неловко переваливался с лапы на лапу, и Ходун мог бы запросто убежать от
него. Но он ни на миг не забывал о туше носогляда и не хотел удаляться от
нее чересчур далеко.
Ходуна, и все еще страшная пасть то раскрывалась, то с лязгом
схлопывалась.
ошеломленного Ходуна так, что тот оступился и полетел в кустарник. Змеева
морда немедля обратилась к Прыглецу, не заметив подмены.
Болота.
себе надежную кочку и легко перескочил на нее. Потом на другую. За его
спиной послышалось тяжелое чавканье: Радужный Дракон тупо ломил следом, не
видя опасности. Прыглец никогда прежде не рисковал забираться в Болото, но
охотничье чутье не подводило его, подсказывая клочки надежной суши,
прикрытые тухлой жижей.
кривобоких деревьев, из топкой глубины шумно прорывались и лопались
гигантские пузыри. А Прыглец продолжал свой рискованный путь.
бугорка, водная гладь. Но это была не та знакомая речная быстрина, которую
Прыглец привык видеть за ракитистым угором. Перед ним лежал застойный,
мертвый омут, и чутье говорило, что нет здесь дна, вперед идти некуда -
только назад. Туда, где кошмарным призраком ворочался в тумане Радужный
Дракон, вздымая хвостом ленивые буруны грязи.
ярости - одно лишь равнодушие, такое же безбрежное, такое же застойное,
как и трупная зыбь вокруг него. Он присел на кочку, и та слегка
покачнулась под ним.
трясина завладела им, уже всосав его короткие лапы, а теперь понемногу,
упорно и неотвратимо вбирая в себя крылья и хвост. Змеиное туловище уже не
сверкало разноцветной чешуей - оно было забрызгано грязью. И все глубже,
глубже проседало в черную топь.
из Болота торчала лишь голова, увенчанная шипастым гребнем, некогда
царственным, а теперь нелепым и даже потешным. Безжизненный взор слепых
глаз безразлично скользнул мимо похолодевшего было Прыглеца. Голова
дернулась, и клыкастая пасть разомкнулась напоследок в подобии
страдальческой гримасы. В нее хлынули потоки грязи.
Его шатало и подташнивало от голода, усталости и пережитых потрясений. К
тому же, он где-то потерял шкуру мохнача, и его знобило.
гнездо среди ветвей и уснуть там - надолго, пока не пройдут, не
позабудутся все тяготы и тревоги.
над его головой с одного края неба на другой...
терпеливо дожидался своего часа, стоя по пояс в резун-траве. И был он зол
и опасен, как десять Радужных Драконов сразу.
зубы под тонкой полоской усов. - И твоему цветущему виду. Небось, эта
планетка показалась тебе курортом?
Но сегодня Михеева не было, а Грачик явно чувствовал себя хозяином в этом
кабинете. Вот только поза его мало напоминала раскисшего осьминога.
на молодого палевого дога с тонким, как у крысы, раздвоенным хвостом. У
зверя не было глаз, но при появлении Кратова он тревожно вздел умную
тяжелую морду и потянул ноздрями воздух. Когда Костя прошел на середину
кабинета, Грачик пружинисто вскочил навстречу и, положив шерстистые лапы
ему на плечи, сильно встряхнул.
его румянец, по счастью, не был виден. Звездоходами асы называли только
равных себе.
курорт.
эти месяцы, - признался Костя.
Это самое популярное изречение Екклесиаста... А была психодинамическая
тренировка. Планета Аид по природным условиям весьма сходна с лапушкой
Землей. Берется желторотый птенчик, помещается в условия дикой природы и
предоставляется самому себе. Ну, разумеется, кое-что мы заранее вкладываем
в его пустоватую головенку. И вот все его чувства, а также древние
инстинкты, в цивилизованном состоянии заторможенные, понемногу
раскрываются во всем своем великолепии. А тут мы еще напускаем на него
строго дозированные количества разнообразных невзгод и напастей, чтобы он
означенные чувства развивал и совершенствовал. И вместо птенчика с
полигона уходит гордый орел. Вроде тебя.
мирно дремавшую под столом.
моделей. Сотворен на биологической основе волка и, ты не поверишь, овцы.
То-то взбеленился бы дедушка Крылов!.. Питательное мясо, куча полезных
охотничьих инстинктов с перехлестом в телепатию. А сама идея почерпнута из
старых книг о межзвездных путешествиях. Мы его назвали "блайндхаунд
Шекли". Чарли! - позвал он. - Чарли, поганец!
по-прежнему хочется чирикать и прятаться под крылышко к мамочке?
мне. И новые шрамы имеются. А вот насчет новых свойств как-то сомнительно.
решено тебе присвоить по результатам тренировки?
Михеича. Помнишь деда?
из-за розового сладостного марева.
И мы станем учить тебя быть хорошим звездоходом. И, держу пари, научим!
самом месте верил совсем другому... Может быть, хочешь сыграть в ту игру,
что предложил тебе тогда дед Михеич?
немедленно. Соблазн отомстить за Ущелье Звигов был велик. Хотелось
доказать вам и себе самому, что тот провал случаен. И, вдобавок, у
обороняющегося реакция всегда сильнее обострена, чем у нападающего... А
где он сейчас?
не отговорили, я - местоблюститель.
вроде Аида курсанты по сути людьми не являются. После гипноблокады они
трансформируются в человекоподобных разумных существ, которые в силу
тяжелого характера не терпят соперников. Мы добиваемся этого искусственно,
возбуждая в них черты ярых индивидуалистов. С одной стороны, таковы
условия игры: если парни начнут объединяться в кланы, как того требует
человеческая основа, то с их-то способностями сам черт им не брат, и
чихали они тогда на все фокусы наших полигонов! Но каждый должен пройти
свой путь в одиночку... А с другой стороны, приходится решать задачу их
разъединения. Мы уж и так стараемся изолировать их друг от друга. И
водобоязнь внушаем, и страх высоты, а все не получается: курсантов много,
а полигонов раз-два и обчелся. И если они все же сцепятся, то мы
вмешиваемся через посредство роботов-надсмотрщиков. И, как правило,
разгоняем драчунов. Но недавно одна парочка, поправ-таки взаимную
неприязнь, совместными усилиями исхитрилась вывести робота из строя.
Поставили бедного в положение Буриданова осла и, пока он мотал башкой,
мигом выхлестали ему видеорецепторы. А потом безнаказанно выяснили
отношения. Один из курсантов едва не погиб... Вот наш дедуган и принял всю
вину на себя.
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Соломатина Татьяна
Якубенко Николай
Распопов Дмитрий