сидел рядом со мной. Сметанина пытались выгнать дважды, но он каким-то
чудом удержался. Вместе с ним удержались еще семнадцать человек из пер-
воначальных двадцати пяти. Институт у нас, надо сказать, крепкий.
равляю вас с началом шестого, последнего, дипломного курса. Вы уже без
пяти минут инженеры...
надцать пятнадцать мы должны были превратиться в инженеров. Я стал
ждать.
тельно что-то во мне произошло. Мне показалось, что нас собираются вы-
вести за ворота и бросить на произвол судьбы. И книжечка диплома явля-
лась маленьким фиговым листком, чтобы им мы могли прикрыть свою наготу.
в Греции.
курс, и создалось впечатление, что вся жизнь разграфлена на классы до
самой пенсии, и остается только в нужный момент сдать экзамен, посидеть
пару ночей - и привет! Ты уже на следующей ступеньке.
трудным, мятежным и беспокойным. Если вообще будет, в чем профессор был
как-то не очень уверен.
заодно и руководителей. Каждый доцент, аспирант или ассистент выходил к
доске, писал свою фамилию, а рядом тему. Если он находил нужным, он по-
яснял, что это за тема.
квантовую электронику. Он, как всегда, был в кожаном пиджаке и с усика-
ми, которые он отпустил летом. Ходили слухи, что он невероятно талант-
лив, поэтому позволяет себе такие молодежные штучки. Он написал на доске
десять слов, из которых понятными мне были только три: "измерение", "па-
раметров" и "концентрация".
обмен в слоистых структурах".
все об этом прекрасно знали. Поэтому мы повернули головы, которые на са-
мом деле таковыми не являлись, к голове Славки.
вздохнули. потребуется еще одна голова, которой группа не располагала.
Нет, конечно, все чего-то там соображали, но настоящая светлая голова
была только у Крылова. И он один это отрицал, проявляя повышенную скром-
ность.
вроде небольшого торга. Девочки уже менялись темами и руководителями.
Охотнее всего они пошли бы к Мих-Миху в силу его элегантности, но
Мих-Мих презирал умственные способности женщин, о чем неоднократно заяв-
лял на лекциях.
которое не подведет. Все лица были достаточно симпатичны. Все темы были
достаточно непонятны. Я решил пустить дело на самотек.
возвышении, проснулся, поискал кого-то глазами и остановил взгляд на
мне.
лестно и тревожно, что профессор помнит мою фамилию. Во-вторых, было не-
понятно, зачем я ему понадобился. Группа замерла в предвкушении.
фессор.
ситуации хоть какой-нибудь выбор? Неужели профессор полагал, что я могу
отказаться?
профессора.
дремоту.
ерзал на возвышении и сказал:
-Приходите завтра, поговорим.
стучали во мне, как колесики в будильнике. Я не знал, как расценивать
только что случившееся со мной. Требовалось мыслить твердо и логично. И
я стал мыслить.
оригинальным умом, и получил у профессора на экзамене устойчивую "чет-
верку", заработанную усидчивостью и терпением. Таким образом, творческие
причины отпадали.
нимаются распределением жилплощади, не оформляют туристические путевки
за границу и не устанавливают телефоны. Отец у меня военный, а мать до-
мохозяйка. Следовательно, профессора нельзя было обвинить и в корыстных
интересах тоже.
представляю интереса по причине всего вышеизложенного. Кроме того, я же-
нат. Я женился после второго курса, у меня уже дочка. Правда, профессор
может всего этого не знать.
прошептал Сметанин. - Везет же олухам!
лись во главе с профессором, который даже на меня не посмотрел. Группа
отчужденно молчала. Я почувствовал, что меня отгородили прочной стенкой.
Я был приближен к начальству по непонятным причинам, меня возвысили и
навсегда лишили доверия коллектива.
себя старую бодрую песенку из кинофильма "Карнавальная ночь".
бочее место.
мимо всех лабораторий и остановились у двери с номером 347. Дверь была
серая, неопрятного вида.
ушла.
живая комнату пополам, громоздилось что-то черное, непонятное, с мно-
жеством круглых ручек. Оно было похоже на мебельную стенку производства
ГДР, на которую мои родители стояли в очереди. Вся передняя панель стен-
ки была густо усеяна рядами ручек с указателями. Внизу была узкая гори-
зонтальная панель с кучей проводов. Я подошел к стенке и покрутил одну
из ручек. Указатель защелкал, перепрыгивая с деления на деление.
маги.
голосом.
штук триста, и я не успел запомнить, какую я трогал. Я снова приблизился
к стенке и начал шарить глазами по указателям.
стрелки. Снова раздался треск указателя.
шилось шевеление, и из-за нее вышел худой мужчина в черном свитере. Он
был мрачен. Подойдя к стенке, он, почти не глядя, нашел сдвинутые мною
ручки и восстановил первоначальное положение.
-представил он стенку. - Ты его больше не трогай.
сы, пиджак, брюки и ботинки. Мне стало не по себе.
ми папиросу.
фиолетовые мешки. Свитер висел на нем, как на распялке. Было видно, что
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Перумов Ник
Никитин Юрий
Шилова Юлия