жмемся поближе друг к другу...
и неподвижное рыло этого тупицы снова ожило - от страха, надо полагать.
чужие. Да и нечистый с вами... - Он почему-то покосился при этих словах на
Имлах, которая покраснела от негодования. - Девочка ваша тоже очень
подозрительная. Кто вас знает, господин, - заключил он. - Мор, неурожай,
то, се... Зачем рисковать, верно?
полной программе - и мор, и неурожай. Все получите, голубчики, и в больших
количествах.
темноту, помышляя о побеге. Но он боялся - боялся худенького парнишки с
мечом на коленях. Боялся человека, который не бил его, не ругал, не
угрожал, а наоборот, угостил и предложил согреться у костра.
деле не знает. - Вы ищете Чудовище, правда?
сделать самостоятельное умозаключение. Что ж, такое стоит
поприветствовать.
для того, чтобы выразить обуревавшие его чувства. - Змей, можно сказать...
Удав! - выпалил он, вскинув прояснившиеся на мгновение глаза. Затем они
снова помутнели, и он добавил упавшим голосом: - Ядовитый...
губами.
памяти и выдавил:
умоляя о пощаде. Наконец, Исангард сказал:
пока Исангард не топнул ногой и не заорал на него, окончательно потеряв
терпение:
услышали топот - он удирал от нас со всех ног. Исангард плюнул.
Спать совсем не хотелось. Имлах тоже долго не могла уснуть. "Ну вот, -
подумал я специально для нее, - удав какой-то ядовитый... Наконец-то мы
нашли себе развлечение. Что скажешь?"
Исангард не хотел поворачивать назад. Кроме того, как я понимаю, его
терзало любопытство, Ах, как это, право, интересно - угробиться, но перед
смертью все же выяснить, кому и с какой стати не понравилось, что он решил
прогуляться здесь в компании своих друзей?
вспоминал. Мы шли втроем по бесконечной холмистой равнине. Ветер свистел у
нас в ушах, тучи неслись, регулярно поливая нас дождем - жары как не
бывало. Идти стало намного легче. Но послабление со стороны природы вовсе
не означало, что хозяева Южных Окраин откажутся от мысли нас прикончить.
распаханная, а теперь заросшая лебедой и ромашкой, и только одно дерево
маячило впереди на холме. На него-то и указывал Исангард.
Исангардом спорить не приходится. Даже Имлах идет молча, а мне,
разметавшему в одиночку полчища врагов, вообще не пристало показывать свою
слабость. Я поплелся дальше. Когда конец пути виден, идти все-таки легче.
профессиональный убийца, а все-таки хороший человек.
Привычка смеяться не вовремя - не самая худшая из его привычек.
вскочила. Я отчаянно поскреб ухо пальцем. "Это у тебя от грязи", -
злорадно подумала Имлах. Я обернулся и посмотрел на нее в упор. Светлые
жесткие волосы торчат, как перья, из-под мятого чепчика, нежно-лиловое
пятно синяка расплывается по левой скуле, рубашка изодрана в клочья и вся
в потеках пота... Очень мило выглядит единственная дама в экспедиции.
до телепатии. - Оборванка. Стыдно рядом с таким пугалом в приличном
обществе показаться.
усвоить, Кода.
спиной покраснела, но мне до этого дела нет. Пусть краснеет, если ей так
хочется.
Получалось, что не очень скоро.
в поисках дров и кольев, поднялся ветер. Дерево зашумело. Деревья любят
преувеличивать. Их чуть тронешь, а они уже шумят, работают на публику.
Хотя в целом деревья, насколько я их знаю, не трусливы, от опасности не
бегают. И не только потому, что не могут. Вот тут я могу хоть на что
поспорить.
голоса. По стволу пробежала хроматическая гамма - от самых низких нот до
самых высоких - и оборвалось яростным визгом. Ствол затрещал и начал
раскрываться, как саркофаг, поставленный вертикально. Медленно разошлась
кора, обнажилась полая сердцевина, и перед нами предстала высокая темная
фигура. Если судить по внешнему облику, это был человек, уже немолодой,
очень крепкий, облаченный в темно-синий балахон, перетянутый четырьмя
поясами, последний из которых, серебряный, сползал на бедра. Впрочем,
какой из него человек? Разве человеку придет в голову спать стоя, да еще
внутри дерева? Он стоял неподвижно, скрестив руки на рукояти большого
меча, и глаза его были закрыты.
почувствовал, что теперь оно наблюдает за нами, внимательно, с недобрым
интересом. Ветер снова зашумел в высоте. Существо вздохнуло и сделало шаг
вперед. Потом еще один. Бесцветный голос произнес:
Ты умрешь.
похолодел. Кем бы оно ни было, это существо - чародеем, духом дерева,
оборотнем - человеку против него не выстоять. Я даже присел от волнения и
крикнул:
разглядывал вылезшее из дерева чудище, которое было, с моей точки зрения,
тем более жутким, что, за исключением некоторых неуловимых черт, очень
напоминало человека. "Убьет... Оно убьет его!" - в панике подумала Имлах.
"Без тебя тошно", - мысленно огрызнулся я. Чародей поднял меч, и я услышал
визг. Я обернулся. Имлах стояла, крепко сжав зубы, но голос был ее.
Никогда раньше не слышал, чтобы визжали про себя. Хорошо, что Исангард не
умеет читать мыслей, подумал я - уже в который раз.
которому дал имя своей матери. Сталь радостно вылетела из ножен, и над
холмом зазвенела высокая певучая нота. Так звучал бы голос молодой
девушки, если бы ей вздумалось запеть боевую песню какого-нибудь дикого
племени, в которой и слов-то нет, один только яростный клич. Что-то вроде:
"Аой!"
понял, что стою слишком близко к сражающимся, и для меня это может плохо
закончиться. Позаботившись, таким образом, о себе, я стал переживать за
Орловский Гай Юлий
Лукьяненко Сергей
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Сапковский Анджей
Рыбаков Вячеслав