Чтение 10–й страницы книги ~Боятся ли компьютеры адского пламени?~

орбита Юпитера, станция "Медуза".

Она действительно напоминала медузу. Сама по себе станция была просто набором круглых модулей, которые еще более "распластывались" в стороны благодаря световым коллекторам. Модули-цилиндры были нанизаны на один стержень по принципу детской пирамидки. Да и рядышком с верзилой Юпитером, до верхней облачной кромки которого лишь пятнадцать тысяч километров, станция при всей ее длине в милю выглядела крохотулечкой.

С того ее торца, что был обращен к красному монстру, уходило к нему навстречу несколько сотен монополимерных лент и труб со всяким наблюдательным оборудованием. Некоторые из них тянулись почти на пятнадцать тысяч километров и в недалекой перспективе должны были окунуться прямо в нижние слои юпитерианской атмосферы. И даже оплести гиганта со всех сторон!

Ленты имели силовые и сенсорные элементы, так что могли еще двигаться, сокращаться, извиваться, отчего сходство с медузой казалось очевидным. Большинство из них было толщиной едва ли не с человеческий волос, являясь просто проводниками сигналов с какого-нибудь детектора, но другие имели приличный диаметр, так что по ним мог ползти или даже гулять, лишь немного согнувшись, человек умеренного размера.

Естественно, что трубы приличного диаметра были куда короче, чем волоски, едва ли четыреста-пятьсот километров. И трубы, и ленты еще пучковались в узлах -- дендримерных макрополимерах.

Еще в пути Данилов узнал о том, что преступники-террористы угнали с Фобоса пассажирский лайнер "Адмирал Горшков", по счастью без пассажиров, а затем захватили "Медузу", на которой всего персонала-то было не более сотни человек.

Данилов покрутил руками, потопал ногами по палубе. Неприятное ощущение громоздкости. Если у обычного скафандра толщина всех слоев не превышает трех миллиметров, у этого почти сантиметр. Половина толщины -- это активный отражатель заряженных частиц, батя Юпитер-то вовсю фурычит. Схожая кожура есть и на корпусе станции, по нему то и дело скользят голубые молнии.

Однако передача тактильных ощущений, и при такой толщине "кожуры", работала неплохо, поэтому Данилов чувствовал даже ребристость рукоятки импульсника.

Подлетать к станции с той стороны, что смотрела на спутники Юпитера, было чревато крупнокалиберными неприятностями. Штатного оружия на "Медузе" не было. Но зато имелись поворотные пусковые шахты зондов, а превратить исследовательскую ракету в боевую ничего не стоит. Засунь только в головку полкило плутония, который тут изготовить, как на горшок сходить, учитывая мощный ядерный энергоузел.

Потом именно со стороны верхней полусферы подлет к станции захламлен мишурой юпитерианского кольца -- аммиачными ледышками. Установлены на ней и пушки Хиггса, чтобы стрелять по ледяным обломкам.

Спецгруппа решила подлететь со стороны торца, обращенного к планете, хоть там ветвятся и змеятся трубы -- медузьи щупальцы. А затем уже пробиваться через модуль, где фурычит генератор, выдувающий щупальцы, к главному реактору. Взять его под контроль, ну и следом потрошить террористов на всех уровнях.

Считалось, что преступников не больше двух десятков. Данилов, наконец, получил нормальный вход в решетку суперсвязи, поэтому добился объективки от Главинформбюро и Службы Общественного Здоровья, кое-что порассказал и Хованский.

Ядро террористической группы составили урки из банды Зонненфельда-Рыбкина, известного по кличке Сонни. Самого пахана, находившегося в открытой зоне "Мичуринск", намедни пытались арестовать. Провели масштабную облаву, но Сонни вовремя покончил с собой, а его капсула Фрая и джин исчезли незнамо куда. Банда Зонненфельда известна как сектантско-криминальная, занимается модельными наркотиками, симулирующими общение с "высшими силами". Киссельман, Шац и Миронов тоже имели связь с Сонни. Известно также, что в его банду и нынче входят левые ученые, занимающиеся изучением глюонной решетки. Среди террористов как будто есть и чистые оторвы -- сектанты-юпитерианцы, которые на голубом глазу считают, что красный гигант является окном в лучший мир. В тоже время точная мотивировка действий банды Зонненфельда неизвестна.

Омоновцев же было три десятка. Не мешало бы и побольше. Но именно столько вмещал быстроходный рейдер "Одесса", да и серьезных людей уровня "Егер-9" в Поясе больше наскрести не удалось, ждать же подкреплений с Марса не доставало времени. Начальство почему-то сильно торопилось. Поэтому оно и послало Данилова, который оказался ближе всех к месту сбора группы захвата. Таким макаром, оказался он ближе всех сотрудников Особого Отдела и к террористам. В его задачу не входило пробиваться внутрь станции вместе со спецгруппой, но ему вменялось провести первичные оперативно-следственные действия.

Почему же Главинформбюро держало в последнее время на станции всего сотню голов персонала, если на ней когда-то размещалось две тысячи, а могло быть и втрое больше. Боялась, что отборные солариты дружно вступят в ряды грязных сектантов-юпитерианцев? И на кой хрен "Медуза" понадобилась террористам? И почему сейчас, при подлете, все время кажется, что Юпитер -- это необъятный потолок, загораживающий полмира и собирающийся свалиться на макушку?

Юпитер здесь явно играл роль голубого неба на Земле, только был ржаво-коричневым, с добавками желтого и серого, очень тяжелым и зловещим -- особенно когда смотрел своим вращающимся глазом, "большим красным пятном".

Мощный термоядерный двигатель специального рейдера позволил покрыть четыреста миллионов километров за три недели. При таких ускорениях биостазис был конечно полным. Сейчас многие участки психики были еще заторможены, особенно отвечающие за моторику, да и мускулы еще не полностью расконсервировались -- несмотря на постоянные вливания синтетических адренергиков и "черной вдовы". А омоновцам через один-два часа пора было уже идти в бой. Почему же так спешит Главинформбюро, зачем "гонит волну"?

Неожиданно вышел на связь абонент "Мурза", то есть Фридрих Ильич; паутинка была обычной степени защищенности, так что Данилов ожидал только общих фраз. Или, может, гнева ввиду недавнего и неожиданного, но весьма тесного общения с Зухрой Эдуардовной. Начальник явился супермимиком, в красно-черной форме выходного дня, на фоне какого-то довольно парадного зала в китайском императорском стиле.

-- Что-то вы редко балуете меня разговорами, камрад Сысоев, даже после моего подключения к решетке.

-- Потому что ты ведешь очень самостоятельную жизнь, Данилов. Мы предоставили ее тебе, так же как и наше доверие. Поэтому не рассматриваем всякие частности с большой лупой, тем более на всякую частность не придумаешь инструкции.

-- Я это уловил. Спасибо, доверие надеюсь оправдать.

-- Сейчас надежды и веры тебе уже будет недостаточно. Ты слишком много знаешь. Я хочу, чтобы ты стал настоящим игроком, почувствовал азарт и волю к победе. Я тебя и стал выставлять вперед, потому что заметил зачатки воли -- того, чего нет у большинства пастеризованных соларитов.

-- Я почувствовал азарт и обязательно отыскал бы Анпилина в Поясе, если бы местные особисты не пакостничали, не проявляли бы непонятной прыти, ну и если бы вы не кинули меня на Юпитер.

Сысоев ухмыльнулся -- для него это означало бурное веселье.

-- С местными отделами будем вместе разбираться, когда вернешься -- гнили нынче много. А прилетел ты, Данилов, на Юпитер как раз ради Анпилина. Твой приятель здесь на станции вместе с людьми из банды Зонненфельда. Тут вообще подобралась отличная компания. Урки-интеллектуалы плюс законченные психи. Я про этих сектантов-юпитерианцев, у которых глаза в кучку.

-- И что же им всем понадобилось возле Юпитера? Какую нужду справить?

-- Это ты и узнаешь. Ты же в курсе, что точная мотивировка нам не известна. Но вряд ли они тут собирались устроить бордель. И вряд ли надеялись, что мы оставим "Медузу" в их полном распоряжении. Хотя кто знает. Шиза есть шиза.

-- Насколько это может быть связано с политикой?

-- Зонненфельд-Рыбкин считал себя крупным оппозиционером, диссидентом, политиком и даже мнил себя ученым, способным изменить информационно-общественный строй -- кем-то вроде Гольдманна. Ты же понимаешь, что плох тот криминальный авторитет, который не хочет заиметь политический капитал. Может, он хотел надыбать здесь какой-нибудь сенсационный материал, которым можно смутить людей и загадить им мозги, как-то их посадить на крючок.

Хотя связующая паутинка была достаточно открытой, Данилов решил спросить напрямик -- он как будто почувствовал то огромную толщу пространства-времени, которая отделяла его от звездкома Актива Коммунаров и прочих руководящих органов.

-- Камрад Сысоев, Фридрих Ильич. Я интересуюсь, мог ли кто-то, скажем, из нашей верхушки, создать эту коллизию и спровоцировать бандитов. Для этого заранее убрали с "Медузы" всю толпу сотрудников.

Камрад Сысоев погасил свой супермимик, но не ушел со связи.

-- По-моему ты ударился в другую крайность и перемудрил, Данилов. Ну и зачем эта "уборка" могло понадобиться кому-нибудь из "нашей верхушки"?

-- Например, чтобы подрезать жилки своему начальнику или сопернику, свалив на него всю ответственность. У нас как будто нет уже прежнего согласия в товарищах.

Сысоев не замахал протестующими руками.

-- А что, Данилов, гипотеза не хуже других. Хочется ответить тебе откровенностью на откровенность... Кто-то из наших вполне мог пособничать и Зонненфельду, и Анпилину. Даже просто по глупости. У нас ведь многие корчат из себя крутых либералов. Ты только накопай побольше материала в этой своей командировке и мы ими займемся...

-- Для вас, Фридрих Ильич, либерализм, как мне казалось, не является бранным словом.

-- Конечно, Данилов, я -- либерал, насколько это возможно. И наша служба либеральна, насколько это возможно. Но станет либерализма больше и нас сомнет космос, нас сомнет и уничтожит поганая человеческая природа. Полный либерализм, демократизм, капитализм -- это хорошо для богатых. А мы на самом деле бедные, у нас не хватает энергии, защищенного жизненного пространства, даже жрачки. Кушать персики с собственного дерева и плевать косточки в портрет президента -- это не для нас. Я подозреваю, что тебе стали известны некоторые малоприятные факты, но становление и стабилизация системы весьма сложный болезненный процесс, а разбалансировать ее можно в два счета. И тогда погибнут миллиарды, понимаешь, миллиарды людей.

-- Но ведь можно бесконечно кивать на грядущую дестабилизацию и творить невесть что. Так ведь было в Совсоюзе, где ссылались на светлое будущее...

-- У нас некому творить невесть что. Нами не люди управляют, Данилов, не люди со всеми их придурями. Нам не страшны ни немецкое изуверство "во имя переработки второсортных людей в первосортное мыло", ни русская или еврейская жестокость "во имя светлого идеала", ни мусульманское истерическое зверство, вызванное переизбытком похоти.

Нами правит объективная машина, в которую Гольдманн заложил главный критерий -- сохранение и преумножение стада человеческого. Именно преумножение, хотя прямое детопроизводство воспрещено -- ведь Киберобъединение не желает, чтобы рождались малыши-монстры, исковерканные болезнью Дауна, иммунодефицитом или прогерией. По итогам пятилетки наше число будет неизменно в плюсе, но в какие-то моменты Киберобъединение может спокойно пожертвовать и каким-то количеством, и даже качеством человеческого материала ради исполнения задачи в общем.

Да, у нас красное знамя с серпом, молотом и книгой, но мы не похожи на Совковый Союз, где спокойно и бездумно транжирили людские ресурсы.

Наша система, наша симметрия в целом еще сложнее, хотя и проще в своих элементах. Поэтому мы занимаемся в определенной степени и верификацией, и диверсификацией клонов, что конечно не афишируем. Мы лишаем отступников капсулы Фрая. Наше общество не должно лишиться этих двух главных инструментов регуляции. Ты высоко взлетел, Данилов, сейчас многие за тебя, но и многие -- против. Главное, ты должен играть и побеждать на нашей стороне.

-- Я не изменю, Фридрих Ильич,-- сказал Данилов.

Шеф отключился, не сказав даже "спасибо Гольдманну за нашу встречу". Он иногда так делал. Данилов не пожалел, что дал клятву верности. Фридрих Ильич был убедителен и открыт как всегда. Да и ради кого кинуть своих, ради пыльного призрака Гальгальты, что ли? Все, что требуется этому жизнерадостному привидению -- это попасть в хороший музей на негниющие и нержавеющие устройства массовой памяти. Надо будет переговорить о таком варианте с Фридрихом Ильичем -- после возвращения.

Неожиданно Данилов подумал, а кто такой собственно Фридрих Ильич. Может, сильно модифицированный клон из какой-нибудь чистой линии? Но нет этой стайности в мыслях, характерной для Владислава, Эльвиры, Юкико и прочих коммунистических красавцев. Нет той ограниченности, той дубовости и стерильности в речах. Человек с обычной хаотической генетикой? Вряд ли, у камрада Сысоева башка всегда работала четко, ни одного неверного шага, плюс эти странные разъемы в районе шейных позвонков.

Тогда может квазиживой объект, органическое воплощение какого-нибудь гиперкомпьютера? Данилов поежился -- тот, кто более других похож на человека, на самом деле и не человек.

Может быть.

От неожиданности захотелось хохотнуть. Так может и минувшие классики: Маркс, Энгельс, Ленин, Мао тоже были отпочкованиями каких-то неизвестных гиперкомпьютеров. Допустим инопланетных.

Наверняка нет. Камрад Сысоев такой же среднемодифицированный "умеренный" клон, как и сам Данилов, только верша большое общее дело, сам он тоже хочет быть большим, а не маленьким...

Данилов наблюдал сейчас в разных проекциях через несколько окон, какие маневры совершает рейдер относительно станции.

Вот кораблик маневрирует в туче каких-то осколков, имеющих легкое гало -- видимо это участок юпитерианского кольца, вдали же поблескивает пятнышко Адрастеи.

Расстояние до станции уменьшается до пяти тысяч километров.

Рейдер "Одесса" пролетает между двух спиралевидных монополимерных труб. Сейчас он как никогда похож на мелкую рыбешку, плавающую среди щупалец здоровенной тропической медузы.

Какой-то толстый складчатый довольно отвратный отросток неожиданно разворачивается в сторону рейдера и движется к нему, сужаясь и теряя складки. Медленно, конечно, но и скорость у корабля совсем не высока в мешанине труб и лент.

От этого отростка рейдер увиливает, но тут прямо на него выстреливает щупальце, как будто ниоткуда.

Резкий толчок, Данилов врезается в переборку, через корабельный интерком слышится ругань омоновцев и команды сержантов.

Потом еще один толчок. И еще. Свет в голове несколько померк, кажется особист неловко трахнулся лбом о переборку. В одном из окон отчетливо видно, что рейдер уже схвачен тремя щупальцами. Он, само собой, вырвется. Разве сравнима мощность термоядерного реактора и экстрамиозиновых волокон, сгибающих монополимерную трубу. Вот еще немного поднатужится.

Тужащийся рейдер натягивает щупальцы-арканы. Но они оказались куда крепче, чем ожидалось, ведь их протягивают на огромные расстояния, причем в расчете на конечное взаимодействие с кошмарной атмосферой Юпитера. Тот немедленно разметает в мелкий хлам все хлипкое и слабосильное.

Еще пяток труб-щупалец охватило злополучный рейдер "Одесса". А потом, сквозь белиберду интеркома Данилов ухватил несколько сообщений машинного отделения.

...Дизфункция удержания плазмы, почему-то сдохла магнитно-гравитационная бутылка, аварийное снижение температуры и мощности реактора...

Похоже, что станция применила рентгеновский лазер, который прежде использовался для изучения планеты, нынче же узконаправленным пучком поразил стиснутый рейдер.

Кораблик охватывают еще два щупальца, которые до этого были сжаты и скручены как протеиновые глобулы, а сейчас распрямляются словно пружинки.

Они распрямлялись, быстро проталкивая беспомощную обездвиженную добычу в сторону хищной планеты. По показаниям инерциометра джин доложил, что скоро у рейдера не будет достаточной скорости убегания, жадное гравитационное поле Юпитера схватит его и потащит к себе на расправу.

Данилов понял, что капитан Хованский сейчас скомандует своим омоновцам оставлять невезучий корабль и направляться к станции на индивидуальных ракетных средствах, так называемых "самокатах".

Так оно и произошло.

По выдвинувшимся трапам спецназ сыпанул к ячеистому десантному отделению. И вот уже точки, похожие на мошкару, стали отделяться от рейдера, проваливающегося в юпитерианскую бездну.

И тут, собственно, Данилов уловил, что у него-то "самоката" никакого нет. А с индивидуальным микродвижком упорхнешь не дальше бани.

Через две минуты ни одного омоновца на борту рейдера не было. Спустя три минуты ни одного члена экипажа -- те воспользовались персональными спасательными капсулами.

Данилову оставалось просто выйти через аварийный шлюз в надежде на что-то.

Несколько труб продолжали спихивать "Одессу" на Юпитер, но три уже отсоединились. Данилов сделал рывок и прицепился к морщинистой поверхности одной из них. Потом начал резать ее импульсником. С поверхности соскочила туча мелких брызг, некоторые застыли прямо на стекле шлема, потом оголилась экстрамиозиновая волоконная арматура и наконец открылась дыра, похожая на огнестрельную рану. Вырывающийся оттуда воздух едва не сбросил Данилова, но вскоре его напор резко упал. Ближайший сфинктер-клапан прекратил утечку. Можно было пожаловать внутрь.

Во внутренностях трубы, конечно, нормального освещения, не было, но имелось что-то вроде люминофорных панелей. Данилову казалось, что он находится в кишке какого-то левиафана, ведь по трубе то и дело пробегала волна пульсаций. Но это еще терпимо. Вся она тоже приходила в какое-то неровное нервное движение, безжалостно швыряя и дергая человека из стороны в сторону. Из-за этого завтрак хотел выбраться из Данилова обратно.

Дыра, через которую пожаловал особист, быстро заросла и сфинктер-клапан впустил воздух, как будто из гуманных соображений. Однако это было сделано не для того, чтобы Данилов экономил кислород в баллонах, а ради придания трубе определенной жесткости. В любом случае, это было приятно. Куда неприятнее выглядело то, что до станции оставалось по меньшей мере пятьсот километров!

Если упорно лететь и лететь вперед, вначале с движком, затем отталкиваясь ногами от стенок, то можно добраться через пару неделек. Ну и чем все это время питаться? Грызть малоаппетитные стенки тоннеля? Как умываться? Собственной мочой? Так и ее не будет, потому что пить нечего. Кроме того, за это время его наверняка обнаружат и слегка придушат; или не слегка, до самого упора.

Но Данилов полетел, для скрашивания скуки заставив джина рассказывать сказки "Тысячи и одной ночи". Сначала путешествие казалось довольно забавным и не слишком утомительным -- любая труба внутри имела как будто ребра, экстрамиозиновые перетяжки, от которых удобно было отталкиваться. Однако коридоры постоянно пересекалась в узлах друг с другом, так что, попробуй, выбери очередное направление. Это было сложно, а вот психануть и засучить ножками -- легко.

Через пятьдесят километров сдох движок. Еще через двадцать почти что и сам Данилов. Сказки джина осточертели. Прошло уже пять часов после гибели рейдера. От омоновцев никакие сигналы не поступали. По спецсвязи удалось выйти на дежурного Особотдела, но тот сообщил лишь то, что на станции "Медуза" идет бой. И что в ближайшее время никто из команды "Егер-9" на выручку Данилову не явится. Короче, мы верим в вас, дорогой товарищ.

Неожиданно труба стала скручиваться. По сути вся она была одной молекулой и вела сейчас себя как белок при глобуляризации -- превращалась в клубок.

Данилова швыряло так, что он едва не рехнулся. А потом все успокоилось. Данилов как раз оказался где-то в середке огромного клубка или комка, обладающего приличным радиусом.

Сказать, что Данилов похоронен заживо, и то было бы слишком оптимистично в случае с двухкилометровой глубиной могилы. Хотя, конечно, ему бы мог позавидовать любой древний царь или император, требовавший от своих подданных максимальной глубины захоронения.

Если даже броситься с буйными криками и импульсником на эту толщу, то будет много брызг и мало толку. Импульсник сдохнет в лучшем случае через десять минут, а переплавленные полимеры сгустятся снова.

Данилов прибег к единственному доступному в таких случаях средству -- насильственному сну.

Джин разбудил его уже через полтора часа. Всего лишь через полтора часа клубок скрученных щупалец стал разрушаться -- стремительно шла деполимеризация.

Данилов перешел на автономное дыхание, ожидая каждую секунду, что толща жирных кислот и полисахаридов раздавит его, несмотря на свою ничтожную плотность. Но невесомость не дала никаких шансов гравитационному сжатию, а выделение тепла и газов превратили огромный пептидный комок в здоровенную тучу из мелких пузырьков. Пузырьки быстро остывали и превращались в пыль, которая отчаянно сияла в свете Юпитера.

"Медуза" была уже совсем рядом и какая-то турбулентность несла высвободившегося Данилова прямо к ней.

Из сияющей пылевой волны выплыл труп омоновца и снова скрылся туда же.

Данилов вдруг охнул, потому что, не смотря на пыль, разглядел довольно быстро приближающуюся металлическую стену необъятных размеров -- это был корпус самого крупного цилиндрического модуля "Медузы".

На корпусе самым вдохновляющим образом горел и не сгорал голографический герб державы -- серп, молот и книга. Герб державы на подступах к Юпитеру.

Символ прогрессивного человечества против мрачного и пока враждебного творения природы.

От созерцания герба Данилов весь как-то подобрался и невольно повторил: "Я не изменю, Фридрих Ильич".

Герб словно отреагировал на эти торжественные слова; прямо там, на корпусе, где сверкал голографический рисунок, появилось вздутие, хорошо заметное в тепловом диапазоне.

"Нарыв" неожиданно раскрылся, стал ярким цветком с тычинками и пестиками, получившимися из огненных брызг и струй. Впрочем, цветок вскоре посерел и рассыпался. Из оставшейся на его месте дыры вихрем вырвалась всякая мишура, да и несколько мертвецов впридачу.

Но проход внутрь был открыт. Голубая молния скользнула неподалеку от Данилова и раздался треск. Треск был ненастоящим, таким образом джин символизировал мощный электромагнитный импульс. За счет электростатики скафандр был залеплен примерно трехсантиметровым слоем пыли, отчего Данилов вспомнил про сугробы. Он их видел в сетекнижках про Землю и воочию на Ио.

Воздух, резво истекающий из поврежденного модуля, сдул пыль и пытался унести Данилова в космическое пространство. Но особист ухватился за вывороченный лист обшивки и цепляясь за зубцы, проник внутрь станции -- раньше, чем роботы-ремонтники завели пластырь.

Прошло уже девять часов после гибели рейдера.

Данилову были известны переговорные коды омоновцев, но в радиодиапазоне ничего кроме шума -- не исключено, что за ним скрывалась трепотня бандитов. Да и инфосканер ничего, кроме тумана и общих сведений, не выдавал.

Гравитация была максимальной около борта, она давала ориентацию в пространстве. Данилову казалось, что он на дне глубокого ущелья, чуть ли не Гранд-Каньона. Над ущельем "нависало и хмурилось" свинцово-серое небо. Вверх уходили трехсотметровые трапы, образуя что-то вроде рощи. А вдоль оси модуля проходил трубчатый стержень всей "Медузы", через который был протянут полный набор коммуникаций, включая лифты и транспортеры. Вдобавок на осевом стержне были смонтированы системы очистки и регенерации воздуха. Снизу ось напоминала длинное перистое облако.

А на "дне ущелья", если точнее на стенках-бортах цилиндра, смонтированы были массивные агрегаты, в том числе энергетические, изрядно смахивающие на древние мегалитовые сооружения, вроде Стоунхенджа.

Но в целом пустого места оставалось в модуле хоть отбавляй.

Пока что Данилов не видел ни одного живого существа. За ступеньки взмывающего в "небо" трапа зацепился ногой и висел какой-то человек, метрах в ста выше. Судя по сведениям органического сканера -- мертвый, а судя по форме -- омоновец.

Некоторые трапы были проплавлены, покорежены и даже сплетены в узлы, свидетельствуя о случившемся здесь боестолкновении.

На "дне ущелья" кое-где виднелось то, что можно было назвать останками людей. Они были сильно обгоревшими и разметаннными, так что Данилов не взялся бы определять, сколько погибло здесь омоновцев и сколько бандитов.

Судя по стекловидным полосам, оставшимся на агрегатах и палубе, и по недавней дыре в корпусе, оружие здесь применялось самое мощное, без оглядки на системы жизнеобеспечения.

Данилов вынул из кобуры импульсник, почувствовал его ребристую рукоятку сквозь оболочку скафандра и приободрился. Потом стал подниматься по одному из трапов.

Если доберется до стержня, то без проблем подключится к информационному стволу "Медузы" -- главному оптоволоконному кабелю. Кроме того, если какой-нибудь транспортер еще работает, можно и по станции прокатиться с ветерком.

Пятьдесят ступеней вверх, короткий отдых на крошечной площадке, и снова вверх, а если точнее к центру. По дороге "сила тяжести" убывала, и заодно исчезали "вверх" и "низ". Это вызывало вполне обычные, но неприятные ощущения.

Тут и аудиосканер, который ловил все звуки, распространяющиеся по цилиндрическому мирку, выдал что-то похожее на хлопанье крыльев и пение пропеллеров. Это значило, что давление воздуха стабилизировалось на нормальном уровне и кто-то решил полетать.

Птицы? Или "мессершмиты"?

Вначале Данилов заметил какие-то шарики, цилиндрики, тетраэдрики и прочие штучки с пропеллерами. Про них инфосканер сообщил, что это технологические наблюдатели. А потом промелькнула быстрая хищная тень, но тренированная рука Данилова отреагировала на все сто -- благодаря психопрограммной реакции и стимуляции нейромышечных связей "черной вдовой".

Выстрел и, стукаясь о ступеньки трапов, к стенке уносится развороченное металлическое тельце. Цепкий взгляд Данилова успел сфотографировать его -- "крыса", небольшой исследовательский аппарат, один из тех, какие запускались "Медузой" через мономолекулярные трубы прямо в атмосферу Юпитера.

Неизвестно, может ли такая штучка сделать больно и, собственно, собирается ли она вредничать. Но лучше поостеречься... А ловко он ее шпокнул. Как ковбой, как ворошиловский стрелок; мелочь, но приятно...

В целом сопротивление "Медузы" Данилов оценил как слабое. Но тут же подумал -- не сглазить бы.

Он много раз замечал такой феномен -- не успеешь расслабиться и возрадоваться, как сразу получаешь по шапке, по радующейся головке. Как будто надвигающаяся опасность загодя расслабляет свою будущую жертву.

Инфосканер первым крикнул "полундра". Еще ничего не произошло, а он уже показал сгущение информационной мглы, которая быстро растекалась темно-серыми полосами -- шли крупные генерационные процессы.

Шли и дошли. Осевой стержень стал набрякать пушистыми почками, почки из пушистых делались недвусмысленно волосатыми. "Волосы" быстро прорастали, вызывая легкую дрожь у Данилова.

А потом легкая дрожь сменилась полноценным клацанием челюстей. "Волосы" не только росли, но и утолщались. Они уже подергивались и переплетались, Они все более напоминали щупальцы "Медузы", недавно сгубившие рейдер! Напоминание было конечно миниатюрным, эти "волосы" в диаметре едва ли превышали три-четыре сантиметра.

Но что самое неприятно-удивительное -- вдруг ощутимой сделалась сила ветра, она быстро нарастала, как будто на станции начинался тропический ураган.

"Хоть вы мне однажды сказали "умолкни каторга", выражаю вам свою поддержку и сочувствие,-- неформализованно прорезался джин Хоттабыч.-- Даю свою матрицу на отсечение, что в этом модуле "Медузы" моделируются условия Юпитера. Ну и обкатываются исследовательские аппараты. Тяжело в учении, легко в бою."

"Тяжело в лечении, легко в гробу",-- испорченным эхом отозвался замандражировавший Данилов. Он знал, что на Юпитере плохо, даже если этот Юпитер игрушечный.

На грозной планете нет никаких лестниц, наверное, поэтому ступеньки складывающегося трапа выскользнули из-под ног Данилова и он, чтобы не свалиться с высоты примерно двести пятьдесят метров с ускорением 0.5 "же", ухватился за вовремя подвернувшийся "волосок". Скорость ветра, накачиваемая каким-то гравитационно-вакуумным насосом, уже достигала семидесяти километров в час.

Унесет, шмякнет об стенку и превратит в красное пятно не слишком крупного размера. Потом соскребай перочинным ножичком останки -- какая уж тут героика.

Данилов сделал прорези в раздувшемся волосе, который можно было теперь и щупальцем величать; сунул в них обе руки. Отчего едва не потерял пальцы. Едва он отдернул руки и конвульсивно закрепился, как из прорези на него посмотрела юпитерианская "крыса". Спереди этот исследовательский миниаппарат оснащала довольно представительная пасть с семью вращающимися челюстями -- по идее, чтобы откусывать и открамсывать кусочки юпитерианского льда.

"Сейчас тяпнет за физиономию, как пить дать,"-- джин Хоттабыч опять высказался неформализованно, хотя его никто не просил.

"Типун тебе..."

Она и в самом деле атаковала физиономию Данилова.

Особист сжег "крысу" из импульсника, когда она должна была уже отхватить его нос.

Данилов выдохнул со всхлипом и опустил забрало шлема.

Следующий "исследовательский" аппарат харкнул липкой едкой слюной, которую он почерпнул в каком-то ядохранилище и наполовину прожег даниловский скафандр.

Вот зараза! Кто превратил мирные научные приборы в кошмарных монстриков?

Ветер крепчал и Данилов не рассчитывал продержаться больше пары-тройки минут. Впрочем, очередная "крыса" может лишить его и этого драгоценного кусочка жизни.

Ураган пронес мимо Данилова несколько тел. Это были представители воюющих сторон, не прекращавшие стрельбу и сейчас, отчего создавалось впечатление праздничного салюта.

Вихрь заставил омоновцев и бандитов покружить вокруг трубчатого стержня, а затем, как будто притомившись, швырнул их в разные стороны.

Человек -- очень разжиженное существо. Этот тезис редко осознается, но сейчас Данилов сполна убедился в его правильности. От соударений со стенками цилиндра и трапами противники и друзья превращались в кляксы и брызги.

Данилова охватил искренний ужас, усиленный адреналиновым перегревом, с чем и джин никак не мог справиться. Но верный кибердвойник направил особиста туда, где как будто безопаснее. Исследовательских "крыс" там было поменее, однако "волосы" свирепо секли спасающегося особиста и отчаянно метались под натиском ветра.

И не только под натиском ветра, Данилов понял это, когда волосы ухватили его, оплели и стали умело душить, сминая грудную клетку и пережимая шею.

Данилов рубил их импульсником и не замечал, что какая-то "почка" на осевом стержне разбухла больше других, оснастилась бахромой длинных и довольно толстых щупальцев и... снявшись со своего места, направилась к нему.

Притом напоминала она уже не почку, а огромного осьминога.

А когда заметил Данилов этот очередной станционный сюрприз, то сопротивляться было уже бесполезно. Раз-два, и щупальцы затолкали особиста, беспомощно дрыгающего пятками и носками (все остальное было стиснуто), в мускулистый слегка склизкий мешок с просвечивающими стенками. На них имелась будничная надпись: "Модель ЮПИТЕК. Перепрограммирование киберорганизма запрещено. При обнаружении в нерабочем состоянии вернуть на орбитальную станцию "Медуза".

То, что Данилов очутился не в желудке у осьминога, а в гибком контейнере у киберорганизма, немного бодрило.

Это же просто очередной исследовательский аппарат, предназначенный для сбора образцов фауны-флоры на Юпитере. Сканеры, не промедлив, выдали по нему информацию: саморегенерирующаяся кремнийорганическая программируемая машина. Но простая информация вдруг огорчила. На какое дело запрограммирован киборг сейчас? По меньшей мере, контейнер сжимает Данилова так, что не пошевельнутся. Похоже, что даже простое чиханье приведет к разрыву прямой кишки и других внутренних органов.

А еще страдающий от сжатия Данилов заметил, что у Юпитека есть второй контейнер для сбора образцов юпитерианской флоры-фауны. Только вместо инопланетных образцов в этом почти-желудке лежало два шлема. Судя по эмблемам, шлемы остались от омоновцев. Куда подевались тела и скафандры можно было гадать -- при наличии времени и желания. Очевидно, Юпитек их "исследовал" вплоть до полного исчезновения. Вот и сейчас из стенок контейнера вырастают и... вот дьявол, присасываются к шлему и скафандру пиявковидные отростки. О, Гольдманн!..

Проглоченный и передрейфивший Данилов наблюдал не только за тем, как отростки терзают его скафандр. Киборг Юпитек двигался по осевому стержню к торцу цилиндрического модуля. Однако на торцевой стенке сидел и кого-то сторожил еще один исследовательский киберорганизм сходной модели.

Два исследователя не проигнорировали друг дружку. Они встретились и сразу начался поединок -- наверное за право первой ночи на Юпитере. Данилов не был ни болельщиком ни участником: его мутило из-за бросков и торможений, голова напоминала футбольный мяч, а зрачки глаз прыгали как костяшки древних счет.

Киборг, у которого в желудке-контейнере был сжат Данилов, вскоре лишился значительной части щупальцев и бросился удирать по стержню. Более успешный киберорганизм настиг его уже в другом модуле "Медузы".

Наступала финальная сцена поединка. Данилова вдруг стало заливать клейкой слизью, объятия контейнера ослабели и на его стенках замелькали надписи "невосполнимые повреждения, дизфункция управляющих систем". Юпитек явно прощался с жизнью. Данилов воспользовался этим, чтобы прорезать его потемневшие оболочки.

Так он освободился и заодно пролетел десяток метров до палубы отсека. Данилов грохнулся, несильно, но пыльно, и вскоре смог оглядеться. Этот отсек, а если точнее ангар, представлял из себя куб, вписанный в очередной цилиндрический модуль станции. Неподалеку подыхал Юпитек, но обстановка казалось спокойной -- самое главное, никакого юпитерианского ветра.

Благодать оказалась недолгой.

Из-за каких-то агрегатов, труб, погрузчиков к незванному гостю сыпанули волной исследовательские "крысы". Данилов бросился удирать от них, чуть было не застыл перед стеной отсека, но, вовремя разобравшись с геометрией, прыгнул на нее и та сразу сделалась палубой.

Впрочем, "крысы" все равно достали бы его своими челюстями если бы какой-то омоновец, укрывающийся на трубчатом стержне, не выпустил кассетную ракету.

Это было красиво, настоящий фейерверк: боеголовка, разлетающаяся снопами огоньков и искр, и "крысы", вспыхивающие и превращающиеся в облачка разноцветных дымков.

Но пообщаться со своим не удалось, омоновца тут же сразила плазменная струя, и вниз, набирая скорость, стало падать дымящееся тело.