условных рефлексов и мышечных реакций...
чувство восторга и страха. Нет, не оттого, что невзначай перепутаю
дискетки и сделаюсь выдающимся специалистом по хелицератам - кстати, о
реликтовых хелицератах империи Опайлзигг я знаю предостаточно, сколько
вообще должен знать сотрудник лаборатории. Или прекрасным гастрономом, при
моей-то извечной ненависти ко всему, что связано с кухней... Просто мне
кажется, что никому и ничего не стоит затереть мою собственную личность и
заменить ее на новую. Хотя бы оттого, что я, Сорохтин Вячеслав Иванович,
стихийный пацифист и непротивленец злу насилием толстовско-гандийского
толка, ну никак не гожусь на должность телохранителя императорской особы.
То есть полная профнепригодность. А здесь возжелали вылепить из меня
безжалостного, умелого головореза. И поэтому я опасаюсь пропустить тот
момент, когда из гипнокамеры вместо меня выйдет кто-то другой в моем
обличье. А может быть, это происходит после каждого сеанса. Частица моего
неповторимого "Я" бесцеремонно исторгается прочь, а на ее место незаметно
- а оно и должно быть незаметно! - подсаживается чужеродный
трансплантат...
недоверием. Он махал на меня ручищами и орал - доброй половины слов я
попросту не понял. Он вывалил на стол кучу документов. Я же у них не
первый из моего времени. И почему для целей своего эксперимента они
дергают именно нас, еще предстоит выяснить. Надеюсь, снова надеюсь, что
предстоит... Из документов явствовало, что-де все без исключения резиденты
не претерпели сколько-нибудь значительных модификаций личности и по
возвращении домой благополучно живут прежней жизнью.
и потрясать лапами над моей головой.
ценой, чтобы за каким-то хреном зашвырнуть в минус двадцать пятый век.
Цель оправдывает средства. А документы можно подделать.
предмету. Цель - проверить закрепление и осознание материала. И потом,
иногда возникают вопросы, базой знаний не раскрытые. Кроме "мастера", как
принято величать руководителя занятия, обычно присутствую один я. Реже -
еще несколько человек. Судя по болезненной - на фоне повсеместно загорелых
рож - бледности, мои современники. Между собой практически не общаемся.
Диалоги только по делу. Хотя в пылу полемики отчужденность как-то
стирается. Но семинар заканчивается, и мы, прохладно простившись,
расходимся каждый в свою сторону. Ни имен, ни иных паспортных данных друг
друга не ведаем. Обращение совершенно условное, как в зоне по кликухам.
Впрочем, с обязательным присовокуплением "коллега". Коллега Гофмаршал,
коллега Авгур, коллега Змиулан. Последний - это я. Никакого сокровенного
смысла в свой псевдоним я не вкладывал. Ну разве что незначительную долю
пижонства. Когда встал об этом вопрос, я назвал Ратмиру наобум первое, что
всплыло в голове. Он последовательно отверг несколько моих предложений,
ибо уже существовали резиденты с такими кличками. А вот Змиулана у них
покуда не было. Так я стал змеиным царем из старославянских мифов.
Вячеславом же Ивановичем, наипаче Славиком я остаюсь только для самых
близких здесь - Ратмира и Нунки...
Хотя никто еще в моем присутствии не посягнул на его драгоценную жизнь.
Если, разумеется, не принимать во внимание странную выходку Элмайенруда во
время Воплощения.
разбойников, и казнили страшно. Приводилась в исполнение отвратительная
процедура медленного раздавливания. Приговоренного распинали на земле
между кольями и неторопливо, на протяжении примерно получаса, накатывали
на него тяжкую каменную болванку, на манер асфальтового катка. Начиная с
ног. Обреченный вопил до срыва голосовых связок первые десять минут. Молил
о пощаде, изрыгал проклятия, сулил награбленные сокровища из всех
потаенных мест. Когда каток доходил до таза, крик достигал апогея и
обрывался. Дальше из глотки вместе с кровью выхлестывал один лишь хрип...
первой жертвы. Из деревянной клетки на происходящее тупо взирал следующий
по очереди душегуб. Типичный зигган - невысокий, светлый шатен, со
скошенными книзу внешними уголками глаз. Что его отличало от членов свиты
императора - так это нагота, грязь и неряшливая татуировка где ни попадя.
От палачей же он был практически неотличим.
верховный жрец Дзеолл-Гуадз.
вперился в скучавшего императора. Ждал решения.
мой слух утомлен производимым шумом. В подземелье их...
пятерых разбойников из клетки. Гортанными окриками, как скот, погнали к
разверстой пасти лабиринта.
наложницами сразу, что хотя бы на время отринуло от него мысли о вургре. Я
же, как лицо особо приближенное, принужден был стоять в изголовье с
факелом и мечом. Вящей пытки нельзя и выдумать. Я тоже хотел спать.
Вдобавок, у меня ныло в паху - пожалуй, впервые со школьных времен
возмужания... А теперь еще и позывало на рвоту.
суетливое колебание в стане жрецов, гадателей и юруйагов. - Один.
согнали палачи. Молча стояли плечом к плечу, не отойдя еще от
предсмертного ужаса. Я ткнул факелом в бородатую рожу ближнего. Тот
встрепенулся, часто заморгал. Потом вдруг растопырил клешнястые пятерни и,
словно во сне, пошел на нас. Император попятился. Стиснув зубы, я свалил
злодея себе под ноги коротким ударом поддых. Пнул по разрисованным ребрам.
Перешагнул через него и не разворачиваясь вмазал другому, третьему... Они
очнулись. Медленно поднимались, хлюпая разбитыми носами. Готовы были
воспринимать обращенную к ним речь.
каждый из вас обратился бы в размазню из говна и крови.
глазками-огоньками.
вам у Солнцеликого.
острый подбородок, однако смолчал. - Но вы должны заплатить за нее.
нам вернет эту безделицу? Мы - почти что мертвецы.
принадлежат императору. И любой из вас должен не задумываясь подставить
свое тело под меч или стрелу, что нацелены в Солнцеликого.
меча, чем под давилкой...
загрызете всякого, кто приблизится к нему без моего ведома.
поклялись лапами Мбиргга, что клыками и когтями оборонят Солнцеликого,
положат за него свою жизнь, ибо насрать им на эту жизнь, все едино она
досталась им по случаю, истрачена попусту и ни хрена не стоит, но терять
эту дрянь все ж таки жаль, и лучше с ней, чем без нее... Луолруйгюнр
взирал на пресмыкающихся у ног его архаровцев с подобающей гадливостью. Он
не видел в моем поступке ни малейшего толка.
мертвецы". Эти негодяи, воспылавшие воистину животной преданностью к
императору, стерегли его как зеницу ока. Не прошло и трех дней, как на
глазах оцепеневшей челяди они буквально растоптали наемного убийцу, пусть
неумелого, но все же сумевшего обвести вокруг пальца юруйагов. Если только
те сами не подослали его, чтобы испытать новый защитный контур на
прочность... Я даже не успел вынуть меч из-за пояса. Честно говоря, и не
торопился. Луолруйгюнр не произнес ни слова. Но я понял, что теперь-то он
оценил мою дальновидность.
было в город. Хотя бы потому, что я до сей поры не удосужился воочию
поглядеть на него - подлинный, живой город двадцать пятого века до нашей
эры.
задрал пожилого гончара. Соседи выкопали неглубокую могилу под самым
порогом мастерской и без особенных проявлений печали зарыли там тело. С
безродными покойниками тут не церемонились. Вдобавок, возникала надежда,
что дух гончара сладит с вургром и отпугнет его хотя бы от рыночных
кварталов. На тот случай, если мертвец проявит себя настоящим мужчиной и
вызовет своего убийцу на бой, в могилу бросили самый большой нож, какой
Шломо Вульф
Ильин Андрей
Березин Федор
Флинт Эрик
Афанасьев Роман
Перумов Ник