Чтение 10–й страницы книги ~Хранитель планеты~

- В виде запаха, - говорит. - Мылом пахло.

"Ничего себе - разум!" - думаю. Но уточнять не стал. Мне бы с нашим
разумом разобраться.

- А как ты меня нашел? - спрашиваю.

- Ну, это просто... - отвечает нехотя, - По твоей волне. От тебя же
биологическая волна исходит. Забыл? На нее и лечу. От нас никуда не
спрячешься. Пока жив, - добавил Марцеллий.

Последние слова мне не понравились. Что это значит - "пока жив"? Я
умирать не собираюсь.

- Ты мне лучше скажи, Бабася, - задушевно так спрашивает Марцеллий, -
как поживаешь? Мы в Центре волнуемся.

- А что? - я насторожился. - По-разному поживаю.

Не буду же я ему выкладывать, что меня гипнозом лечат! Стыдно за че-
ловечество. Они там небось думают, что все мы на Земле уже подрубились
насчет космической цивилизации. А мы - ни бум-бум!.. Не понимаете, что
значит "подрубились"? Ну, это значит - имеем понятие.

- Ты что, японский язык изучаешь? - вдруг спрашивает он.

Я глаза выпучил.

- С чего взяли?

- Последняя информация от ПИНГВИНа на японском была, - сказал он. -
Реклама какой-то фирмы. "Тошиба", кажется.

- А когда она была? - спрашиваю.

- Сегодня.

- Жив, значит! - я обрадовался. - Слава тебе, господи!

- Кто жив? - не понял Марцеллий.

- Да ПИНГВИН! Его же сперли, - говорю.

- Не понимаю.

- Ну, украли! Пришел какой-то тип, положил в сумку и унес.

- А ты где был?

- А я... был в одном месте. Долго рассказывать.

- Когда это случилось? - спросил Марцеллий.

- Три дня назад.

- Так-так-так... - произнес Марцеллий.

А дальше он рассказал, что в Центре заметили изменение в передаваемой
информации. Сначала все было спокойно, читали энциклопедию, дошли до
буквы "В", а потом началась неразбериха. Пошли сообщения о женевской
встрече, наркомании в капиталистических странах и борьбе сандинистов...

"Дунькина работа! - думаю. - Пока я в больнице был".

А потом ПИНГВИН стал нести и вовсе какую-то околесицу. Передал счет
из ресторана, журнал "Плейбой" за позапрошлый год, какие-то объявления о
продаже и еще что-то. В Центре за голову схватились. Если у них, конеч-
но, голова есть. Не знаю, чем они там думают.

И вот, наконец, сегодня ПИНГВИН передал русский текст: "Прошу выслать
телевизор в наручных часах. Бепс". А еще через некоторое время - рекламу
"Тошибы".

- Так, значит, это не ты телевизор просил? - сказал Марцеллий. - Тог-
да кто?

- Стой! - закричал я.

Марцеллий поднялся на ноги, смотрит.

- Да сиди! Это я не тебе! Я знаю, кто Глюка украл! Юрка Родюшкин, вот
кто! Он сразу про телевизор заговорил, когда о тебе узнали!

- Родюшкин? Номер волны? - спросил Марцеллий.

- Откуда я знаю! Это вы там ищите!

- У нас фамилий нет. Только номера. Чтобы сопоставить номер волны и
фамилию, мне нужно находиться с этим человеком, - сказал Марцеллий.

- Он не человек. Он паразит! - сказал я.

- У паразитов тоже есть номер, - заметил Марцеллий.

- Ну ладно! Я ему покажу, - говорю.

Марцеллий в комбинезоне порылся, достает часики в целлофане. С виду
обычные, циферблат темный. Нажал он кнопочку, на циферблате дикторша
возникла. Людмила Жулай. "А теперь познакомьтесь с программой наших пе-
редач на завтра", - говорит. Марцеллий другую кнопку нажал, дикторша ис-
чезла, на циферблате цифры появились: 00.05. Это время, значит.

- Давай спать, - говорит Марцеллий. - Время позднее.

- А ты что, со мной останешься? - недоверчиво так спрашиваю.

- У меня командировка на сутки, - сказал он.

Я обрадовался. Все же не одному в этой трубе пропадать! Соорудил при-
шельцу топчан из ящиков, одеяло постелил.

- Мне не надо, - сказал Марцеллий. - Ложись сам.

- А ты?

- Мы во сне плаваем. Для здоровья полезней, и постель не мнется. Сей-
час я от гравитации отключусь...

Он полез рукою за отворот комбинезона, чего-то там переключил и вдруг
медленно оторвался от пола и принял горизонтальное положение вдоль тру-
бы. Ровно посередке.

- Ложись, ложись, - говорит. - Чего рот раскрыл?

Я улегся на топчан. Марцеллий надо мною парит, как дирижабль. Котенок
снова от страха ко мне прижался. Неприятно, когда над тобою здоровый,
дядька висит.

Марцеллий понял - поплыл по трубе подальше. Там остановился и затих.

Мы с котенком кое-как заснули. Жестко и холодно. Но ничего. Раз по-
дался в подпольщики - надо терпеть.

Утром Марцеллий уже на ногах, колбасу нам с котенком реже. Сам ничего
не ест.

- Как же ты... Как же вы без пищи? - спрашиваю.

- Меня энергией подкачивают. Вместо пищи, - отвечает.

- Значит, вы там, в Центре, ничего не едите?

- А зачем? Понимаешь, наличие пищи создает неравноправие и порождает
вражду. Одному всегда лучше кусок достанется, чем другому. Зависть начи-
нается, обжорство... У нас такой проблемы нет. Каждый получает столько
энергии, сколько ему нужно. Качество энергии для всех одинаково. Спорить
не о чем. Вот у вас утюги, скажем, между собой не воюют?

- Утюги? Не замечал, - говорю.

- Поэтому что одинаковым электричеством питаются. Двести двадцать
вольт, пятьдесят герц...

А я раньше думал, что утюги по другой причине не дерутся. Потому что
у них головы нет. Видно, ошибался.

- Вы на Земле тоже к нашей системе придете. Только нескоро. И если
мозгов хватит, - сказал Марцеллий.

- Как же... Хватит у нас мозгов... - ворчу.

После таких разговоров колбаса поперек горла стоит. С отвращением жу-
ешь. Вот, оказывается, в чем причина всех несчастий! В колбасе! Потому
что у одних она по девять пятьдесят, а у нас с котенком - по два двад-
цать.

Короче говоря, отправился я Юрку Родюшкина искать, чтобы ему рыло на-
чистить. Марцеллий по хозяйству остался. Я сказал ему, что сдаваться не
стану, буду пока соблюдать конспирацию. А то опять куда-нибудь засадят.

В школу нельзя было, схватят сразу. Мама наверняка уже сообщила, что
я сбежал. Пробрался к школьному двору, сижу за кустами. Надо Катьку выз-
вать. Увидел первоклашку, сунул ему записку. "Передай, - говорю, - Тимо-
шиной из шестого "б". Только чтоб никто не видел!".

На переменке Катька из школы выбежала, озирается. Я ее из кустов по-
манил. Спрятались мы подальше, я ей все рассказал.

- Ладно! - говорит. - Я Родюшкина живым или мертвым притащу.

- Лучше живым, - говорю. - Мертвый он нам не нужен.

Подождал я следующей переменки, смотрю - Катька с Родюшкиным выходят.
Она ему что-то рассказывает, глазки строит. А он уши развесил. Идет за
ней, как на ниточке.

Я затаился, словно тигр в засаде. Проходят они мимо, слышу - Катя ему
поет:

- ...Они на "липучках", такого небесного цвета. Очень приятные шу-
зы...

Знает Катька, чем его можно достать! И тут я как брошусь на него сза-
ди! Обхватил обеими руками и потащил в кусты. Катька мне помогает. Ро-
дюшкин пикнуть не успел.

А мы его прямиком - во двор соседнего дома и там в подъезд затащили.
Приперли к стенке.

- Где ПИНГВИН? - спрашиваю.

Юрка только глазами хлопает.

- Отвечай! - Катька прикрикнула.

- Не знаю... Честное слово, это не я...

Я его тряхнул, а Катька такие глаза сделала, что даже я испугался.

- Не выйдешь отсюда, - говорит, - пока не расколешься!

Ну, в общем, раскололи мы его. Все выложил, как миленький! Но от это-
го нам легче не стало. Наоборот.

Юрка сказал, что он проговорился про ПИНГВИНа Панасонику. Ну, тому
фарцовщику, помните? Панасоник вначале не верил, а потом решил рискнуть.
Мало ли, вдруг правда? Узнал от Родюшкина мой адрес и явился к маме под
видом биолога.

Дальше ПИНГВИН жил у Панасоника, тот ему подсовывал, что под руку по-
падется. То счет из ресторана, то американский журнал. А сам в это время
связывался с иностранцами. Он хотел обменять ПИНГВИНа на видеомагнито-
фон. ПИНГВИН-то Панасонику ни к чему.

Юрка Родюшкин Панасоника убеждал, что лучше не менять ПИНГВИНа, а
попросить в центре чего-нибудь для фарцовки. Панасоник не верил, что
пришлют. Тогда Юрка написал записку про телевизор в часах и сунул Глюку.
Тот записку передал, и Юрка с Панасоником стали ждать результата.

Они же не знали, что Марцеллий на мою волну прилетит!

Короче, не дожидались они ничего, и вечером Панасоник отнес ПИНГВИНа
к одному японцу. Представителю фирмы "Тошиба". Тот ему плейер за Глюка