Впрочем, не одни ветреные мужья отказывались ехать домой. У самого
выхода шел спор между двумя безнадежно трезвыми мужчинами и их негодующими
женами. Жены обменивались сочувственными репликами в слегка повышенном
тоне:
одержали верх; после недолгой борьбы упирающиеся дамы были подхвачены под
мышки и вытащены в темноту ночи.
и в холл вышла Джордан Бейкер вместе с Гэтсби. Он что-то взволнованно
договаривал на ходу, но, увидев его, несколько человек подошли проститься,
и его волнение сразу же заморозила светская любезность.
остановилась, чтобы попрощаться со мной.
она. - Что, мы там долго пробыли?
слово, что никому не расскажу, так что не буду вас мучить. - Она мило
зевнула мне прямо в лицо. - Заходите как-нибудь, буду очень рада...
Телефон есть в справочнике... На имя миссис Сигурни Хауорд... Моя тетя...
- Она уже бежала к дверям легкий взмах смуглой руки на прощанье, и она
исчезла среди заждавшихся спутников.
затянулся, я подошел к Гэтсби, вокруг которого теснились последние гости.
Я хотел объяснить, что почти весь вечер искал случая ему представиться и
попросить извинения за свою давешнюю оплошность.
этом, старина. - В этом фамильярном обращении было не больше
фамильярности, чем в ободряющем прикосновении его руки к моему плечу. - И
не забудьте: завтра в девять часов утра мы с вами отправляемся в полет на
гидроплане.
и нужно было, чтобы я покинул его дом одним из последних, что он словно бы
сам этого хотел и радовался этому. - Спокойной ночи, старина... Спокойной
ночи.
Впереди, шагах в пятидесяти, свет десятка автомобильных фар выхватывал из
ночной тьмы странное и беспорядочное зрелище. В придорожном кювете,
выставив ободранный правый бок без переднего колеса, покоился новенький
двухместный автомобиль, за минуту до этого отъехавший от дома Гэтсби.
Острый выступ стены объяснял историю оторванного колеса - оно, кстати,
валялось тут же, и несколько шоферов, побросав свои машины, с интересом
осматривали его и ощупывали. На дороге тем временем успела образоваться
пробка, и неумолчный разноголосый рев клаксонов из задних рядов еще
увеличивал сумятицу.
теперь стоял посреди дороги, с трогательным недоумением переводя взгляд с
машины на колесо и с колеса на зрителей.
знакомой эта редкостная глубина удивления, и в следующую минуту я узнал
его - это был недавний искатель уединения из библиотеки Гэтсби.
руки. - Автомобилист из меня слабый, можно сказать - никакой. Случилось, и
все.
пытался.
руль и даже не пытается править!
рулем. Нас в машине было двое.
пронеслось над дорогой. Но тут дверца машины начала медленно отворяться.
Толпа (теперь это уже была толпа) невольно попятилась, и, когда дверца
откинулась совсем, наступила зловещая пауза. Затем из машины очень
медленно, по частям, высунулась бледная разболтанная личность и осторожно
стала нащупывать почву бальным башмаком солидных размеров.
клаксонов, призрак пошатывался из стороны в сторону, пока наконец не
заметил человека в пыльнике.
было на него, потом поднял глаза вверх, будто заподозрил, что оно
свалилось с неба.
деловито спросил:
принялись втолковывать ему, что между машиной и колесом более не
существует физической связи.
вперед.
достиг своего апогея. Я повернулся и прямиком по газону пошел домой. По
дороге мне вдруг захотелось оглянуться. Облатка луны сияла над виллой
Гэтсби, и ночь была все так же прекрасна, хотя в саду, еще освещенном
фонарями, уже не звенел смех и веселые голоса. Нежданная пустота струилась
из окон, из широкой двери, и от этого особенно одиноким казался на
ступенях силуэт хозяина дома с поднятой в прощальном жесте рукой.
только и жил тогда что событиями этих трех вечеров, разделенных
промежутками в несколько недель. На самом же деле это были для меня лишь
случайные эпизоды насыщенного событиями лета, и в ту пору, во всяком
случае, они занимали меня несравненно меньше, чем личные мои дела.
тень, когда я шагал по белым ущельям деловой части Нью-Йорка, торопясь в
свое богоугодное заведение. Я знал по именам всех прочих молодых клерков и
агентов по продаже ценных бумаг. Мы вместе завтракали в полутемных,
переполненных ресторанчиках свиными сосисками с картофельным пюре, запивая
их чашкой кофе. У меня даже завязалась интрижка с одной девушкой из
Джерси-Сити, которая служила у нас счетоводом, но ее брат стал зловеще
коситься на меня при встречах, и, когда в июле она уехала в отпуск, я
воспользовался этим, чтобы поставить точку.
тягостным делом за день, - а после шел наверх, в библиотеку, и час-другой
прилежно трудился, вникая в тайны инвестиций и кредитов. Среди
завсегдатаев клуба попадалось немало шумных гуляк, но в библиотеку они не
заглядывали, и там всегда можно было спокойно поработать. Потом, если
вечер был погожий, я брел пешком по Мэдисон-авеню, мимо старой гостиницы
Меррэй-хилл и, свернув на Тридцать третью улицу, выходил к Пенсильванскому
вокзалу.
непрестанное мельканье людей и машин, жадно впитываемое беспокойным
взглядом. Мне нравилось слоняться по Пятой авеню, высматривать в толпе
женщин с романтической внешностью и воображать: вот сейчас я войду в жизнь
той или иной из них, и никто никогда не узнает и не осудит. Иногда я
мысленно провожал их домой, на угол какой-нибудь таинственной улочки, и
прежде чем нырнуть в теплую темень за дверью, они оглядывались и улыбались
мне в ответ на мою улыбку. А бывало, что в колдовских сумерках столицы
меня вдруг охватывала тоска одиночества, и эту же тоску я угадывал в
других - в бедных молодых клерках, топтавшихся у витрин, чтобы как-нибудь
убить время до неуютного холостяцкого обеда в ресторане, - молодых людях,
здесь, в этой полумгле растрачивавших впустую лучшие мгновения вечера и
жизни.
Орловский Гай Юлий
Панов Вадим
Суворов Виктор
Бажанов Олег
Контровский Владимир
Шилова Юлия