промахи. Джона надо убрать. И горную козочку тоже. Ну а ты... ты уверен,
что остальным удалось вывезти на машинах материал?
Карлотта, чтобы ты не томилась в неведении.
мебелью красного дерева в стиле барокко. Четырехэтажный, с мансардой под
самой крышей и полуподвалом. Стены были такие толстыве, что никаких звуков
не пропускали и соседей вокруг как бы не существовало.
стеклянное. Спальня и ванная Генерала находились дальше по коридору, она
же повернула к кабинету и распахнула тяжелую половинку двустворчатой
двери.
но ярким пламенем горел высококачественный уголь. Кроме огромного простого
стола и единственного стула с высокой прямой спинкой, обитой красной
кожей, другой мебели в комнате не было. На стенах висели карты,
аэрофотосъемки городов и индустриальных комплексов родной страны,
находящейся далеко отсюда, там, где Кортесов когда-то почитали, а теперь
ненавидели. На столе тоже лежали карты. Генерал стоял, пошатываясь и
обратив невидящий взгляд на осколки двух винных стаканов в камине.
Тебе плохо?
задавать вопросы.
презрение к пожилому человеку, своему отцу.
сохарнил представительную внешность. Но признаки угасания неминуемо
обозначились: волосы тронула седина, мускулы утратили прежнюю упругость,
тело постепенно трязлело, щеки повисли, а двойной подбородок колыхался.
Впрочем, врожденная властность и отколоски былого могущества не исчезли и
порой давали себя знать. Вот и сейчас он подтянулся, задрал свою круглую
бульдожью голову, стараясь единственно доступным, хотя и несколько жалким
образом противостоять ее презрению.
как же - он предал ее, едва дочь и наследница вполне повзрослела, обрела
вкус распоряжаться и вознамерилась взять бразды правления в собственные
руки.
Генерал Кортес. Имя и личность этого человека все еще многих впечатляли.
уверены.
надо, ибо расслабиться сейчас смерти подобно. Вся колония, все изгнанники
в чужом, холодном городе обращали свои взоры на этот дом и на Генерала,
ища защиты и поддержки, надеясь на возврат былых времен.
прочим.
властей. Будут расспрашивать о Джонни. Вероятно, придут военные с
сообщением о катастрофе. Мы должны вести себя естественно, понимаешь?
скажешь, за долгие годы кризиса отец еще не утратил способности брать себя
в руки. Она увидела понимающий взгляд, и они обменялись улыбками. Генерал
знал о ее амбициях, как и о том, чего дочь добилась благодаря ему, а
также, что задумала сделать, используя его положение. Он не был против.
Наоборот: разве помешает в близком будущем какой-нибудь дворец, на худой
конец большой собственный дом, полный маленьких девочек, невинных и
вожделенных. Карлотта тоже готова угодить его мужским прихотям - пускай
себе повеселится на склоне лет. Он ведь так одинок. Лишь бы слушался и
беспрекословно подчинялся ради желанной надежды, которую она подогревала в
нем, как в избалованном ребенке, требующем новую игрушку.
словно давая понять - знаю я твою неутолимую жажду власти, твои черные
помыслы!.. От этого прозорливого взгляда ей становилось не по себе. Если
бы не грядущие события сегодняшнего вечера, она бы распорядилась подать
еще одну бутылку. И вызвать девицу, чтобы забылся.
стоял за дверью, с нетерпением поджидая ее.
сердцем и печенью. Но разум не слушается. Мне нехорошо. Я не такой
решительный, как ваш Хустино.
там, дома. Кажется, с тех пор прошла вечность! А знаете, я в какой-то
степени был тогда рад уехать. Единственное, о чем сожалею, что толпа не
взедрнула Хустино вверх ногами на фонарном столбе. Ведь из его команды
многих поубивали.
хорошая девушка. Преданная, волевая, готовая пожертвовать собой во имя
отца. Генерал - великий, прекрасный человек. Он так много для меня сделал.
- Перес, худой и неуклюжий, пристально взглянул на нее. - Вы ведь знаете,
я не раздумывая отдал бы жизнь за Кортеса.
Карлотта.
по стеклам черного конусообразного фонаря стекали капли тающего снега.
Какие бы роскошные апартаменты не предоставляли Пересу, он всегда
умудрялся создать обстановку, напоминающую нищенское убожество
крестьянского жилища, откуда Генерал когда-то вытащил этого редкого
представителя истинных талантов, иногда рождающихся в народной гуще.
Карлотте на мгновение захотелось, чтобы материальные ценности и для нее не
имели значения, но она тут же усмехнулась: роскошь была ей необходима как
воздух.
телодвижения, похожие на подпрыгивания кузнечика. Болезненного цвета лицо
и особенно маленький подбородок мелко подрагивали.
заявится.
обыкновенно, понимаете? Изобразить страшное волнение, если хотите, шок,
когда нам сообщат о катастрофе. И мы, конечно, ничего не знаем о грузе.
Хотя я сомневаюсь, что они предполжат, будто нам о нем известно.
играть. И мне страшно.
костлявые члены жили собственной жизнью.
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Трубников Александр
Фазиль Искандер
Громыко Ольга
Маккэфри Энн