чем тут дело, но в последнее время подобные лица все чаще начинали
вызывать у меня неприязнь. Слишком уж серое простиралось вокруг времечко.
Красота и здоровье совершенно в него не вписывались, образ евгенического
счастливчика смотрелся почти вызывающе... Чуть отодвинувшись, я позволил
офицеру приблизиться к покойной.
должны были сделать ряд фотографий и подробно описать место происшествия.
Кроме того, понадобится заключение патолога-анатома...
еще выяснять?
лестнице? Не мешало бы провести обыск. Иногда мы обнаруживаем такие залежи
краденого, - голова кругом идет...
волнуюсь, они всегда начинают дрожать. Довольно мерзкий нюанс, надо
сказать. Ибо везде и всюду его истолковывают превратно. Волнение - не
трусость, господа хорошие! И не всякого дрожащего человека можно
раздражать безнаказанно.
прямо с рекламной картинки. - Старшина Полещук! Зайдите-ка!
Виктор. Сходу швырнул на стол стопку листов и гневно вопросил.
же не давал ему опомниться.
старика-китайца, перевернули все здесь вверх дном. Я вас спрашиваю, по
какому праву?!
Виктор ничуть не боялся офицера, и тот это, конечно, почувствовал. Во
всяком случае он струхнул, - я это видел отчетливо.
в результате несчастного случая. На улице обнаружено еще восемь трупов.
Судя по следам, имелись и раненные. Возможно, кого-нибудь мы обнаружим.
Следствие предполагает, что в одной из квартир размещался притон. Иначе
чем объяснить это побоище?
я. - О притонах и прочих прелестях современной жизни они расскажут вам
значительно подробнее.
слово?
Это, простите меня, факт, который не надо доказывать.
незначительный пустяк, верно?
недобро прищурился. - Полещук! Где ты там?
развернулся.
ремешок портупеи. - Кто вы такой?
рассыпанных по столу протоколов. - Всю эту околесицу уничтожить!. Трупы
заберите, а о том, что здесь случилось, постарайтесь забыть.
задержался на покойнице. - Старика-китайца вы немедленно освободите.
Вернете ему ружье.
сообщил я.
чтобы духа вашего здесь не было, - Виктор приблизился к капитану вплотную.
Лица их находились совсем рядом. Глаза моего приятеля излучали пугающий
холод. - Мне не нравятся ваши методы, красавчик. Не нравится ваша служба и
тот порядок, который вы защищаете. Почему бы вам не заняться катранами и
тому подобными заведениями? Или бессловесные граждане органам правопорядка
более по зубам?
комнаты. Было слышно, как сдавленным голосом он распоряжается внизу. Они
действительно УХОДИЛИ!
тебя было более чем достаточно... Итак, что ты надумал?
путались, и я сгонял их, как стадо разбредшихся овец, задавая им скорость
и направление.
твой револьвер?
медленно прокрутил барабан, считая шляпки патронов.
штуки. В последний раз я заряжал его месяца три назад.
вернул Виктору наган. - Там на улице... В общем... Ты ведь намеренно
открыл дверь, верно?
сидел возле бабушки. Я отшатнулся от Виктора. Все его проблемы разом
отошли в сторону. Я вспомнил о бабушке Тае, и мне вдруг очень захотелось,
чтобы она открыла глаза, встала и улыбнулась. И чтобы исчезла эта
мертвенная бледность с ее щек, а тусклое пятно крови на вязаной кофточке
пропало бы само собой. И хорошо, если бы она что-нибудь сказала. Едкое,
насмешливое... С каким облегчением мы бы все рассмеялись. И никто бы не
удивился загадочному воскрешению, не задал бы нелепого вопроса о
потустороннем, о летаргии. В самом деле! Если возможно все то, о чем
рассказывал Виктор, почему не свершиться еще одному чуду? В мире умирают
миллионы людей - от пуль, от болезней, от голода. Иногда просто от
старости и усталости. Что страшного произойдет, если один из этих многих
миллионов вопреки установленным природой законам вернется на землю, в
жизнь? Так ли уж незыблем кодекс Вселенной? И разве не предусматривает он
исключений?
скользнул вниз до запястья. Увы, рука умершей не потеплела, и тонкая синяя
жилочка так и не наполнилась пульсом. Чудесного возвращения не случилось.
Обняв Мазика за плечи, я неловко погладил его по голове.
есть время...
- В таком случае следовало заранее позаботиться о респираторах.
крепко помог нам этой ночью и даже получил боевое ранение. Да ты ведь и
сам любишь с ним поспорить! Вот и побеседуете.
один из стаканов. - О чем можно беседовать с этим прохиндеем? Ты сам
рассуди, Серега!
принять, а потому изъяснялся с грубоватым откровением. - Что это за
философ, который называет туалет тронным залом, просиживая в нем не по
одному часу? Пусть даже и с книгами! Хочет читать, пусть читает на диване
или на кухне, как все нормальные люди! Но причем тут клозет?.. И потом,
Серега!.. - он картинно развел руками, словно растягивал меха гармони. -
Как же от него благоухает, боже ж ты мой! С таким философом можно общаться