с этой легкой, любимой им девушкой было совсем не легко. При этом в теле
ощущалась тяжесть, его перевешивало, клонило в сторону, и вместо ожидаемого
несказанного блаженства, он испытывал чувствия совсем неприятные. Все-таки,
он боролся. Все-таки он верил, что через какое-то время настанет ожидаемое
блаженство полета рука об руку с нею, он делал отчаянные, сильные рывки
свободной рукою, и при этом ничего не видел, до тех пор, пока Лена не
окликнула его испуганным, опять-таки невыразимо прекрасным голосом:
поспешим да скоре...
метров на двести, и, ежели в иные дни на этой высоте уже дул ледяной ветер,
то теперь было какое-то беспрерывное, постоянно сносящее его куда-то в
сторону движенье. И это был не ледяной, но какой-то зловещий, теплый ветер,
в нем чувствовалась некая сокрытая сила, которая, если бы только произнести
заклятье, могла высвободиться, испепелить их.
истомленными зноем уступами, громоздились деревья парка, и выступали из них
сияющие на ярком солнечном свете коробки городских домов - там было марево,
там была знойная дрема, а здесь этот беспрерывный и зловещий воздушный ток.
Вот что-то глухо заурчало - это был исполинский весь небесный свод рык. Ваня
взглянул, откуда он исходил, так показалось ему, что там высится над
горизонтом исполинский, поглощающий весь этот мир змей. И Лена, до этого
пораженная открывающимся видом, теперь громко вскрикнула (чего с ней, всегда
сдерживающей свои эмоции, никогда прежде не бывало) - и ей, стало быть, тоже
привиделось, что с той стороны надвигается некое чудище. И только
приглядевшись, они поняли, что - это исполинская стена, наползающих друг на
друга, бьющих из своих глубин отсветами бессчетных молний туч. Время от
времени, из глубин этих вырывались какие-то мертвенные, темно-бирюзовых и
бордовых тонов выступы. Но, если в нижней части тучи имели цвет почти
черный, то выше - на многие версты выше, там, где эта стена расходилась
мерцающими отрогами - цвет был гораздо более жутким - это был даже какой-то
совершенно неописуемый, из многих-многих цветов и оттенков состоящий,
постоянно меняющийся, очень густой цвет - он был страшен своей
мертвенностью, он был страшен своей мощью - чувствовалось, что там, в
глубинах этой стены, живут бессчетные мириады и мириады молний, что целые
сонмы пронзительных, разрушительных ветров ревут там, и не было видно
вершины этих отрогов - там, на высоте многих-многих верст, они расходились
целыми веерами, частых, переливающихся щупалец, и, казалось, что - это стена
бесконечна, что она, надвигаясь, поглощает не только их мир, но и весь
космос. И Ване вспомнились собственные его мечты, как он бы полетел, да стал
бы бороться с этой мощью, и теперь он понимал, насколько же слаб, что мощь
эта сметет его как былинку, что все его порывы, жар сердца, обратятся в
ничто, в горстку пепла.
взмолилась Лена.
приняло такие детские, молящие черты, что и сам, в умилении, обронил
несколько слез, и так ему ее жалко стало, что он тут же, в воздухе, страстно
стал у нее просить прощения, за собственную невнимательность. И он понес ее
к земле, и вскоре уже опустился на ту самую поляну, с которой и взлетел, где
в нетерпении поджидали его уже товарищи.
меньше, с Леночкой то пролетал! - восхищенно, и, вместе с тем испуганно,
воскликнул один из товарищей.
глядевший на секундомер Дима.
чувствие. Он вдруг с силой необычайной почувствовал, что все они хорошие
люди, что все любят его, как братья, и он корил себя за то, что хотел
избежать их общества. Он заговорил проникновенным голосом:
иногда почти с ума схожу... А вот, знаете ли, что еще расскажу - иногда,
посреди ночи просыпаюсь, и начинаю по комнате кружить; кружу то кружу, и так
хорошо, так легко, будто и не просыпался еще вовсе. И вот в такие то минуты,
я думаю, что разве же люди не умеют летать, как и я? Ведь, это же так легко,
так естественно. И я уж думаю: должно быть, просто страшный сон мне
приснился, что никто летать не умеет, а на самом то деле, вот подлечу сейчас
к окну, увижу прекрасный город, где все такие сияющие, парят, как братья и
сестры, я даже, в такие мгновенья и представить не могу, что может быть
как-то по иному. Но подлетаю к окну, а там обычный, придавленный к земле
город, эти бетонные дома... и все такое тяжелое, громоздкое - мне так на это
больно смотреть, и я еще цепляюсь за ускользающие мгновенья - что же,
неужели на самом то деле это страшный мир?! Гляжу вниз, а там, по улицам,
ползут, спешат на работу первые пешеходы, и даже не знают, как это прекрасно
- летать. И я плачу - да - плачу в такие мгновенья, и так хочется мне к ним
слететь - ну, хоть одного поднять в воздух, показать сколь же прекрасна,
сколь сказочна жизнь. Но я сдерживаюсь - вытираю слезы, и сдерживаюсь... И
еще кружу, кружу по своей комнате, словно птица в клеть пойманная. И тогда
же думаю, кто же я такой, почему среди людей появился - откуда я? Ангел?..
Да нет - не ангел - мне хорошо людские страсти знакомы - все-таки, в глубине
я человек; очень романтичный, мечтательный, но, все-таки, человек. И я не
нахожу ответов на эти вопросы, и вот продолжаю метаться... Ах, да что
говорить!.. Раньше то это было тайной, и теперь вот вы узнали и, кажется, я
счастлив... Хотя не знаю, не знаю - такие это странные, непривычные мне
чувствия - не могу я так легко в них разобраться... Буря - такая огромная,
такая сильная, с нечеловеческими чувствами - она все приближается, она скоро
уже здесь будет...
неотрывно глядел в глаза ей - он чувствовал, как много сил в эти страстные,
чувственные слова уходят, что бы теперь отдохнуть надо, но он никак не мог
остановится - все выкрикивал и выкрикивал. Он страшно побледнел, посинел
даже, черты лица его заострились, и он был страшен в эти мгновенья, он
напоминал человека уже лежащего в гробу. Лена глядела на него со страхом,
чувствовала тот мертвенный холод, который исходил от рук его, и вот вдруг
такая сильная, трепетная, ласковая нежность проступила на лице ее, что он
понял, что они все-таки, могут быть счастливы, и вот он уже позабыл о
недавних клятвах своих, о чувстве своем к матери, и в восторге вновь
представлял неисчислимые красоты вселенной, которые были открыты им,
влюбленным. И тогда он зашептал, постепенно приближая свой страшный лик к ее
милому, нежному личику:
строк, которые Ваня выговаривал раньше - они показались ему против всех тех,
прежних строк, действительно очень искренними, сильными, выражающими должно
его чувства. И в течении нескольких мгновений он действительно был счастлив,
что произнес их, а потом произошло вот что:
прямо перед ними - рядом с Ваней, который уже собирался поцеловать Лену - ее
кавалер, держащий в руках теперь уже выключенную видеокамеру. Он громко
прокашлялся, и, положив руку на плечо Лены, обратился к Диме:
он отдернулся от Лены, стал пятится. К нему шагнул Дима и, дружелюбно
улыбаясь, проговорил:
сильные у тебя в глазах, что ж зубы твои скрежещут?.. Знаю, знаю эти
чувствия - и презрение к нам, и недоверие, и прочее - много чего еще... Но
ты же еще не знаешь замысла нашего. Теперь все это снято на камеру, теперь
специалисты докажут, что - это не подделка, что ты действительно летал. Это
будет разослано во многие информационные агентства, и не только у нас, но и
за рубежом. И чего ты боишься - известности? Так и собираешься сидеть от
всего мира затаившись в своей комнатушке, страдать, слезы лить, несчастного
из себя строить?.. Ты пойми - человечество - это, по твоему, несчастное, ни
во что уже не верящее человечество, только и ждало появления такого вот, как
ты. Представь, какой будет переворот в общественном сознании; люди привыкшие
к рекламе, и к гулу машин, уже не верящие в волшебство, в сны, живущие по
скучным человеческим физическим законам - они ясно увидят, что ни где-то
там, в мифическом раю, но здесь, прямо перед ними есть настоящие и такие
прекрасные чудеса. Ты только представь, во скольких сердцах зажжется тогда
дремлющее там романтическое! Как изменится жизнь людская, когда они будут
видеть такое чудо, как ты. Если я скажу, что ты станешь мессией новой эры,
то это будут не пустые слова - ведь это же на самом, на самом деле так! Ты
вот посмотри на нас - вчера мы были обычными студентами, пили, веселились,
обсуждали какие-то обыденные дела; но почему ты думаешь Лена позвонила тебе
Сертаков Виталий
Круз Андрей
Лукин Евгений
Пехов Алексей
Соломатина Татьяна
Никитин Юрий