— А огнива-то нет, — сказал он с досадой.
— Ха, — сказал дракон и отвернулся.
— Ну так что? — повторил Хальдор.
— Не мешай. — Лохмор набрал в грудь воздуха и дунул. Из двух его ртов вырвались легкие струйки пламени. Они лизнули ночной воздух и погасли. Дракон подсунул огнедышащие головы почти под сложенные Хальдором ветки и снова дунул. Ветки занялись. Выдергивая головы из пламени, Лохмор зацепился за сук, резко мотнул головой, и елочка, пристроенная сверху, упала на огонек и задавила его.
— Недотепа, — сказал дракон Хальдору. — Кто так складывает костер?
— Как умею, — обиделся Хальдор. — Я все-таки горожанин. Я не могу уметь все.
— А надо бы кое-что и уметь, — язвительно заметил дракон. — Я из-за тебя чуть шкуру не подпалил.
— Ты сам не умеешь как следует огнедышать, — сказал Хальдор.
— Дохнул бы, как приличные драконы, издалека. И нечего на меня валить.
Глаза дракона заморгали, и видно было, что он лихорадочно сочиняет ответную гадость. Хальдора кольнуло раскаяние, и он прижался к тяжелому драконьему боку.
— Прости меня, Лохмор, — пробормотал он. — Я и на самом деле городской недотепа.
Дракон посопел немного, свернулся клубком, подставляя бок Хальдору, который уже постукивал зубами от холода. Хальдор с благодарностью зарылся в мягкую шерсть.
— Лохмор, — сказал он.
— Спи давай, — сказал дракон. И сам сладко засопел Хальдору в ухо.
Утро наступило раньше, чем Хальдор мог предположить. Он услышал чьи-то скрипучие разглагольствования и, приоткрыв глаз, со стоном взмолился:
— Златая Фригг, только не это!
Однако перед ним было именно «это». То есть Лоэгайрэ, который, судя по всему, уже долго и жаром произносил речь, не смущаясь тем, что его слушатели мирно спят. Лохмор тоже завозился и заворчал и вдруг подскочил, бессердечно стряхнув Хальдора на траву.
— Ты принес? — крикнул он.
— Конечно, — не без самодовольства отозвался гном.
Лохмор пошел к нему, вытягивая и пригибая к земле шеи, так что Лоэгайрэ неожиданно оказался чуть ли не выше ростом, чем сам дракон. Синие глазки гнома сверкали, как сапфиры, омытые ядом.
— Скажи, — потребовал он. — «Лоэгайрэ — герой двух измерений».
— Лоэгайрэ — герой двух измерений, — с готовность признал дракон, подлизываясь, словно заурядное пресмыкающееся.
— Великий Просветитель Леса…
— Великий Просветитель Леса.
— Могучий Кентавр Цивилизации…
Дракон подавленно хихикнул и, вновь обретя твердость голоса, поддакнул:
— Могучий Кентавр Цивилизации.
Лоэгайрэ, полностью удовлетворив свое тщеславие, торжественно отшел в сторону, открывая доступ к трем синим жестяным цилиндрам удручающе малого размера. Дракон, урча и роняя слюну, припал к ним.
— Что это? — удивленно спросил Хальдор у гнома.
Лоэгайрэ посмотрел на него снизу вверх каким-то таким хитрым образом задрав острый подбородок, что складывалось впечатление, будто он смотрит сверху вниз.
— Здороваться надо, — заявил он.
— Здравствуй, Лоэгайрэ, — несколько угрожающе произнес Хальдор. — Так что это ты принес?
— Сгущенное молоко с сахаром, — высокомерно сказал гном. — Вот что. Выпускает город Сокол. Понял?
Хальдор присел рядом с драконом и шепнул в ухо, скрытое болтающейся кисточкой:
— Лохмор, пожалуйста, дай попробовать.
Карий глаз, обращенный к Хальдору, жалобно заморгал. Дракон с сожалением покосился на банку и молча отодвинул голову. Хальдор засунул в банку палец и облизал его.
— Ну как? — с непонятной надеждой спросил дракон.
— Умопомрачительно вкусно, — ответил безжалостно искренний Хальдор и снова запустил в банку палец. Дракон ревниво смотрел на него.
— Ну ладно, хватит, — сказал он, не выдержав.
Хальдор оттолкнул его локтем.
— Подожди, дай хоть стеночку облизать.
— Лоэгайрэ-э … — взвыл Лохмор.
Гном сердито выхватил у Хальдора банку.
— Совсем от рук отбился, — сказал он. — Послушай, Хальдор, я же сдал тебя на попечение барону. Что ты делаешь в Лесу, а?
14
Хальдор метал ножи в мишень, установленную возле Большого Камня — огромного валуна, испещренного древними рунами, которые давно уже заплыли мхом. Дракон наблюдал за его занятиями, насмешливо присвистывая каждый раз, когда нож, вспоров мох, бессильно падал на землю.
Хальдор, наконец, не выдержал.
— Слушай, ты, — сказал он сердито, — ошибка природы… Прекрати свистеть под руку.
Шерсть на трех загривках дракона встала дыбом, и в глазах засветился потаенный красноватый свет. Хальдор слегка попятился, держа нож в опущенной руке.
— Ты чего? — спросил он совсем другим голосом.
Из двух раскртых ртов Лохмора вырвалось шипение. Похоже было, что дракон не на шутку разозлился.
— Лохмор, не надо, — сказал Хальдор и, покосившись на нож, отбросил его в кусты. — Пожалуйста, не обижайся.
Дракон потоптался перед ним, вытягивая шеи. Красные огоньки медленно гасли под пушистыми светлыми ресницами.
— Хальдор, — сказал он, подавив слезы, — я и без тебя знаю, кто я такой…
Присев перед драконом на корточки, Хальдор заглянул ему в глаза.
— Ты дракон Лохмор, — убежденно сказал он. — Ты лучший дракон Леса. Тебя все любят… Брод в твою честь назвали…
Дракон ревниво моргнул.
— Не шути так, Хальдор, — сказал он. — Я существо иного вида. Ты просто не видел настоящих драконов и не можешь сравнивать. — Он мечтательно прищурился. — Гладкие, черные, стремительные — вот они какие, драконы моего племени. Когда они расправляют свои сверкающие крылья, поднимается сильный ветер… — Лохмор помолчал и с болью завершил: — А я просто белый лохматый уродец.
Хальдор обхватил его за шею.
— Ты лучше всех, — сказал он. — Поверь старику.
Дракон немного подумал.
— Ты уверен? — спросил он наконец.
Хальдор несколько раз кивнул. Дракон шумно выдохнул. Его снова обуяли подозрения.
— Ну да, откуда ты можешь знать…
— Мне так кажется, — пояснил Хальдор. — Потому что я люблю тебя, Лохмор.
Бывший подмастерье мог поклясться, что дракон еле слышно замурлыкал. Какой я все-таки хороший человек, расслабленно подумал Хальдор.
— Если ты меня любишь, — вкрадчиво начал дракон, — тогда сделай для меня одну вещь…
— Конечно, Лохмор.
— Не ешь больше сгущенку…
Хальдор, усмехнувшись, провел рукой по пушистому боку дракона.
— Ладно, — сказал он добродушно. — Эх, ты… чудо.
Он встал на ноги и пошел искать свой нож.
Боаннитов было четверо. Они вошли в Лес незаметно, эти ретивые служители богини Боанн, жители Городища, что на реке Лиамор — Желтые Камни, и ни Хальдор, ни дракон не подозревали об их появлении. Привязав лошадей, они разбивали лагерь. Один из них привычными движениями ловко загонял в землю колышки, двое других раскладывали нечто вроде палатки, чтобы было где укрыться от дождя, а четвертый, самый молодой, занимался костром. Они работали молча, без спешки и суеты, — прирожденные воины, никогда не расстающиеся с оружием.
Это были крепкие закаленные люди. Они выросли на приграничных землях и с детства знали. что такое полная боевая готовность. Войн между людьми и драконами не случалось уже несколько столетий, но богиня Боанн, вложившая в свое племя память о кровавых стычках и мысль о неусыпной бдительности, сделала свое дело на совесть. Из поколения в поколение боанниты передавали своим детям символ своей веры: «Убей дракона!» Это стало частью их природы — так же, как светлые волосы или высокий рост.
Каждый из четверых носил на груди медную пластинку со знаком своего божества — две руки, согнутые в локтях и обращенные ладонями к зрителям. Дело, ради которого они оставили родное Городище. когда-нибудь прославит в веках их имена — Амрун, Лухта, Греллах и Эрик Волчья Лапа. Старейшина Воинского Союза назвал их избранниками. Воистину, так и было, и им страшно повезло, что именно на них указал он рукой в день, когда все воины Городища собрались на главной площади. Их послал он за Городищенскую Лаву, потому что один из извечных врагов человечества — дракон — перешел границу и бродит среди людей.
Махров Алексей
Корнев Павел
Лукьяненко Сергей
Круз Андрей
Сертаков Виталий
Маккэфри Энн