чем более стойкие товарищи. А с чего, кстати, я почувствовал такую
легкость? Тяжести и легкости в этих краях связаны с последующими
неприятностями. Может, разогрелся уже где-нибудь резервный излучатель? В
итоге, руку я свою поскорее убрал и отодвинулся.
диване, не свиньи же. Нам, наверное, после экспедиции отпуск дадут
недельный. Представляешь, номер в отеле на Фобосе с видом на Марс - и
бокал с шампанским у тебя на пупке. В приличном отеле, а не в курятнике,
где стоит только уединиться с дамой, как некто начинает царапаться в дверь
и выкрикивать: "Эй, вы что там, заболели?". Глядишь, сообразим, как
детеныша нарисовать.
вдруг прыгнула на меня тяжелая волна. Я расстелился на железе, бессильный,
как мочалка. Лучше бы на меня напал марсианский червяк-констриктор, его
хоть видно. Надолго я запомню такой исход любовных усилий - если, конечно,
будет чем помнить. И все-таки я почувствовал Космику. Я будто вошел в
резонанс с далекими, но мощными вибрациями, которые возбудили мое
оборонительное поле. Оно вобрало нагрузки, а потом резко вспенилось и
погнало мучительную волну прочь. Едва избавился от наваждения, как натужно
заскрежетали люки и в цистерну рванулось озеро. Нас забросали, запинали
струи, надо было срочно нырять, придавая себе ускорение выбросами
сквизеров.
когда-то учили продираться сквозь узости, но это было давно. А люк вот-вот
должен поехать назад и разрезать на две половинки любого
протискивающегося. Я съежился с помощью судорожного выдоха и проскочил,
едва не потеряв дыхательную маску. Плыву, в нос поддувает все более хило,
а до берега еще пятнадцать минут. Из воды пришлось выжигать пузырьки
кислорода! Наверное, на эти испытания килограмм последнего заветного жирка
спустил. В общем, на берег я выбрался в полной прострации, хорошо, что там
не бегали какие-нибудь киберсобаки. А Кнопка довольно свеженькой осталась,
даже противно.
безрезультатно и по ходу дела соображаю, что Крюк слишком долго
отсутствует, не встречает с цветами-незабудками свою маленькую Кнопочку.
Неужто повязали? Но когда я у своей напарницы поинтересовался: "Где же
нынче твой дружок, во вражеском плену подвергается насилиям или спит под
кустом да курей видит?", послышался суровый голос. Голос принадлежал
Крюку, был обращен ко мне и не предвещал ничего хорошего.
хорошим стимулом к исполнению команды. "Как же так, не заметил, что этот
гундосый прячется поблизости", - думал я и делал, что приказано. Ни
теплозрение, ни электрочутье не помогли мне. Только вот сейчас, сняв
поглотитель-отражатель, я ощутил ауру Крюка - гнусную ауру болезнетворного
микроба. Я, увы, должны был расписаться в том, что не знаю, кого из себя
представляет этот тип. По крайней мере, он мне не приятель и не соратник.
Видимо, и Кнопка не та уже, раз он ей доверяет. Полный порядок с резервным
излучателем, всех моих товарищей заколдовал.
заняться психотерапией, - головушку где-то подставил под падающий груз?
Бо-бо теперь, да? Таблеточку слопай лучше, и на носилки. Я же такой
кшатрий, как и ты, в том же звании. А ты от меня чего-то все требуешь, и
даже "пожалуйста", волшебное слово, забываешь.
- сообщил мне Крюк, как персонаж какого-нибудь спейсерна-вестерна.
состоянии от перенапряга подобрать хоть парочку полезных слов, черный глаз
бластера на мгновение стал маленьким солнышком. Тут я осознал неприятное
изменение - раскаленный коготь заворочался в моей ноге. Значит, был
выстрел - как пемза всплывало в моей голове, - однако щадящий. Чтоб не
убить, а наказать.
глумливая фраза.
шепот. - Товарища вначале надо сделать трупом, а уж потом издеваться над
ним.
стала чугунной, потом все тело, которому пришлось рухнуть. Массивная
удушливая жара протащилась по нему, покрывая потом и испариной,
заволакивая пейзаж перед глазами какой-то белью.
не Кнопке. Я повращал глазами и пелена немного спала.
Кактус, Тумблер и Курок, даже Фикса, которую вроде ухлопали всерьез и с
гарантией. С совершенно нечеловеческими аурами, которые они сейчас
совершенно не маскировали. Вот те на, сразу после гробового входа -
гробовой выход. Жертв, как говорится, нет - если не считать меня. Все
живы-здоровы, никто не захотел идти в покойники, все превратились в орудия
борьбы против моей личности. Валяли ваньку, разыгрывали Шекспировскую
пьесу и морочили мою жалкую голову. Теперь эти куклы вернутся вместо меня
на Космику и натворят там нерасхлебное.
мой, возможно, был слышен только мне. - Всех вас обработали, потому что вы
амебки, которые ползут туда, где им положат кусочек вкусного кала.
Хемотаксисом вы разжились, а все остальное потеряли.
за мой продырявленный башмак, - предупредил я в полубреду. - Об этом
побеспокоится Немезида, а также эринии, фурии и мегеры.
Кактус и утешил напоследок. - Лечись мочой, я думаю, тебе она поможет. Еще
Гиппократ говорил: "Полезное - всегда невкусно".
забору.
Нет, уходите, но только быстро и куда-нибудь в болото... Чтоб тебя, Крюк,
поймали и отправили в экспериментальный полет к звездам, проверять теорию
относительности. Чтоб от тебя только одни яйца обратно вернулись... Чтоб
ты, Кактус, накололся срамным местом на марсианского ежа...
Мне сразу показалось, что все увиденное и услышанное - полноценный бред.
Что я был ранен на острове, а все соратники действительно пали смертью
храбрых. Хорошо, если бы так. Но это не так. Стреляли из бластера,
грязнули этой машинкой воспользоваться не могли, только свои. Ведь на
спусковой крючок в состоянии нажать лишь палец со знакомым рисунком кожи,
в противном случае последует электрошок... Эх, разлетелись все мои вихри,
не скликать их вместе.
появилось вокруг меня нечто другое. ОНО пришло со стороны озера и
прилепилось ко мне, как заяц к дедушке Мазаю. Некая туча, вернее силовая
среда. Голова раскрылась как раковина и мозг испарился в эту среду. Мои
небогатые мысли неожиданно насытились силой.
пульсирующих ниточек. В них вибрировала энергия, вибрации были и мощными,
и слабыми, где частыми, где редкими.
немного слизистой, что в данном случае не вызвало протеста и осуждения. Я
чувствовал животную ауру, только на сей раз совершенно дружественную, как
бы материнскую. Симпатизирующая, иного слова не подберешь, вода, вначале
растворила огонь в моей болячке, потом вымыла испорченное мясо. Тяжесть
сползла с моей конечности, злобно оглядываясь из-под нависшего лба.
вода, принимаются штопать рану. Нога для удобства становится похожей на
носок, что натянут на стакан. Нити сплетаются и ложатся слой за слоем на
мое ранение. Штопанье заканчивается, вынимайте-получите, распишетесь
потом.
новая плоть, от которой по ноге распространялись приятные ощущения. Правда
"штопка" все-таки выделялась и цветом, и структурой, однако мне в соляриях
еще долго не красоваться, поэтому будем считать, что пришлась она ко
дворцу. Я поднялся, пошагал, попрыгал - мне все понравилось, под носом
проснулась улыбка. Хоть показывай меня в передаче "Смех после жизни".
расставания и так затянулась. Пускай оружие у меня забрали, однако ничто
не мешает выследить бывших товарищей. Им же надо где-то перекантоваться
днем, чтобы ночью вызвать спускаемый модуль. За это время они, безусловно,
дождутся от меня подлянки, злости-то я много поднакопил.
по ту сторону забора, надеюсь, и по ту сторону зла. Двадцать торопливых
шагов в лес, и я понимаю, что опять осечка, озеро не отпускает меня. Я на
аркане. Ниточки из штопки вытягиваются и рукоделие мое распускается.
Быстро приползает зубастым червяком боль. И тяжесть тут как тут, похожа на
свинью, которая катается по моей ноге. Космике бы направить на меня свой
Каргалов Вадим
Володихин Дмитрий
Пехов Алексей
Орлов Алекс
Смит Кордвейнер
Шилова Юлия