пристала эта фамилия к моему другу.
матери, и, чтобы скрыть застенчивость, стал разливать по
стопкам спиртное - самиздатовский "коньяк три свеклочки".
Потом, уже выпив и закусывая, он попросил жену рассказать о
том, как она получала в совхозе первую зарплату.
Юсово, поступила на работу в совхоз дояркой. Отработала больше
месяца, а денег не дают. кассир говорит, что в ведомости ее
фамилии нет. Расстроилась страшно. Ходила к бригадиру. Та
принялась выяснять, почему это Валентину не включили в списки.
Сама проверила ведомость - да, действительно, нет там фамилии
новой доярки. Все недоумевали и сочувствовали Валентине. А сама
она - хоть плачь. Да совершенно случайно заглянула через плечо
бригадирши, когда она в очередной раз проверяла ведомость, и
отчетливо увидела свою фамилию: Рязанцева... Было тут, конечно,
и смеха, и радости, что подруга получит деньги, и, главное -
удивления. Ведь все думали, что ее фамилия Шишкова, раз она за
Шишковым замужем, а она, оказывается, Рязанцева. Вот как бывает
в жизни.
дяди Петину гармошку, любовались Валеркой, которого тоже уже на
улице звали Шишковым - по отцу.
умнее нас и счастливее. Вот я и предлагаю выпить за Шишкова, не
за того агронома, так его, глаза карие, а за маленького
Шишкова, который может быть и станет агрономом, но настоящим,
знающим и любящим свое дело специалистом. До дна!.. - это дядя
Петя.
механизатором, а вот его младший брат Игорь выучился на
агронома. Правда, агроном пасет коров, но это - временное
явление. Дождется и он своего часа. Люди успокоятся, придут в
себя, осознают свою сущность и будут работать на своей земле,
жать, о чем мечтал еще шевченковский крестьянин, "на поле
собственном пшеницу". Главное - любить землю. И возьмешь с нее
сторицей. И не украдкой, как бывало мой друг в детские годы, а
открыто: свое со своей земли.
Моисеенко, Большой Охтенский мост, Новочеркасский,
Республиканская... Впрочем, это был уже не Ленинград, хотя все
еще - город. На Республиканской и дальше по Уткину проспекту
красовались каменные двух- четырехэтажные дома, но на
Ленинград все это было даже не похоже.
неуклюжая утка, переехала железнодорожные рельсы. Колька
высунул нос из дедова тулупа, в котором он, несмотря на теплый
июньский полдень, прятался в кузове грузовика от встречного
ветра и неприятных, мягко говоря, запахов выхлопных газов
большого города.
типа здания, окруженного многочисленными сараюшками. Впереди
виднелись две тройки соединенных между собой трубами
теплоцентрали желтых бараков. Вдоль бараков там и сям висело
белье на веревках, и бараки были похожи на корабли, украшенные
флагами расцвечивания в праздничные дни.
рядами бараков. Слева - четные номера, справа - нечетные.
Счет начинался от железнодорожного полотна. Улица заканчивалась
двумя аккуратненькими зданиями, расположенными за пятым и
шестым бараками и окруженными большим штакетным забором:
детские садик и ясли. За детским садиком стоял частный дом. В
нем жила большая семья, носившая историческую фамилию -
Потемкины.
здание) и называлось Дача Долгорукова.
станции, возле которой она располагалась. Станция была
небольшая. Через нее проходили лишь товарные поезда да через
сутки малым ходом следовал двухвагонный пассажирский состав
Москва - Хельсинки. Жители Дачи Долгорукова почему-то звали
его правительственным.
послевоенные годы. Каждый барак состоял из двух секций, то
есть, двух больших коммунальных квартир коридорного типа. В
каждой секции кроме отдельного входа были свои кухня, сушилка,
умывальник с шестью кранами и два туалета с двумя очками в
каждом. В секции располагалось шестнадцать комнат площадью от
шестнадцати до восемнадцати метров каждая.
Колькин дед с шофером вошли в секцию. Колька спрыгнул на землю
и полез было в кабину, но перед ним вдруг, как из-под земли
вырос, появился чернявый шустрый мальчонка лет шести-семи.
потребовал он у Кольки.
шофера не посмел бы нажать звуковой сигнал... А с другой
стороны - весь эффект его появления на машине сводился на нет.
цепочкой, повидимому, от карманных часов.
цепочка твоя мне не нужна.
кабину, из дверей секции выскочила радостная, оживленная,
довольно еще молодая женщина. Это была Колькина мать. Не дав
опомниться ни Кольке, ни его новому знакомому, она обняла сына
за шею и со слезами на глазах стала целовать его, приговаривая:
домой. Папа... дедушка твой уже в комнате...
выяснилось, что зовут его Мишкой), до этого с любопытством
наблюдавший за происходящим, живо оседлал откуда-то взявшуюся
хворостину и, помахивая над головой цепочкой, словно плетью,
"ускакал" в сторону детсадовского забора.
Селились там ленгэсовские строители, а также те, кто работал в
этой системе, или же, как Колькина мать - медсестра детских
яслей - обслуживающий персонал поселка. Силами местного актива
в поселке на общественных началах организовывались танцы. Была
своя самодеятельность. Члены семей ленгэсовцев трудились на
разных предприятиях, в организациях и учреждениях. Но
подавляющее большинство их работало на ближайшем к ним
предприятии промысловой кооперации - в артели инвалидов
"Прогресс".
"Прогресса", как перед тобой открывается этот поселок. Слева от
бараков - запасной путь "железки" и паровозное кладбище, затем
- дорога в село Малиновку Всеволожского района, чуть правее -
Грязное болото и Кудровский лес, еще правее - речка Оккервиль,
по берегам которой произрастали различные сельскохозяйственные
продукты, в основном - картофель, капуста, свекла, морковь.
Справа за бараками начинались торфяные поля с чахлыми
деревцами, которые вопреки отсутствию всех условий для их
жизнедеятельности, тянулись к верху, росли, но не вырастали. За
торфяником - деревня Яблоновка, стрельбище и... Нева с
Финляндским мостом. Подходы к мосту охраняют стрелки ВОХР. В
связи с этим мост у местных сорвиголов пользовался уважением
особым. Проникать на мост не решались. Однако, вплотную к нему
подбирались. Без каких-либо шпионских целей. Там у них была
пересадка. Учились дачинские ребятишки в школе на
Республиканской улице, в сотне метров от Новочеркасского
проспекта, по которому мимо школы ходили трамваи. А от Дачи
Долгорукова до школы никакого транспорта не было, хотя идти
было около трех километров - путь не очень близкий. Обычно
мальчишки прыгали на площадку товарного железнодорожного вагона
( возле станции состав шел медленно) и ехали до моста, а там
(поезд снова замедлял ход) прыгали с подножки и шли на
трамвайное кольцо. Дорога становилась короче втрое. Вот тебе и
кружной путь. Кривая короче прямой.
Панов Вадим
Максимов Альберт
Шилова Юлия
Березин Федор
Майер Стефани
Перумов Ник