принести?

- Нет. Рассказывай.

- Чего рассказывать? Я занимаюсь моделированием химических реакций.
Одно время исследовал канцерогенез асбестовой пыли...

- Ты мне скажи, рак излечим?

- Рак кожи - да.

- А рак желудка, например?

- Лидочка, полный хаос в этом деле. Миллиграмм канцерогена убивает
лошадь. У любого взрослого человека на пальце этих самых канцерогенов -
табун отравить можно. А я вот курю и тем не менее - жив... Дым, в свою
очередь, тоже... Не записывай. Рак - щекотливая тема. Запретят твою
передачу.

- Не думаю.

- Что, я с журналистами дела не имел?! Обратись к терапевту, у них
благодать. Соцобязательства каждый месяц берут... Ты погони в свою контору,
согласуй.

Агапова позвонила Нине Игнатьевне. Та перепугалась.

- Лидочка, рак - слишком печально. Порождает отрицательные эмоции.
Ассоциируется с небезызвестным романом. Мы ждем чего-нибудь светлого...

- Рак - это проблема номер один.

- Лидочка, не упрямьтесь. Есть негласное распоряжение.

- Что ж, - вздохнула Лида, - извините...

- Куда ты? -- удивился Левин. - Посиди.

- Я, в общем-то, по делу зашла.

- Мы семь лет не виделись. Скоро Галка придет, выпьем чего-нибудь.

- Ты уж прости, не хотелось бы мне ее видеть.

Левин молчал.

- Ты счастлив, Боря?

Левин снял очки. Теперь он был похож на второгодника.

- Какое там счастье! Живу, работаю. Галка, я согласен, трудный человек.
Есть в ней что-то безжизненное. Володя - хам, начитанный, развитый хам. Я
все-таки доктор наук, профессор. А он говорит мне вчера: "У тебя комплекс
неполноценности..."

- Но ведь ты ученый, служишь людям. Ты должен гордиться...

- Брось, Лида. Я служу Галине и этому засранцу.

- Ты просто не в форме.

Лида уже стояла на площадке.

- А помнишь, как в Новгород ездили? - спросил Левин.

- Боря. замолчи сейчас же. Все к лучшему. Ну, я пошла.

И она пошла вниз, на ходу раскрывая зонтик.

Щелчок - и над головой ее утвердился пестрый, чуть вибрирующий купол.

- А как мы дыни воровали?! - закричал он в лестничный пролет...

К этому времени стемнело. В лужах плавали акварельные неоновые огни.
Бледные лица прохожих казались отрешенными. Из-за поворота, качнувшись,
выехал наполненный светом трамвай. Лида опустилась на деревянную скамью.
Сложила зонтик. В черном стекле напротив отражалось ее усталое лицо. Кому-то
протянула деньги, ей сунули билет. Всю дорогу она спала и проснулась с
головной болью. К дому шла медленно, ступая в лужи. Хорошо, догадалась
надеть резиновые чешские боты...

Осинские жили в соседнем подъезде. Аркадий - тренер, вечно шутит. На
груди у него, под замшевой курткой, блестит секундомер. Милка где-то химию
преподает.

Сын - таинственная личность. Шесть лет уклоняется от воинской
повинности. Шесть лет симулирует попеременно - неврозы, язву желудка и
хронический артрит. Превзошел легендарного еволюционера Камо. За эти годы
действительно стал нервным, испортил желудок и приобрел хронический артрит.
Что касается медицинских знаний, то Игорь давно оставил позади любого
участкового врача. Кроме того, разбирается в джазе и свободно говорит
по-английски...

В общем, человек довольно интересный, только не работает...

Лида поднялась на третий этаж. Ей вдруг неудержимо захотелось домой.
Прогоняя эту мысль, нажала кнопку. Глухо залаял Милорд.

- Входи, - обрадовалась Мила Осинская, - Игорь где-то шляется. Арик на
сборах в Мацесте. Познакомься, это Владимир Иванович.

Навстречу ей поднялся грузный человек лет шестидесяти. Протянул руку,